Драконье лето
Шрифт:
— Понимаю, — выдавил я.
В профиль она безумно походила на незнакомку из белого мрамора, мимо которой я проходил каждое утро. А на ту, в видении? Нет, у Эйлин темные волосы. У Лин светлые, но женщина на песке намного старше. Мама? Кто?
— Да что с вами? — Эйлин нахмурилась, взяла меня за подбородок. — Извините меня за этот личный жест, но… нет, зрачки в порядке. Я покажу вам основы, и закончим на сегодня. Вам лучше отлежаться перед праздником. Я, должно быть, и так вам его испортила.
— Не
— Позже, — решительно сказала она, вставая. — Дадим Далену подумать. Теперь сосредоточьтесь: начинается невозможное. Зеркальные плоскости…
Я чувствовал себя хрустальным шаром на тонких нитях. Нити — мое внимание — то и дело рвались, и под удивленным взглядом Эйлин я удерживал хрусталь — желание уйти, закрыться одному, подумать — в воздухе усилием мысли, обливаясь потом, неловко переставляя руки.
Неделя, две, восемь, а Драконлор все так же далеко. Я знаю о планах магов больше, чем кто бы то ни было вне Галавера, но чем мне это поможет? Анри де Верг — что он откопал в архивах, чего не знаю я? Может быть, книга Корлина давно уже в его руках, а мы с Эйлин изучаем отрывок? И щедрое, отчаянное предложение Лин запоздало?
Под конец Эйлин вручила мне свиток и чуть ли не пинком выставила с крыши. Уходя, я наткнулся на отсутствующий взгляд и впервые подумал, что не только я удерживал хрустальный шар все эти часы.
Закрыв за собой дверь, я упал в кровать. Выспаться, раз в жизни выспаться! Пусть школяры гуляют по городу, наплевав на ветер и оледенелые пальцы, но прожженные маги, даже если они драконы, знают: настоящее веселье начинается с темнотой. Сладкий пряник драконьего лета: теплые, до рубашек без рукавов, вечера и ранние сумерки, желтые, как блины-пятаки, опавшие листья липы и второе цветение каштанов. Мой первый праздник в большом городе. Даже странно, что я так спокоен: год назад дрожал бы от нетерпения.
Мне снился обрыв над рекой и ухабистая проселочная дорога, ведущая на ферму. Горло щипали приметы дома: все еще зеленая трава и стремительно краснеющие клены, тревожный пересвист соек и зябнущие утки на воде. Сколько раз я так сидел на берегу, слушая волны и мечтая вырваться? И ведь вырвался на свою голову. В Херру, Темь, Галавер… к Лин.
Я улыбнулся, не открывая глаз. Рука затекла, я перекатился на спину, вздохнул, и пальцы провалились в щель между кирпичами. Я шевельнулся, просыпаясь, и рука уперлась в острый и пыльный лист бумаги.
Послание? Записки прежних владельцев? Я резко сел на кровати.
Сквозь закрытое окно не доносилось ни звука. Лишь шуршали листья на столе. Помогая себе тонкими карандашами, я осторожно вытащил
Все строчки были замазаны. Кроме одной, знакомой до сухости в горле, до искр из глаз: «Фигура дрожит в серой тьме…»
Свиток, что я принес, лежал на полу. Я невольно поднял его, чтобы положить обе бумаги на стол, и чуть не выронил хрупкие листы из рук.
Дуэль была бессмысленной. Те стихи, искренние и неумелые, мог написать только один человек. Тот, чьим косым почерком были исписаны оба свитка.
Анри.
Он читал собственные стихи с небрежной усмешкой. И высмеивал сам себя.
Что его толкнуло на такие подвиги? Влюбился? Неужели в Эйлин? А та, понятно, тактично сплавила его Далену. Или я все придумываю, а топить боль в миражах — свойство его натуры? А может быть, о тоске нет и речи, есть только умелый розыгрыш?
Который чуть не стоил ему жизни на постоялом дворе. Будь я безрассуднее…
Легкий стук в дверь прервал мои мысли. Лин? Торопливо пригладив волосы, я набросил светлую мантию и потянулся к защелке.
В коридоре никого не было. Вниз по лестнице несся восторженный мальчишеский басок:
— Длееееееееето! Танцы!
Я покачал головой и пошел вниз.
В галерее было пусто, как в дни занятий. На солнечном карнизе медленно качалась сумка-плетенка. Я подошел ближе.
То, что я принимал за котомку, волшебным образом превратилось в плетеный образ замка в трех измерениях. Плотный и одновременно полупрозрачный, он показывал башни, залы, мозаику окон и мостки-перехлесты снаружи и изнутри.
— Нравится?
Из ниоткуда ко мне шагнула Лин. Серый костюм скрывал ее, как осеннее облако. Точь-в-точь Марек в наш первый день в Галавере, только она смотрит по-другому. Тепло, задорно… и чуть ли не с жалостью?
— Так это была хитроумная засада! — ахнул я. — А я-то думал…
— Марек попросил повесить, — пояснила Лин. — Это замок-призрак. Раз в полгода — ну, или около того — он появляется и висит! Крадется! А потом мы его р-р-раз — и перевешиваем. Или снимаем… надо будет у Марека спросить.
— Думаешь, он автор?
Лин фыркнула.
— Ты представляешь, чтобы у него — у него! — было время вышивать? Он же ничего не делает без повода! Приносить мне в лазарет врезные замки и часами сидеть рядом — это да. Или помогать сборщикам налогов с подсчетами: я давно заснула, а он у себя все возился. Но плести образ замка?
— Наверное, нет, — согласился я. — Но все может быть. У меня, например, сегодня день удивительных открытий. Вдруг и тут повезет?
— Только день? — Лин невесело усмехнулась. — У меня вся неделя. Будем обмениваться впечатлениями?