Драконий отбор, или Очень хочется замуж!
Шрифт:
Мы с Анникен постояли, помолчали.
— Слушай, а можно у тебя заночевать? — осторожно поинтересовалась я. — А то у меня не покои, а проходной двор какой-то, лезут всё, кому вздумается.
— Да мне, признаться, теперь и самой неохота одной спать, — призналась Анникен. — Вроде правилами отбора это не запрещено, а кровати тут большие. Подушку с одеялом только прихвати.
— А квакуна можно?
— Не стоит. Ему лучше привыкать к одному месту проживания. Умертвия квакунов не едят, вроде бы, так что ничего твоему питомцу не грозит.
Гуччи обиженно квакнул,
Только мы с Анникен устроились в кровати поудобнее, только начали дремать, как со стороны окна послышался подозрительный шорох.
— Что, опять? — пробормотала я, с трудом отдирая голову от подушки и пихая соседку по кровати в бок. — Анни, проснись, к нам опять лезут!
Она нехотя приоткрыла глаза, повернулась к окну. Сонно щурясь, присмотрелась, я сделала то же самое. Синие руки скребли по подоконнику, ища место поудобнее, чтобы зацепиться. В оконном проёме нарисовалась голова, накрытая белым, лунный свет на мгновение выхватил в районе рта что-то красное.
— Черт, этот какой-то совсем стремный, — сообщила я шёпотом.
— На мне сеть, на тебе ваза, — так же шёпотом ответила Анникен. — Там на тумбочке стоит, в ней вода должна быть.
Ну да, ведро после падения из окна скорей всего не выжило, да простят нас служанки! Где ж ещё воду взять? Ваза вроде самое то для этого.
На этот раз мы дождались, пока оконный гость залезет внутрь. Стоило ему отойти на пару шагов, как Анни накинула на него сеть и для профилактики шандарахнула палкой-подставкой сначала под колени, потом в районе головы. Я тоже зря времени не теряла, облила водой, а потом на азарте ещё и вазой по башке огрела.
— Дракл! Какое горячее игринорское приветствие, — выдохнул облитый и избитый неизвестный. — Выражение «ваша красота сбивает с ног» приобретает особый смысл…
Походу, это тоже не умертвие. Я, спрятала вазу за спину и на ощупь пристроила её обратно на тумбочку. Хорошая какая, крепкая, даже не треснула.
Нечто красное оказалось зажатым под подбородком букетом чего-то, похожего на кустистые мини-пионы. Ну, типа как в нашем мире есть кустовые розы, а здесь видимо кустовые пионы вывели. Синие руки смотрелись жутко, но я вспомнила про эффект местной косметики и поняла, что передо мной просто жертва побочных эффектов местной лечебно-косметической грязи. А драная простынь, накинутся поверх одежды, намекала, что в этом княжестве каждый второй с ненормальным чувством юмора.
— Вот придурок, — Анникен была солидарна со мной в отношении этого типа. — Ты, может, не заметила, но это тот самый, который ко мне в саду целоваться лез!
— Точно, я и смотрю — ботинки знакомые!
— Счастлив, прекрасные дамы, что вы меня запомнили, — простонал этот недобиток. — Я передам сапожнику, как вы восхитились его творением.
— В сторону сапожника! Ты что тут забыл, смертник? — Анникен многозначительно похлопала ножкой бывшего светильника по ладони. — Здесь, вообще-то, спальня приличной девушки! Ещё и ночью полез…
— Простите великодушно, днём я обычно сильно занят. Да и у вас вроде днём отбор.
—
— Давай я принесу Гуччи, он будет его пытать? — кровожадно поинтересовалась я. Так-то я девушка добрая, но не тогда, когда уже наполовину заснула, а всё равно пришлось вылезти из тёплой кроватки.
— Дамы, ваш напор меня обескураживает, — театрально вздохнул горе-ухажёр, кое-как поднялся на ноги и потер отбитую спину. — Я всего-то хотел высказать своё восхищение вашими красотой и обаянием и вручить небольшой подарок от всего сердца.
Он с кряхтением поднял с пола малость помятый букет и впихнул его Анникен в руки. Затем полез за отворот жилета и достал заткнутый за пояс ещё один букет, из белых и розовых гиацинтов, несколько сплющенный, но всё равно довольно красивый. Протянул мне.
— А это вам от моего… эээ… хорошего друга. Так же в знак восхищения и благодарности за приятный вечер. Он бы подарил лично, но, боюсь, ему потребуется некоторое время, чтобы подлатать свою гордость и царапины от падения из вашего окна.
Я взяла букет с такой осторожностью, словно в нём могла прятаться чернильная бомбочка или рой ос. Не, ну кто местных ухажёров знает, они, похоже, тут все с прибабахом. Анникен вертела свой букет в руках, краснея любым помидоркам на зависть
— Одного не пойму, зачем весь этот маскарад? — я подцепила двумя пальцами драный край простыни на плечах окнолаза-любителя.
— Как зачем? Исключительно заботы о вашей репутации ради! — возмутился тот почти искренне. — Увидят, как к вам ночью мужчина в окно лезет — скандал будет, могут и с отбора исключить. А увидят умертвие — ну стража прибежит, ну поволнуются все, поохают, ну огорчатся, что упустили и не поймали. Про вашу репутацию и не вспомнит никто.
— Звучит неубедительно.
— Возможно, мы надеялись на испуг, который мы бы успокоили в своих объятиях?
— О, а вот это уже похоже на истину! Не повезло вам — мы барышни не из пугливых.
— Да уж, моя спина и голова ощутили это сполна. Как не убили только…
— Я слышала, у драконов хорошая регенерация, их так просто не убьешь.
— То есть поцелуев, чтобы не болело, я не дождусь? Жестокосердные…
Я покосилась на Анникен. Она стояла с глупым видом, поглаживала кончиками пальцев крохотные пиончики и была мыслями где-то не здесь.
Похоже, выпроваживать ночного кавалера придётся мне одной.
Глава 28. Еще одни итоги
— Я смотрю, тебя тоже не с распростёртыми объятиями приняли, — Донован скептически окинул взглядом мокрого брата. — Будь добр, встань на коврик, а то паркет испортишь.
— Да иди ты… к Алале в любимчики! — огрызнулся Рассел, отжимая воду с волос, — Чтоб у тебя жена каждый год двойню рожала и никакие зелья с амулетами не помогали.
— Да чтоб тебя тогда Пизюс так благословил мужской силой, чтобы на государственные дела сил не оставалось! — не остался в долгу Дон, пиная здоровой ногой нападавшие с него листья плюща. Братья переглянулись и заржали.