Драконоборец Империи
Шрифт:
— Бом-м! Бом-м! — всё сильней звенел окружающий Клива щит, и всё шире расползалась-разрасталась возникающая в месте удара голубоватая льдинка, не успевая истаивать… А я продолжал, зло оскалившись, наседать на пятящегося врага… Постоянно ускользающего от меня из-за того, что его защита уже не справлялась в полном объёме с компенсацией ударной энергии… и частично передавала её дальше… Отталкивая этого трусливого гадёныша и придавая его движению прочь дополнительное ускорение… Отчего Клив так смешно ногами мельтешил, ступая ими чуть ли не по воздуху…
Но я всё не отставал… Скользящий шаг вперёд — удар,
Впрочем, это бегство с преследованием продолжалось совсем недолго — от силы несколько секунд, так как вскоре мой противник упёрся спиной в стену. И хотя он продолжал загребать ногами, пытаясь отодвинуться ещё дальше от меня, ничего у него не получалось… Только скользили бессильно по натёртому мраморному полу его лакированные туфли… Очень крепкая, видать, попалась стена! И так просто спиной её не проломить… Хотя белый как полотно Клив максимум усилий для этого прилагал… Страстно мечтая убраться куда подальше от меня.
— Бом! Бом! Бом! — продолжал издавать негромкий гулкий звон кинетический щит, в который, раз за разом, через неуловимо короткие промежутки времени, врезался мой кулак.
И, ярясь на непрошибаемую голубоватую льдину, что полностью скрыла за собой ненавистную рожу Клива, я всё наращивал силу ударов. Обрушивая их на щит с равномерной монотонностью и беспощадной мощью какого-то механического молота… Из тех, что дробят огромные каменные глыбы в мелкую щебёнку для подсыпки дорог…
— Бом-м-м! — не выдержав сокрушительного удара, разбилась, разлетелась искрящимися осколками льдина кинетического щита. Одновременно с этим громко хрустнул, рассыпался крупный алмаз в золотой броши, небрежно приколотой к вороту камзола графа. И на этом фоне, да за непрекращающейся развесёлой музыкой, практически затерялось совсем негромкое, но весьма увесистое: — Бух!
Со стены и потолка посыпалась штукатурка… Засыпав меня едва ли не с головы до ног. А человеческое тело, лишившееся лопнувшей как гнилая тыква головы, постояло немного, орошая всё вокруг фонтанчиками крови, и медленно сползло вниз… Оставив за собой на белой стене смазанную полосу ярко-алого цвета…
Я злорадно улыбнулся. И тряхнув головой, чтоб избавиться от насыпавшейся на шляпу штукатурки, аккуратно высвободил из небольшого углубления, выбитого в кирпичной кладке стены, свой кулак. Небрежно взмахнул рукой, стряхивая с неё капли крови и приставшие кусочки плоти человечишки. И с сожалением цокнул языком — мало того, что лопнул по шву обшлаг правого рукава камзола, слишком маленького для моей лапищи, так ещё тонкая лайковая перчатка не выдержала такого издевательства и вся клочьями расползлась… Обнажив крупную перламутровую чешую, покрывающую мою кисть вместо привычной кожи… Но лучше б я не дёргал языком, ибо чуть не изрезал его о жуткий частокол хищно заострившихся зубов!
Как стоял я — так и замер. Враз осознав, что всё это значит… Что, под влиянием безудержного гнева, началась трансформа моего тела! И что я превратился в настоящее чудовище прямо на глазах у всего белого света! Пусть, скорей всего, из-за невероятной стремительности развивающихся событий и нечеловеческой скорости, на которую я сорвался, да благодаря тому, что, остановившись, оказался стоящим лицом к стене и спиной к толпе, ещё никто не успел заметить примечательных изменений
Облившись холодным потом, я немедля предпринял попытку избавиться от нечеловеческих черт. Но ничего из этого не вышло… Ибо я просто не знал, как управлять трансформой тела! Да и всё не унимающаяся ярость не давала толком сконцентрироваться…
Ясное ощущение жаркого дуновения разгорающегося прямо под моими ногами костра, пробрало меня до самого нутра и помогло вернуть способность здраво рассуждать. И я, опомнившись, немедля воззвал к своей нечисти: «Бес! Выручай!»
«Год! Это будет стоить тебе всего один год!» — с лёгким хлопком материализовался на моём плече и сходу возопил этот паршивец, стоило только обратиться к нему.
«Бес, ты совсем тупой?! Какой год?! — мысленно воскликнул я, озлившись неимоверно на этого гнусного вымогателя. — Ещё миг-другой промедления и ни у тебя, ни у меня не останется и дня существования в этом мире! Спалят нас на костре!»
«Тогда… Месяц! — на краткое мгновение призадумался, а затем решительно рубанул правой лапкой бес.
«Ну ты и…» — грязно выругался я.
«Ладно, пусть будет — полмесяца!» — видя, что я не спешу соглашаться, торопливо сделал новое предложение этот наглый проходимец.
«Убью подлую скотину! Точно убью!» — в сердцах пообещал я.
«Ну хоть пару дней?.. — мигом присмирев, заискивающе протянул рогатый, сложивший лапки у груди.
«Нет!» — прорычал я.
«Эх!.. — горестно вздохнул бес. И, бросив придуриваться, опустил сложенные у груди в просительном жесте лапки. Затем рылом эдак многозначительно покрутил, и неожиданно с хитрецой покосился на меня. Да зачем-то уточнил: «Точно-точно — нет? — И тут же, не успел я решительно помотать головой, коварно вопросил: А как же лапочка-Энжель?.. Кто спасёт её, бедненькую, если исчезнешь ты?..»
Нашёл чем меня зацепить поганец… Что я аж зубами от злости заскрипел! И кулаки до боли сжал. А потом скрепя сердце выдал: «Час! И не более того!»
«День!» — немедля выдвинул встречное предложение.
«Треть дня! И это моё последнее слово!» — решительно оборвал я затянувшийся и совершенно неуместный в данных обстоятельствах торг.
«Договорились!» — поняв, что больше с меня не вытянуть, быстренько согласился бес. Да тут же исчез…
Но уловить момент начала обратной трансформы тела, чтоб запомнить его ощущение, я не успел. На меня какие-то вражины набросились со спины. Налетели, на пол повалили, и давай руки заламывать…
Ну я и вспылил опять… И, взрыкнув, начал вырываться-отбиваться. Поначалу — довольно успешно, надо сказать. Кого-то далеко отбросил, кому-то так локтём зарядил, что аж рука отнялась… Сопротивлялся, в общем, как мог, прежде чем вороги взяли верх и схватили меня так крепко, что невозможно было даже шевельнуться. Скрутили, гады…
А всё дело в том, что бес очень быстро сделал то, что требовалось от него — убрал мои нечеловеческие черты. Исчезли и чешуя и жуткие хищные зубы. А с ними — и наполнявшая моё тело безмерная мощь куда-то ушла… Тогда как гвардейцы графа Терфо, а это именно они набросились на меня, недостатка сил не испытывали, ибо, похоже, у всех у них имелись весьма неплохие талиары.