Драконы никогда не спят (сборник)
Шрифт:
Потом король, до сих пор стоявший в стороне, выступил вперед. Прошел, осторожно ступая, по узкой кладке, ведущей к громаде камня у северной стены. За ним, ступая след в след, прошли два гвардейца.
Король остановился перед камнем. Гвардейцы одновременно шагнули к нему и сняли с плеч черный плащ. Король остался в белой рубашке – левый рукав застегнут у запястья, правый подвернут до локтя. Янина со своего места увидела голую жилистую руку, испещренную тонкими шрамами, как зарубками на стволе.
Король поднял обе руки, что-то неслышно сказал и полоснул себя
Черный камень не изменился. Кровь, упав на его поверхность, перестала быть видимой. Король стоял, глядя на алтарь с бесстрастием, в котором Янине померещилось презрение и даже толика отвращения.
Потом камень засветился. Янина увидела отблески зеленого огня на лице короля, и на мокром лбу, и на зубцах короны. Из книг она знала, что за надпись проступила сейчас на алтаре: «Доступ подтвержден».
– Доступ подтвержден, – провозгласил король.
И придворные, чиновники, приглашенные землевладельцы радостно закричали и обнялись. Под сводами зала раздались аплодисменты – все знали, что камень подтвердит доступ, но всякий раз в последнюю минуту испытывали что-то вроде священного страха: а вдруг? Что, если пророчество о конце света когда-нибудь сбудется?
Гвардейцы набросили плащ на плечи королю.
Янина сидела не шевелясь на своем месте, пока слуга с поклоном не сообщил ей, что пора идти.
Воспитатель принца носил малиновый халат, потому что принц любил его в этом домашнем виде. Принц успокаивался при виде халата. Халат означал, что все идет по-прежнему. Горький опыт научил принца, что если все кругом одеваются в официальные или праздничные, блестящие, звякающие, струящиеся шлейфами наряды – впереди испытание. Любая церемония перед лицом толпы была для принца пыткой.
Воспитатель постучался в дверь отдельной спальни Янины на другой день после жертвоприношения. Морщины на его старом лице, похожем на скомканную бумажку, залегли глубже и потемнели.
– Принцесса, – начал он сразу после приветствия, – я очень благодарен вам… за жалость к моему бедному мальчику. Вы жалеете его, я вижу. Никто, кроме меня и вас, его не жалеет.
Янина знала, что это правда.
– Но он, – воспитатель прерывисто вздохнул, – не оставит вас надолго в покое. Вчера он расспрашивал старуху…
«Старухой» воспитатель звал служанку, бойкую и вовсе не старую, приставленную к Янине в качестве личной няньки, поверенной и шпиона-соглядатая. «Старуху» звали Мышка, это было, конечно, прозвище, а о настоящем имени Янина не спрашивала.
– Она донесла ему, что у вас с принцем ничего не было. Вы два месяца замужем. Он снова стал… ну, вы понимаете.
Янина опустила голову.
– Он говорил ужасные вещи. Я надеюсь, он только… говорил.
Но может статься, он сделает… Принцесса, послушайте меня. Еще
В первые же дни после свадьбы воспитатель научил Янину, как завоевать сердце принца. Надо было приходить ежедневно в одно и то же время к нему в комнату и приносить ванильное мороженое. Перед ванильным мороженым принц благоговел. Он съедал содержимое стаканчика за несколько минут, лицо его и руки покрывались белой жижей, а глаза ненадолго делались счастливыми.
Янина принесла мороженое дважды. Вид принца, пожирающего липкую сладость, был ей отвратителен. На третий раз отказалась:
– Он не животное. Я не могу приручать его, как приручают зверей.
– А людей, по-вашему, как приручают? – попытался доказать свое воспитатель.
Не доказал.
Янина ежедневно приходила к принцу – заставляла себя приходить – и вела с ним длинные ласковые разговоры. Она улыбалась, гладила его вечно холодную мягкую руку, заглядывала в мутноватые голубые глаза. Но принц не отвечал на ласки – он больше не боялся Янины, она досаждала ему. Он вырывал руку, удалялся в угол, бормотал: «Уйди!»
С каждой неделей она навещала его все реже. Если он не хочет меня видеть, думала она, может быть, следует сделать в наших свиданиях перерыв.
А потом, думала она, может быть, все само образуется. Доживем до дня жертвоприношения, а там…
Теперь воспитатель напугал ее и огорчил. Он ушел, волоча по коврам длинные полы халата, а Янина подошла к окну и подняла глаза на закатное небо. Облака на оранжевом фоне казались перьями, перья сложились в одинокое большое крыло.
Мечтала ли она когда-то о замужестве? Разумеется, сколько угодно, такими вот золотыми вечерами у окна. Каким видела будущего мужа? Всадником на белом коне, юным и зрелым одновременно. Никто из мужчин, которые когда-либо встречались ей, не был похож на воображаемого рыцаря. Разве что поэт – тот, что проиграл «схватку языками» на городской площади. Тот мог бы стать Янине другом.
Там, где в небе расплывалось крыло, не было места слюнявым идиотам, дурацким ритуалам и варварским правилам. Я ведь могу убежать, подумала Янина неожиданно для себя. Я присягнула перед долгом и любовью, но любви нет и не было, а долг… Есть ли у кого-нибудь долг передо мной?
Тетка? Вряд ли ее ощутимо накажут за мой побег… Побудет немного в опале, авось не обидится на меня, когда узнает правду. Я честно пыталась. Но я либо сбегу, если сумею, либо…
Открылась дверь за ее спиной. Без стука входил один только человек. Янина не обернулась.
– Я давал вам время, принцесса.
Они не разговаривали с того дня, как Янина встала между королем и его сыном: «Это мой муж! Я сама решу, не вмешивайтесь!»
– Я дал вам два месяца, даже больше, на устройство вашей личной жизни. Вы справились? Нет.
Не оборачиваясь, она чувствовала, как он идет к ней через всю огромную спальню. Далекое облако показалось теплым. Янина подалась вперед, подтянулась и влезла на мраморный подоконник.
– Не подходите. – Теперь она обернулась.