Драконы Перна (сборник)
Шрифт:
На этот раз Джексом был вознагражден — арфистка даже поперхнулась от изумления. Потом с размаху стукнула его кулаком по спине. Джексом вздрогнул и отшатнулся.
— Потише, Менолли, плечо у меня тоже обожжено, — он вложил в эти слова больше раздражения, чем следовало, и тут же выругал себя — стоило ли напоминать ей об этом?
— Прости, Джексом, — так виновато проговорила Менолли, что юноша невольно смягчился. — Здорово тебе досталось?
— Обожгло лицо, плечи и бедро.
Она схватила его за здоровую руку.
— Слышишь, как они оглушительно трубят? Гляди, гляди — избранники входят на площадку
Через верхний проход Джексом направил Рут'а в пещеру. Отовсюду слетались бронзовые, доставляя гостей на площадку. Как только они оказались внутри, взгляд Джексома непроизвольно метнулся к тому месту рядом с аркой, где прятались они с Рут'ом, возвращая яйцо. Юноша ощутил внезапный прилив гордости — все-таки они победили!
— Джексом, я вижу Робинтона — вон он, на четвертом ярусе, рядом с истинцами. Сядешь с нами, а, Джексом?
В голосе Менолли прозвучала такая настойчивая просьба, что Джексом был слегка озадачен. Кто же откажется сидеть рядом с главным арфистом Перна?
Рут' подлетел к ярусу и, ухватившись когтями за карниз, повис в воздухе, чтобы Джексом и Менолли могли спуститься.
Усаживаясь, Джексом бросил внимательный взгляд на Робинтона и удивленно приподнял брови — арфист выглядел не совсем обычно. Он, как всегда, приветливо поздоровался с молодыми людьми, не забыв улыбнуться своей помощнице и похлопать Джексома по плечу, но сразу после этого погрузился в свои ду-мы _ судя по всему, отнюдь не радостные. У Робинтона было вытянутое, сухощавое и очень подвижное лицо, отражавшее быструю смену мыслей и настроений. Но сейчас, когда взор арфиста был прикован к юным избранникам, уже шагавшим по горячему песку площадки Рождений, оно казалось неожиданно постаревшим, с глубокими морщинами и запавшими глазами, затуманенными усталостью и тревогой. Вид у Робинтона был усталый и потерянный. Потрясенный случившейся с ним переменой, Джексом поспешно отвел глаза, стараясь не встречаться взглядом с Менолли, — он не хотел, чтобы наблюдательная арфистка догадалась, о чем он думает.
Мастер Робинтон стареет? Нет, только не это! Возможно, он устал или чем-то обеспокоен... Разве можно представить себе Перн без его юмора, его мудрых советов, его баллад? Нет, никогда! Сердце Джексома ухнуло в холодную пустоту. Неужели мир может вдруг лишиться его проницательного ума и неистощимой любознательности? Предчувствие потери сменилось странным чувством неудовлетворенности; внезапно Джексому показалось, что вся его жизнь пуста и никчемна. Что с ним? Как советовал Робинтон, юноша попытался разобраться в нахлынувшей на него волне противоречивых ощущений.
Настойчивый рев Рамот'ы вернул его внимание к площадке Рождений. Вид у королевы был устрашающий. Не хотел бы он находиться сейчас среди избранников, над которыми угрожающе нависла ее голова с горящими багровым пламенем глазами! Вместо того чтобы выстроиться полукругом позади раскачивающихся яиц, мальчики сбились в тесную кучку — как будто надеялись, что Рамот'а не заметит их.
— Не завидую я мальчуганам, — тихо шепнула Джексому Менолли.
«Неужели она не хочет, чтобы выводок прошел Запечатление?» — в панике подумал юноша. Он вздрогнул, вспомнив, как бежал по раскаленному песку к маленькому покинутому яйцу, яйцу Рут'а. Если бы они не встретились,
«То, что случилось, случилось. И теперь мы вместе», — уловив мысли Джексома, передал Рут'. Джексом почувствовал, как на глаза навернулись слезы.
С площадки Рождений донеслось такое яростное шипение, что он моментально выпал из задумчивости. Одно яйцо треснуло, но Рамот'а с таким угрожающим видом заслонила его, что ни один из мальчиков не осмелился приблизиться. Снаружи на карнизе затрубил Мнемент', ему вторили собравшиеся в пещере бронзовые. Рамот'а вздернула голову и, расправив переливающиеся золотом крылья, вызывающе заревела. Бронзовые ответили ей умиротворяющим урчанием, однако в трубном голосе Мнемент'а явно слышался приказ.
«Рамот'а очень сердится, — передал Джексому Рут'. Белый дракончик незаметно удалился на солнечный берег озерца, плескавшегося на дне чаши Вейра. Однако он прекрасно знал, что происходит на площадке. — Мнемент' говорит, что она ведет себя глупо. Рождение все равно произойдет, и новорожденные должны пройти Запечатление. Тогда ей больше не придется за них беспокоиться. С людьми они будут в безопасности».
Бронзовые заворчали громче, и Рамот'а, все еще не желавшая смириться с неизбежным ходом событий, медленно и неохотно попятилась от яиц. И сразу же один из подростков, храбро державшийся впереди, учтиво поклонился ей и шагнул к треснувшему яйцу, из которого, стараясь удержаться на разъезжающихся ногах, только что выбрался бронзовый малыш.
— Сообразительный паренек, — одобрительно кивнув, заметил Робинтон. Он, не отрываясь, наблюдал за происходящим внизу. — Уважение — вот чего сейчас не хватает Рамот'е. Смотрите, глаза ее гаснут, она складывает крылья... Молодец, просто молодец!
Последовав примеру товарища, еще двое старших мальчиков поклонились королеве и быстро направились к яйцам, которые уже сильно раскачивались от усилий новорожденных, пытавшихся выбраться наружу. Поклоны вышли не особо ловкими и слишком торопливыми, но все же Рамот'а заметно смягчилась; теперь она лишь негромко рычала, когда очередной парнишка проходил Запечатление.
— Смотрите, он получил бронзового! Паренек это заслужил! — аплодируя, крикнул Робинтон, когда первая пара двинулась к выходу.
— Откуда он? — поинтересовалась Менолли.
— Из Телгар-холда. Мальчик и статью, и лицом похож на лорда Ларада... да и ум его, как видно, унаследовал.
— Юный Кирнети из Форт-холда тоже получил бронзового! — торжествующе сообщила Менолли. — Я ведь говорила тебе, что так и будет!
— Значит, я ошибался, моя дорогая, — и наверняка не в последний раз. Быть непогрешимым — такая скука! — добродушно ответил мастер Робинтон. — А из Руата, Джексом, кто-нибудь есть?
— Даже двое, только отсюда я не могу их разглядеть.
— Отличная кладка, — заметил Робинтон. — Такой большой выбор.
Джексом наблюдал за пятеркой мальчиков, окруживших большое, покрытое зелеными пятнами яйцо. Он затаил дыхание — вот на свет показалась голова дракончика и стала поворачиваться, поочередно оглядывая каждого из пятерых. Полетели осколки скорлупы, и коричневый малыш, жалобно попискивая, протиснулся мимо подростков; неуклюже ковыляя, вытянув длинную шею, он побрел по песку отыскивать себе друга.