Драконы севера
Шрифт:
— Каковы силы противника с севера?
Ответил Фостер.
— Две тысячи рыцарей и люди их копий, всего не более двадцати тысяч. Ими командует граф Честширский. Конница что стояла у замка Сэвидж, ушла на север, преследуя гарнизон замка, и не вернулась до сих пор.
— Граф Честширский? Что о нем известно?
— Ему двадцать лет, ваше величество, он конюший короля Руперта. Новый фаворит, надо полагать!
— Отлично, как командир он ничем себя не проявил!
— Но он приехал, и противник зашевелился. Они выкопали
— Они им уже не потребуются, сьеры! Если мы, конечно, поторопимся!
Наш военный совет был прерван появлением человека, которого я не ждал.
Барон Хэрри Эльсинер вошел в комнату и весьма элегантно приветствовал нас поклоном.
— Ваше величество, сьеры, я прибыл с тысячей копий в ваше распоряжение!
Он был очень доволен произведенным эффектом. Под элегантной накидкой с гербами тускло светился черненый панцирь.
Под утро грохот разрыва и яркая вспышка известили об уничтожении моста через Дойл.
Едва рассвело городские ворота на севере отворились, и пехота колоннами начала выходить в поле и строиться в квадраты. Бомбардиры выкатили бомбарды на руках впереди строя, все десять штук. Каждую бомбарду сопровождали по десять воинов с алебардами и двуручными мечами. Гремели барабаны, пищали флейты, развевались знамена. Было весело и немного страшно… Центр занял полк князя Фрусберга, а по обе стороны мои вновь сформированные полки. Над квадратами пехоты возвышался лес пик. Восходящее солнце сверкало на наконечниках.
Кавалерия — два моих реджимента и люди Хэрри выстроились на правом фланге.
Пока мои люди выстраивались в боевой порядок, граф Моран сбил заслон противника на мосту через Дач, и конфланцы потоком полились на луг, занимая позиции на нашем левом фланге. Впереди арбалетчики, позади алебардисты и пикенеры.
У графа Честширского было два пути — встать на валах за частоколом в оборону или вывести людей нам навстречу и атаковать.
Он выбрал второй вариант.
В лагере противника давно ревели трубы. Пехота открыла проходы в частоколе, и блестящая река латников с поднятыми копьями устремилась на луг, выстраиваясь в две шеренги для атаки. Их было много. Стальные реки казались бесконечными.
Цепи арбалетчиков, прикрываясь большими щитами, выдвинулись к нам навстречу.
Своих арбалетчиков без щитов я разместил среди воинов с пиками. Первые два ряда пехоты были в полных доспехах и шлемах-саладах. В задних рядах воины несли заступы и кирки, чтобы засыпать ров и разрушать частокол и вал.
Мы с коннетаблем Жассом вместе с сотней конных горцев охраны находились рядом с кавалерией. Дуган держал развернутым стяг с драконом. На мне полный доспех черненой стали и шлем без забрала. Мой конь Малыш нес на себе немалую броню. Его голову, грудь и круп защищали стальные пластины.
Всей баталией командовал Фрусберг, так было решено на военном совете. Именно
Зарокотали барабаны — это был условный сигнал.
Бомбарды ударили почти одновременно. Мой конь всхрапнул и попятился. Грохот бомбард лошадям не нравился…
Густые белые клубы вонючего дыма заволокли поле перед моими людьми и скрыли бомбарды, суетящихся бомбардиров и шеренги противника…
— В этом дыму они навалятся на нас незаметно, государь!
Жасс был озабочен и теребил свою вновь отращенную бородку.
— Не успеют, Семюель, их лошади тоже боятся грохота бомбард!
Бомбарды ударили еще раз. Густой дым поднялся еще выше.
Затрубили трубы, барабаны забили походный ритм — на три шага пять ударов.
Донеслись крики офицеров:
— Пикенеры — вперед!
Квадраты пехоты, опустив пики, двинулись прямо в дым.
Бомбарды выпалили в третий раз.
Моя пехота исчезла из виду, словно канула в тумане.
Я оглянулся. Конница была со мной, а впереди пустота и клубы дыма. Оставалось только ждать — что появится из этой глухой белой пелены.
Звон стали, крики, треск аркебузных выстрелов, ржанье лошадей — сообщили о том, что битва вступила в решающую фазу.
Через медленно рассеивающийся дым постепенно проявились бомбарды и их команды, посматривающие вперед. Больше они не стреляли — ведь впереди теперь спины своих.
Томительное ожидание продлилось недолго.
Из рассеивающихся дымовых клубов появился всадник и понесся к нам. По цветастым одеждам и большому берету было ясно, что тевтонец.
Молодой офицер подлетел на разгоряченном фыркающем коне ко мне совсем близко. Конь косил глазом, так что было видно белок.
Адъютант князя Фрусберга, отрапортовал запинаясь:
– Oberst berichtet …wir haben…. den Gegner zerbrochen und …sind auf die Wдlle hinausgegangen! Ihre Majestдt… ist der Weg frei! Die Feinde laufen!\Оберст докладывает — мы сломали противника и вышли на валы! Ваше величество, путь свободен! Враги бегут!
Я повернулся к Жассу, Эльсинеру и Гринвуду что прислушивались к непонятной для них речи. А у меня на груди висел под камзолом талисман Греты.
— Он докладывает — конница врага опрокинута и бежит! Вперед сьерры, теперь ваша очередь!
Я проехал мимо бомбард, сопровождаемый сотней горцев. Вся конница во главе с Жассом устремилась вперед к проходам через рвы.
Арбалетчики Руперта, скошенные картечью, лежали густо там, где их настигла смерть.
Два следующих залпа ядрами видимо ударили прямо в шеренги латников и внесли смятение в их ряды. Забрызганные кровью, изувеченные люди и кони валялись здесь во множестве. Своих пехотинцев, убитых и раненых, я встретил не много. Бомбарды сыграли главную роль в сегодняшней баталии. Браво, Мадзини!