Драконы севера
Шрифт:
— Тебя не затянули в корсет, в отличие от меня!
Я обнял ее за талию. Она была твердой как ствол дерева.
— Еще полчаса и идем переодеваться!
На городской площади были тоже устроены столы. Цеха хлебопеков и мясников выставили угощение за мой счет конечно. Бочки с элем и вином выкатывались без счета.
Корнхолл пьянствовал и обжирался.
Сопровождаемые игриво настроенными гостями, из тех, кто еще стоял на ногах, мы вышли из-за стола и поднялись в нашу спальню. Здесь у двери стояли четыре горца с алебардами, и они пресекли попытки гостей войти в спальню и понаблюдать за брачной ночью. Была
Я помог Адель освободиться от тесного корсета и от платья. В одной длинной сорочке ниже колен она упала на постель и застонала.
— Я так устала, мой муж! Я не способна даже пошевелить мизинцем!
Она, конечно же, лгала. Когда, сняв всю одежду, я приблизился постели, она уже сбросила сорочку и ждала меня, укрывшись перинкой до подбородка.
О, она смогла шевелить не только мизинцем! Ее восторженные крики были, я думаю, хорошо слышны горцам за дверью.
Переодевшись в новую, но более свободную одежду, мы решили вернуться к гостям, но предварительно я, уколов палец кинжалом, уронил несколько капель крови на простыню.
— Не будем нарушать традиции, дорогая! Пусть увидят, что ты только что лишилась девственности.
Адель взяла мой пострадавший палец и засунула в свой рот. Ее нежный язычок шустро обработал рану.
— Видишь, уже нет крови!
Вечером в большом зале первого этажа начались танцы. Адель порхала как мотылек, меняя партнеров. Каждый кавалер считал своим долгом станцевать хоть один танец, но с моей молодой женой. Ее лицо светилось. Изумрудные глаза щурились, как у довольной кошки.
Молодые дамы выбирали меня, так что с Адель мне станцевать так и не пришлось.
Один из танцев моей партнершей оказалась сестра Адель, белокурая Бернадетта.
— Лорд Грегори, я теперь с вашего соизволения буду звать вас своим братом?
— Хорошо, сестра!
Мы весело кружились с нею в танце. Изумрудные серьги в ее ушах опять напомнили мне о Сью. Она была очень похожа на Адель, такие же зеленые глаза, почти такое же лицо, только нос чуть длиннее.
— Мой брат опечален? Почему?
— Жаль, что я не могу жениться на двух сестрах одновременно!
Она весело засмеялась, откинув голову. Под белой кожей на шее билась жилка.
Бернадетта в перерыве между танцами принесла лютню и запела. Молодые дворяне окружали ее полукольцом. Но она пела для меня и смотрела только на меня. У нее оказался приятный волнующий голос.
Полночный час угрюм и тих Лишь гром гремит порой, Я у дверей стою твоих Лорд Грегори, открой! Я не могу вернуться вновь Домой к семье своей. И если спит в тебе любовь Меня хоть пожалей! Ты помнишь лес на склоне гор? Где волю я дала Любви, с которой долгий спор В душе своей вела. Ты небом клялся мне не раз Что будешь ты моим! Что договор связавший нас Вовеки не рушим! Но тот не помнитБуря восторга, аплодисменты. Девушки целовали Бернадетту в щеки, а юноши целовали ее руки. Но она улыбалась только мне.
— Я надеру ей уши — прошипела Адель. Она уже была рядом и взяла меня под руку.
Под сердитым взглядом сестры улыбка Бернадетты увяла.
Танцы завершились только далеко за полночь.
— Я не смогу дойти до постели… — жалобно ныла Адель, и я, подхватив ее на руки, под аплодисменты еще стоящих на ногах гостей понес наверх по лестнице.
Усмехаясь в усы, горцы отсалютовали нам алебардами.
Не раздеваясь, мы уснули в объятиях друг друга.
Мы завтракали за общим столом во дворе замка, когда за стенами затрубили трубы. Мающиеся с похмелья гости встрепенулись. От ворот прибежал лейтенант Макгайл со смешно встопорщившимися усами.
— Лорд Грегори, к вам пышный господин со свитой.
— Они вооружены?
— Нет, милорд, только этот господин держит в руке затупленный меч.
— Откройте ворота и впустите гостей!
Вошедший дворянин выступал весьма горделиво. Его длинный плащ был украшен гербами. В руках он нес затупленный меч.
— Гербовый король… — раздались голоса.
Опустившись передо мной на колено, господин протянул на вытянутых руках этот затупленный меч и громко произнес весьма цветастую речь.
— Высочайший и могущественнейший лорд! Высочайший и могущественнейший принц и прегрозный государь мой герцог Давингтонский, Ваш кузен, посылает меня к Вам ради Вашей величайшей учтивости и доблести рыцарской, каковые, как ведомо ему, Вашей преблагородной особе присущи; только из любви и благосклонности, безо всякого дурного умысла обращается он к вам и вызывает на турнир и ристание ратное в присутствии дам и девиц; для оного и в знак сего посылает он вам меч, для такового дела пригодный!
Я обвел глазами всех присутствующих. Насколько я помнил турнирные правила, мне надо было в знак согласия принять меч и разразиться цветастой ответной речью. Похоже, все присутствующие только этого и ждали. Вздохнув, я принял тупой турнирный меч и, поднявшись, произнес:
— Я принимаю этот вызов безо всякого дурного умысла, но ради удовольствия моего кузена и развлечения дам!
Дворянин мгновенно оказавшийся на ногах, изящно поклонился и представился.
— Гербовый король, барон Хамри! Соблаговолите, милорд, сделать выбор турнирных судей!
Шуршащий пергамен содержал список незнакомых мне имен. Адель заглянула мне через плечо и ахнула.
— Они все южане?!
Я выбрал первых двух в списке.
— Соблаговолите, милорд выдать мне два локтя бархата или атласа, чтобы я мог отбыть к судьям для вручения грамот и для того, чтобы они могли определить время и место турнира!
Я позвал Бертольда Тудора и распорядился выдать гербовому королю просимое. После чего указанный господин раскланялся и покинул замок через ворота. Адель захлопала в ладоши.