Драконы Солернии
Шрифт:
Отпустить их - должностное преступление. Это ещё хуже, чем нарушить клятву перед Королём-Драконом. И наказывают за это соответственно.
С другой стороны - одурманенный ребёнок, которому нужна помощь, и защищающая его мать. Мы же не полиция, у нас нет таких полномочий, чтобы схватить двоих граждан Солернии прямо на улице...
– Это будет лучшим выходом, - я решил, что пора мне подать голос.
– Мальчику нужны целители, а что касается вас, вам всё равно ничего не сделают до завтрашнего Суда и последующего разбирательства. Быть может, вам стоит
– От чего их охранять?!
– возмутился ди Ландау.
– Это нам нужно укрытие от этих демонов!
Я вздохнул и сказал ему:
– Какая нормальная мать даст яд своему ребёнку? Сеньора Бьянко не производит впечатления сумасшедшей.
Он осёкся и повернулся ко мне.
– Ты думаешь, что там есть ещё кто-то?!
– его глаза стали задумчивыми, когда он развернулся обратно к женщине.
– Кто-то, кто знал, кто ты такая... Кто-то, кто напугал тупого баклана Бьянко... Кто-то, кто пролез в Министерство...
Сеньора Бьянко побледнела как снег, полностью подходя к своей фамилии, и... кивнула. Ди Ландау замолчал, а потом почти обиженно вскинулся:
– Фил, если тащить их в полицию и поднимать шум в храме, то он смоется, прежде чем мы его поймаем. Что же делать?..
Мы все трое замолчали, с подозрением глядя друг на друга. Мы никак не могли решить, как же выйти из этой ситуации.
С земли раздался слабый стон и голос Ринальдо:
– Мама... холодно...
Сеньора Алиса не выдержала и рухнула рядом с мальчиком на колени. Она вынула из его рук кинжалы и принялась растирать ледяные ладони сына.
Ди Ландау внезапно вздёрнулся, как будто услышав что-то за завываниями ветра. Я даже мог догадаться, что именно он там услыхал. Без сомнения, наша бравая полиция наконец-то поняла, что в Латане происходит что-то неладное и спешила на помощь. Раз уж тревога была магического характера, я не сомневался, что с полицейским нарядом спешат и храмовники с блокирующими амулетами. Значит, очень скоро стена из снега и ветра падёт, явив всем нашу компанию.
Пока отвлекался на посторонние звуки (которых так и не услышал), мой напарник подскочил к семейству Бьянко. Он резким движением стального клинка отрезал сначала прядь волос с головы женщины, а потом и её сына.
– Что вы?..
– попыталась было возмутиться сеньора Алиса.
– Ты сейчас возьмёшь на руки сына и свалишь отсюда, - грубо сказал ди Ландау, пряча их волосы.
– Делай что угодно, лишь бы задержать того хмыря на одном месте, рядом с вами. Не сможешь, и он уйдёт, я прокляну вас обоих и, учти, сначала умрёт твой сын, а только потом ты.
– Ты хуже, чем демон...
– прошептала женщина.
– Гораздо хуже, - согласился мой напарник, убирая ледяные оковы с обессиленного ребёнка.
Столб из снега и ветра рассеялся, запорошив улицу. Стали видны взблёскивающие фонари, движущиеся в нашу сторону. Я услыхал резкий свисток, долетевший издалека.
Я ужаснулся, поняв, что бессовестный юноша что-то задумал, и это что-то не вполне законно:
– Вы
– Впадаю в гипогликемическую кому, - огрызнулся мой напарник и, не успел я понять шутка это или он всерьёз, очень драматично рухнул в снег, закатив глаза.
Упал он удачно, подальше от агарцев, видимо, боялся, что они нападут и на лежачего. Даже на свои ножи не напоролся. Я, конечно, верил, что оружие может быть верным своему хозяину, но не на столько же, когда он сам валится на лезвие. Сеньора Бьянко подхватила мальчика на руки и поспешила в тёмный проулок, бросив кинжалы сына на снегу.
Я заметался между сеньорой Алисой и моим подопечным, но пока я разворачивался, мать с сыном исчезли из виду, а ди Ландау выглядел слишком скверно. Похоже, его диагноз голодного обморока был недалеко от правды - перерасход Силы был слишком большим, да и мы сегодня были без обеда. Я имею в виду, без хорошего обеда. Мы всего лишь перехватили по чашке кофе и рогалику в судебном буфете. И это было очень давно.
Я принялся рыться по всем карманам в поисках хоть чего-нибудь съестного, а в идеале - съестного и сладкого, но, как на зло, никак не мог вспомнить, куда дел кулёк сахара, который носил с собой на всякий случай по старой привычке. Впрочем, я мог его где-нибудь выронить после всех событий сегодняшнего вечера.
Так меня и застали на снегу. Одной рукой я придерживал слабо дышащего ди Ландау, чтобы он не переохладился на снегу, а второй выворачивал карманы.
Фонари наконец-то приблизились настолько, чтобы я смог различить чёрные форменные плащи, дубинки и фуражки с козырьками. На каждой сурово взблёскивал золотой дракон, выдыхающий пламя: этим людям разрешалось карать на месте, если закон был нарушен.
Мне стало немного не по себе: это был второй раз, когда я делаю что-то не вполне законное. И всё из-за этого ди Ландау! Он слишком плохо влияет на меня... Что со мной вообще происходит? Мне это так не нравится...
Если мы выберемся из этой заварушки, право слово, я попрошу разрешения у матроны Маргариты отвесить ди Ландау хороший подзатыльник. Пусть он творит, что угодно, но не заставляет меня нарушать правила!
Признаюсь честно, я настолько расстроился, что был очень удивлён, услышав у себя над ухом резкий свисток и выкрик:
– Никому не двигаться с места, это полиция!
38
Ди Ландау на своих двоих с трудом доковылял до полицейского управления. Он шипел, чтобы я к нему не прижимался (именно так: я - к нему!), и обижался, что я не даю ему идти самому (точнее, упасть на первом же перекрёстке), но я всё равно крепко придерживал его под руку. Мне пришло в голову, не проще ли было бы его взять за ботинок и волочь по свежему чистому снегу, а потом устыдился. Без сомнения, мной овладели недостойные помыслы как раз из-за моего подопечного, который находился ко мне слишком близко (как выразился наш сопровождающий "под крылышком") и влиял на меня непосредственно.