Драконья академия. Ведьма (не) против целителя
Шрифт:
— Надо поспешить и исправить свою ошибку, — сказав это нарочито покаянным тоном, дядя взял меня за руку, и мы зашагали внутрь. Эллейн, которая чинно дожидалась на пороге, повернулась и пошла перед нами, метя пол тонким розовым хвостом.
— Что там во дворце альгахри? — спросила я, думая, виделся ли дядя со службой квизари. Ему не разрешалось летать нигде, кроме владений рода Хэг и окрестностей Замка-Артефакта, но иногда дядю могли вызвать во дворец, и возвращался он не в лучшем расположении духа.
— Ничего интересного, — рассеянно отозвался дядя, оглядывая меня с ног до головы, будто я
— А почему бы не выгнать этого Аргена? — недоумевала я, поднимаясь по ступенькам наверх, в столовую.
— Ему и всему роду Эйль во дворце покровительствует глава вашего факультета, Каль-Аэрд, — объяснил дядя.
Да уж, ссориться со старшим братом Хаарвен, надо полагать, не хотел! Я пожала плечами и выбросила всё это из головы, думая о другом. Нужно было озвучить свои догадки или задать вопросы дяде, но одно дело — мысли, а другое — слова, произнесенные вслух. Желала ли я это услышать?
Замок-Артефакт расстарался вовсю. Он наготовил таких блюд, чьих названий я и не знала. Искренне поблагодарив живой артефакт, зная, что, несмотря на ворчливость и своеобразный характер, он всегда готов сделать мне приятное, я подтянула к себе жареную рыбу на блюде.
— Давай уберу из неё кости, а то ещё подавишься, — немедленно прозвучал голос Замка, — знаю я тебя!
Я хихикнула и кивнула, тыкая в рыбу вилкой. Мне вдруг захотелось оттянуть время объяснений с дядей. Поэтому я отдала должное не только рыбе, но и мясу, которое было приготовлено каким-то особым образом, с грибами, и украшено зеленью.
Дядя был молчалив, только посматривал на меня и пил чай. У него, похоже, аппетита вовсе не было. Редкий случай! Я не помнила, чтобы дядя отказывался от еды.
— Ладно, Кэрхильд, — неожиданно заговорил он, когда я покончила с мясом, вытерла руки платочком и перешла к чашечке чая с лимоном и сахаром, — говори, что у тебя на уме. Я чувствую твоё смятение, вижу невысказанные вопросы, и это неспроста.
Ох уж эта его способность улавливать мои мысли! Я отставила чашку и выдавила из себя:
— Помнишь… там, во дворце, тринадцать лет назад, когда нас вызвал альгахри… и ты показал воспоминание…
— Да-да, помню, — спокойно отозвался дядя, бросая во вторую чашку чая кусочек сахара. Замок-Артефакт помалкивал, явно понимая, что разговор будет серьёзным, и лучше не вмешиваться.
— Ты совершил ритуал с кровью именно в то время, когда мама была беременна, — собравшись с духом, я посмотрела дяде в глаза. — Поэтому мне передался твой тёмный дар? Я не только без труда овладела языком джейлари, но и могу управлять демонами, если захочу. При этом не принося никаких человеческих жертв! У мамы и папы ничего подобного не было. Да ни у кого нет, кроме нас с тобой!
Раньше я такими вопросами не задавалась. Дядя научил меня простейшим формулам на шипящем демонском языке, сказав, что это поможет мне защититься от обитателей Нижнего Мира, которые нередко вылезали на поверхность в эти неспокойные времена. Я безоговорочно
А ещё они могли быть не на шутку опасными, как я убедилась в подземелье.
— Да, мой дар передался тебе, Кэрхильд, — дядя отложил серебряные щипцы, повернулся и посмотрел на меня своим ясным, бесхитростным взором. — Мы с тобой уникальны, не правда ли? — с гордостью прибавил он.
У меня перехватило дыхание.
— А ты знал? Заранее? Ещё до того, как собирался проводить ритуал?
— Да, знал, — он не стал оправдываться и разражаться объяснениями, прежде чем ответить. И я умолкла, обескураженная, не в силах произнести вслух: «Значит, вот как. Ты намеренно сделал из меня тёмную ведьму». Но, кажется, это читалось на моём лице, потому что дядя подался вперёд и положил свою ладонь в белой перчатке на мою руку.
— Кэрхильд, я всегда любил твоих родителей. Они были моими единственными друзьями, а Роника стала мне сестрой по ритуалу. Я не стал бы делать ничего, что навредило бы им, и, конечно, тебе, — дядя попытался заглянуть мне в лицо, сжал мои пальцы. — Поверь, в тёмном даре, если использовать его с умом, нет ничего плохого!
Я вырвала у него руку и вскочила со стула, с грохотом опрокинув его:
— Ну да, кроме того, что можно взять да и вызвать демона, а он выпьет чью-то душу!
Дядя тоже поднялся с места, хотел подойти и успокоить меня, но я попятилась, выставив перед собой ладонь:
— Нет. Я должна подумать… побыть одна.
— Хорошо, будь по-твоему, — на лбу и между бровей у дяди пролегли глубокие складки. Как всегда, когда он был чем-то сильно огорчён. — Если захочешь поговорить, я буду в Синей Библиотеке.
Я молча кивнула, развернулась и покинула столовую. Замок-Артефакт до того потрясла эта внезапная ссора, что он даже не упрекнул меня за нарушение правил.
Эллейн нигде не было видно, и я этому порадовалась. Не сомневалась, что она встанет на сторону дяди, а кроме того, я не хотела говорить ни с кем. Я поднялась в папину мастерскую и бесцельно блуждала от одной картины к другой, чувствуя неясную боль в сердце, тоскуя по тому, что могло бы эту боль унять.
Альтен. Как мне его не хватало! Вспомнив нашу первую встречу, я лишь подивилась, как мы могли принять друг друга за противников. А может, это только я решила, что он настроен против меня, ведь зелёный дракон ни разу не выдал меня, ни разу не подставил, а вместо этого помогал и выручал.
Но сейчас его не было рядом. Альтен — моё исцеление, моё лекарство от ярости, гнева и страданий, был далеко, за морем, в стране Эйлемари, где располагались владения рода Дейр.
Скучал ли он по мне так, как я вдруг заскучала по нему? Я подошла к столу, на котором лежал ключ для оживления картин. Когда-то его нашёл дядя в одной из книг Синей Библиотеки — ключ был скрыт, замаскирован под букву. С его помощью можно было шагнуть в любую картину. И если б я увидела в мастерской пейзаж далёкой Эйлемари, прославленной своими зелёными холмами и яркими нарядами местных жителей, то немедленно приложила бы ключ к холсту. Но увы, такой картины здесь не было.