Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны
Шрифт:
– Я, может, как вашу дочку от угару спас, так за плетень-то с самыми серьезными намерениями заглядываю!! Я, может, как только домой вернусь, так сразу же и сватов к вам зашлю!!
На мгновение Лосиха оторопела, затем как-то странно хрюкнула, оглядела высоченного Макаронина шальным глазом, а затем, повернувшись ко мне, прошипела:
– Слушай, колдун, шел бы ты от нас подобру-поздорову и дружков своих малохольных забирал бы с собой!! Мало нам одного Володьши было, теперь еще и этот опер… уполномоченный в женихи
– Это кто это к вам навязывается?!! – Начал было «опер», но я не дал закрутиться этому бессмысленному пререканию по второму кругу:
– Вот тут ты, тетушка Лосиха, совершенно права, пора нам двигаться, хотя, не знаю, смогут ли мои товарищи покинуть твой гостеприимный… плетень! Очень уж они к нему… того… привязались!!
– Нет уж, ты их давай, отвязывая и забирай!! – Грозно рявкнула тетка.
Я посмотрел на обоих «женихов» и кивнул:
– Ладно, заберу… Не будут они больше тебе досаждать. Только уж, как обещала, собери нам на дорогу харчей.
– Харчей вам?!! – Неожиданно тонким голосом взвизгнула тетка. – Да за такую работу не то что харчей дать, а с вас с самих плату надо требовать!! Это ж надо иметь такую бессовестную харю – делать забор и для себя лазейку оставлять!! Это ж до чего жисть дошла, что за дряную работу еще и платить приходиться!!
Вопя таким образом она, тем не менее посматривала на меня совершенно спокойным, изучающим глазом, словно бы оценивая мою реакцию на свое возмущение.
Я покачал головой и повернулся к своим спутникам:
– Ладно, ребята, пойдем так. И раз уж здешней хозяйке моя работа не по нраву пришлась, то я ее тоже с собой заберу!
Лосиха, услышав мои слова, косо дернула головой, открыла рот, собираясь, видимо, что-то сказать, но передумала и закрыла его. Я направился к плетню и, отойдя пару шагов, оглянулся. Ребята, чуть понурившись, шагали за мной, а Лосиха снова открыла рот, протянула мне вслед руку, но поймав мой насмешливый взгляд, снова ничего не сказала. Зато заговорила Василиса:
– Постой, Сорока, подожди минутку!.. Я сейчас!..
Ее цветастый подол метнулся в сторону, и девчонка вихрем умчалась в дом.
«О-па!! – Усмешливо подумал я, – вот и в этом Мире у меня прозвище появилось!.. Ну да это Макаронин виноват, это он меня при всех школьным прозвищем дразнит!»
Василиса снова появилась во дворе буквально через пару минут, в одной руке у нее была небольшая котомка, похожая на солдатский вещмешок времен последней мировой войны, а во второй володьшин мешок и «мандолина». Подлетев ко мне, она протянула свою котомку мне и с коротким придыханием пояснила:
– Вот вам… на дорогу… Только ты не думай, я не потому, что ты пригрозил заклинание с плетня снять!.. Просто, нехорошо людей в дорогу так-то отправлять!..
– Спасибо, Василисушка… – Неожиданно для самого себя назвал я девушку «по-володьшеному»,
– Вы сейчас осторожно идите, старайтесь под деревьями держаться, на открытое место не выходить… – и, поймав мой недоуменный взгляд, добавила, – поутру-то, рано, баба-Ага у нас над лесом летает, так не дай вам случай на ее пути оказаться!..
– Баба-Ага?! – Удивленно переспросил я, но Василиса только махнула рукой и бросилась обратно в дом.
Лосиха, недобро посмотрела мне прямо в глаза, проворчала басом что-то вроде: – Шагайте, шагайте!.. – И тоже направилась в сторону дома.
Ну, мы и пошагали. Володьша, правда, притормозил, с тоской оглядываясь на захлопнувшуюся дверь, но я поторопил его взглядом, и мужичок, коротко вздохнув, потопал вперед, показывая нам дорогу.
Минут двадцать мы шагали по просыпающемуся бору молча, а затем Макаронина кивнул на володшину мандолину и чуть свысока бросил:
– Слышь, музыкант, ты бы, что ль, показал что умеешь на инструменте!.. Все веселее идти было бы!
Володьша удивленно посмотрел на долговязого Юрика и, чуть пожав плечами, ответил:
– Так кто ж на ходу музыку показывает?!
– Ой, – широко ухмыльнулся Юрик, – гляньте, композитор какой, на ходу по струнам не попадает!! – И, довольно хмыкнув, добавил, – Ладно, тогда я тебе музыку покажу.
Откашлявшись, Юрик несколько секунд помолчал, а затем вдруг объявил чуть ли не на весь лес:
– Любимая песня личного состава Железнодорожного отделения милиции «Если кто-то, где-то, что-то, как-то, вдруг!»
Он еще несколько секунд помолчал, и вдруг немузыкально заревел в полный голос:
– Наша служба и опасна, и тошна!!!И на первый взгляд как будто не нужна!!!Если кто-то, где-то, что-то, как-то, вдруг,Често жить не хочет!!!Вот тогда мы с ним ведем незримый бой,Так работу мы зовем между собой,Особливо ночью!!!При первых же Юркиных воплях Володьша опасливо на него покосился и незаметно переместился таким образом, чтобы я оказался между ним и старшим лейтенантом. А тот, закончив свой немузыкальный рев неожиданно высокой фистулой, огляделся и удивленно посмотрел на меня.
– А где этот… музыкант?..
– Здесь я!.. – вынырнул из-за моей спины Володьша.
Макаронина плотоядно улыбнулся и благостно поинтересовался, явно напрашиваясь на восторженную оценку:
– Ну, как тебе моя песня?!