Драконья попаданка в Академии

Миленина Лидия

— Да нет, не готова, — изображая браваду, усмехнулась я. — Потому что эксперимент у вас не чистый. Много слишком неопределенности.

— Это почему?! — взъярился Киргат. Перестал закладывать круги и, пыша гневом, уставился на меня. — Еще не хватало, чтоб меня учила недоучка из другого мира!

— Ну вот смотрите, — сказала я, стараясь звучать нейтрально, словно рассуждаю. — Во-первых, вы хотите сразу израсходовать единственный экспериментальный образец. Ведь мы с байдори присутствуем в одном экземпляре. А если не получится, что вы будете делать? Мы ведь уже будем мертвы!

—

Получится! Я все просчитал! — прорычал Киргат.

— А во-вторых, вы хотите предоставить свой артефакт какому-то совету королей в обход ректора Бораса. Но ведь межмировые переходы до сих пор вне закона. Уверена, власть имущие возьмут ваш артефакт — штука-то полезная и могущественная. А вот вас казнят за нарушение закона, либо посадят под замок клепать новые экземпляры артефакта. А вы не сможете… ведь мы с байдори опять-таки в единственном экземпляре.

— Я бы обратился к самому могущественному правителю лично, — усмехнулся Киргат. — Неужели ты думаешь, я не просчитал этого?

— Понятия не имею. Я ведь не знаю, что вы просчитали, а что нет. Ну тогда все то же самое сделает один правитель, а не многие. Казнит или под замок. И наконец, в-третьих… Борас и прочие знают, что меня похитили. Как вы будете легализовать свой продукт, даже перед могущественным правителем, если вас всюду будут искать драконы? И ведь найдут в итоге… Вы вряд ли хотите всю жизнь провести под своим артефактом полной невидимости. Не для того вы работали все эти годы, чтобы оставаться невидимкой! Вы как раз хотите перестать невидимкой быть! — пафосно закончила я свою речь.

И мои вялые малыши в клеточке поддержали меня тихим «взз-апыф».

Киргат же замер, в ярости глядя на меня. Видимо, я наступила на больную мозоль.

— … Поэтому я предлагаю вам другое, — продолжила я. — Я, понимаете ли, имею некоторое влияние на ректора. Давайте вы меня освободите, мы вместе пойдем к нему, и я объясню, что вы очень крутой артефактор и вам нужно вернуть факультет…

— Ты врешь! — прошипел Киргат.

Ну да, он был прав. Я, конечно, сказала бы это Борасу. Но тут же дала бы задний ход в плане предоставления ему факультета — сразу, как только оказалась бы в безопасности (у Бори под крылом).

— К тому же ты можешь просить что угодно у ректора! Но он тут же уничтожит меня, как только ты окажешься в безопасности!

Ну и это тоже… Да, псих соображает правильно. Все так.

Киргат помолчал, явно делая над собой усилие, чтобы взять себя в руки, вернуть спокойствие. Потом холодно произнес:

— Да, мой план был таким. Был. Я должен был собрать вашу силу в артефакт еще при первом покушении. Тогда все так удачно складывалось… Если бы не проклятый мальчишка с его телепортацией! И никто бы ничего не понял! Или второй раз… Вы должны были погибнуть под землей, а я стоял бы невидимый наверху и собирал вашу выделившуюся силу… Но нет, ты сама все испортила. И теперь… Да ты права, теперь, когда твои драконы взялись допрашивать всех и каждого, они рано или поздно они выйдут на меня. Теперь у меня один путь… в другой мир. Именно там я смогу обрести славу, представив правящей элите свой артефакт! В мирах, где, возможно, давно нет магии, это станет сенсацией! Поэтому… достаточно. Ты сегодня

должна умереть… Сейчас мне будет удобнее всего собрать твою силу. Ты ведь знаешь, что достаточно убить тебя — и вся ваша с байдори сила вытечет? И они умрут тоже, ненадолго пережив тебя…

— А их-то вам не жалко?! — крикнула я.

Вот теперь я полностью осознала, что нахожусь в руках маньяка. Настоящего. Того, кто сейчас неотвратимо будет меня убивать…

— Их?.. — удивленно оглянулся на малышей он. — По правде, тебя мне было жалко. До того, как ты открыла рот и начала нести околесицу!

— Не околесицу, а правду! Правду о том, что вы загнали себя в угол! А если артефакт не сработает, и вы не сможете уйти в другой мир? Хорошо… допустим, вы не верите, что мы дадим вам факультет. Но вы еще никого не убили! Остановитесь! Если не убьете — вы можете сдаться, и, должно быть, через какое-то время… вас помилуют! Обязательно! Вы ведь совершили только покушения, а не убийства!

— Помилуют? Кто? Твои драконы? Я уже видел их милосердие. И кто они такие, чтобы судить и миловать меня? Тьфу… Тьфу на твоих драконов и их справедливость! Все. Хватит.

Он выдохнул, в очередной раз успокаиваясь. Потом взял со стола… небольшой стилет и подошел ко мне.

— Что вы собираетесь делать? — пискнула я.

Даже не верилось, что это происходит со мной. Все, что было до этого — попадание в другой мир, вся магия и прочие чудеса — казались более реалистичными, чем вот этот момент.

— Не бойся, я проведу обезболивание. Я не садист, — с ничего не выражающим лицом сказал он.

Взял мою безвольную руку, приложил к ней какую-то монетку, а в следующий момент провел стилетом вдоль моего запястья… Потом еще раз.

Это было по-настоящему ужасно. Я не чувствовала боли, а кровь стремительно побежала вниз.

Киргат достал откуда-то небольшой тазик и подставил, так чтобы она стекала туда.

— Вокруг твоей крови сформируется облако вашей силы. А когда ты умрешь — артефакт засосет ее, — любезно пояснил он.

— Брррр! Дррр! Вззз! — из последних сил закричали байдори, отчаянно пытаясь расправить безвольные крылышки.

Глава 37

Перед и после конца, или «Мой мужчина»

Но ничего у них не вышло. Казалось, как только моя кровь начала капать в тазик, малыши тоже потеряли последние силы. Наверно, они сильнее чувствовали, что через кровь эта сила и выходит.

С жалобным «Пиии…» они осели на пол и дальше могли только стонать и пищать.

А Киргат бросил на них раздраженный взгляд.

Мое же сердце просто разрывалось…

Я умираю не одна. Маленькие мои, какое несчастье, что вы запечатлели именно меня! Что у вас такая хозяйка — за которой охотятся все кому не лень. Хорошие мои… Я шептала это и вслух в надежде, что мой слабый голос донесется до байдори. Я люблю вас, очень… Мои малыши, мои драконьи детки…

Я умираю, так и расставив все точки над «и» с Борей. У нас был лишь один поцелуй… А самого главного мы друг другу не сказали. Вернее, он сказал — по сути — когда готов был жениться на мне, когда всячески присваивал меня себе (хоть это иной раз и раздражало!).