Драконья справедливость
Шрифт:
– Значит, вы утверждаете, что девушки лгут?
– Не девушки, – ответил Каммер, многозначительно вскинув палец. – Нет, вовсе не девушки, госпожа. Их родители. Они приказали им дать против меня ложные показания и отречься от лучших своих чувств. Если бы вы взяли их под свое покровительство, позволив высказаться чистосердечно, они поведали бы суду всю правду. Но их семьи знают, что такое может случиться, и потому не позволили бедняжкам явиться сюда!
– Им нет нужды сюда приходить. У нас имеются
– Они получены под давлением. Велите доставить девушек в суд, – с вызовом сказал Каммер. – Они не посмеют лгать мне в лицо. Наши чувства слишком сильны.
Вдова Саффиан стиснула зубы.
– Квестор Проун! Подойдите ко мне!
Толстый квестор, явно напуганный резкостью обращения, вскочил на ноги и засеменил к помосту. Добежав до стола, он склонился к вдове и застыл в угодливой позе. Та что-то быстро и гневно ему зашептала.
«Может он оказаться тем человеком?» – мысленно спросил Лайам у Фануила.
«Он слишком молод, чтобы быть чародеем. Скорее всего – ученик», – откликнулся Фануил.
«Но Хандуиту ведь и был продан учебник!»
«Да, мастер», – ответил дракончик, но Лайам уже поворачивался к Куспиниану.
– Что вам известно об этом красавце?
– Только то, что он страшный наглец, – ответил лениво эдил. – Будет правильно, если ему вынесут приговор, и мы на этом закончим.
– Невелика птица, – добавил Эласко. – Обыкновенный домашний учитель. Немного музыки, философии, истории и математики.
«Всех начинающих магов этому учат», – мысленно подсказал Фануил.
– А прежде он ни в чем таком не был замечен?
– Пока его не поймали за руку, вы хотите спросить? – молодой квестор задумчиво покачал головой. – Да, в общем, ни в чем. Он просто учительствовал и жил тихо, как мышка.
– К чему вы клоните? – поинтересовался эдил.
– Мне надо знать, где он проживал и как себя вел?
Куспиниан закатил глаза к потолку, но Эласко ответил:
– Снимал комнаты, чуть лучше обычных, но не так чтобы очень. Вел себя скромно и денег больших не запрашивал, потому-то его и брали в дома. А почему вы интересуетесь им?
«Почему, почему? Да все потому же!»
Итак, гильдия отправила сильного мага по следу сбежавшего ученика. Мог ученик убить сильного мага? «Нет, ерунда, – сказал Лайам себе. – Просто чушь, тут не о чем думать!»
«Заклинание, в применении которого его обвиняют, – ученическое. Кантрип, погружающий в сон, – заметил вдруг Фануил. – Сильный маг взял бы этих девушек так, что они потом ничего бы не вспомнили».
«Но ученик не смог бы убить Пассендуса».
«Мы этого знать не можем, – ответил дракончик – терпеливо и назидательно, словно глупцу, и Лайам озлился. – Веселящий кантрип мог сделать Пассендуса беззащитным. Чтобы убить беззащитного человека, никакая
«Но на теле убитого нет никаких отметин! Значит, магия была все-таки применена».
– Боги! – выпалил вдруг Эласко, округляя глаза. – Да ведь у этого малого харкоутский говорок!
Лайам злобно шикнул на дурачка и настороженно огляделся. Но внимание и зала, и стражи, и, главное, Каммера было приковано к Проуну и госпоже Саффиан.
– Это нам мало о чем говорит.
– Но вы все же думаете, что Каммер – тот человек? – возбужденно зашептал юноша, посверкивая глазами. – Тогда его следует арестовать! И прямо сейчас же – на месте!
Куспиниан, сидевший между ними со скучающим видом, вдруг оживился.
– Арестовать? Кого? Каммера? Вот дурья башка! Он и так уже арестован! Зачем второй раз его брать, да и за что?
– За убийство Пассендуса! – быстро сказал Эласко. Так быстро, что Лайам не смог его остановить. – У него харкоутский выговор, он чародей и приехал в Уоринсфорд в расчетное время!
– Мы этого не знаем, – прервал его Лайам, слегка опешив от такого усердия и делая юноше страшные глаза.
«Что думаешь?» – спросил он у фамильяра.
«Я думаю, что вероятность ошибки весьма велика. Философии и математике обучают не только в гильдии магов».
«Ты только что говорил обратные вещи!»
«Ты спрашиваешь – я отвечаю».
– Так, – буркнул Куспиниан, затем схватил Лайама за плечо. – Ступайте к госпоже председательнице и обо всем ей скажите!
– Что я скажу? Это всего лишь догадки.
– Ступайте, – тон эдила сделался очень серьезным. – Поторопитесь, пока она не закончила разговор! Никто не знает, что может прийти ей в голову! Еще вчера она хотела его отпустить!
С большой неохотой, понукаемый настойчивыми тычками эдила, Лайам встал и двинулся к возвышению.
«Он ведь не может сейчас что-нибудь выкинуть, а? Большее, чем то, на что способны ученики?»
«Нет, мастер. Сейчас у него что-то сложное просто не выйдет, даже если он настоящий маг. При нем нет ингредиентов».
«Но если он что-то затеет, ты ведь это почувствуешь, правда?»
«Да».
Лайам остановился возле помоста, и перешептывания пары, на нем находящейся, стали ему слышны.
– Вы сами не говорили с ними? – спрашивала вдова. Лицо ее было жестким, а кончик крючковатого носа целился в переносицу толстого квестора, как наконечник копья.
– Я говорил с их родителями, госпожа председательница, – заскулил Проун. – Мне показалось жестоким вновь волновать этих бедняжек.
– Что ж, вместо волнений им придется теперь пережить публичный позор! Сейчас мы перейдем к делам, находящимся в ведении квестора Ренфорда, а вы отправитесь за пострадавшими и доставите их сюда!