Драконья справедливость
Шрифт:
Больше всего Лайама поражало вовсе не то, что ему осмелились предложить взятку – Кессиас предупреждал его о нечистоплотности уоринсфордских властей, а то, что он сам не прочь был эту взятку принять.
«А вдруг Хандуиты первыми попытались бы тебя подкупить? Пообещали бы тебе мешок золота и сказали – не копай глубоко!» Тут ведь даже обманывать никого не пришлось бы. Никто ведь ему не приказывал соваться в подвал. Он и не сунулся бы, а приговор бы супругам вынесли более мягкий.
В камине
Лайам поморщился, но неприятные мысли не выходили из головы. Сколько же он может стоить? За какую сумму его можно купить?
«Ни у кого в Южном Тире не найдется таких капиталов!» – заверил он себя и попытался уснуть. И, уже засыпая, подумал: «А если все же найдется?..»
13
Лайама разбудил стук в дверь. Когда он открыл глаза, сынишка конюха уже тащил с него одеяло:
– Вставайте скорей! Все отъезжают, а вы не готовы! Ох, да у вас и сумки еще не уложены! Ладно, я ими займусь!
Мальчишка вихрем пронесся по комнате, собирая в один ком все, что ему попадалось. Лайам не сразу сообразил, что Проуна в номере нет. Он спешно выскочил из постели и отнял у торопыги одежду, которую собирался надеть. Мальчишка опять заныл, что суд отъезжает, но Лайам отвесил ему легонькую затрещину, и нытик примолк. Одеваться и умываться пришлось по-военному быстро, что он и проделал, косясь, чтобы суматошный слуга не запихнул в сумки и Фануила.
Одевшись, Лайам перепаковал свои вещи. Не потому, что надеялся уложить их лучше, чем маленький обормот. Просто ему хотелось отделить чистую одежду от грязной.
– Забирай, – велел он огольцу, – и скажи там, что я сейчас буду.
Мальчишка, обвесившись сумками, вылетел в коридор. Лайам набросил плащ, взял сумку с мечами и подошел к Фаиуилу.
«Ты почему меня не разбудил?» – спросил он, ухватывая дракончика поперек живота и сажая на плечи.
«Ты не просил, мастер».
– Сам мог сообразить. Подумаешь – не просил, – бормотал Лайам, перескакивая через ступеньки. – Этот малец, я вижу, гораздо смышленей, чем ты. Возьму-ка я его к себе фамильяром.
«Он в магии полный ноль».
– Зато распрекрасно таскает поклажу.
Когда Лайам вскочил в седло, поезд только начал выстраиваться, так что извиняться за опоздание ему не пришлось. Он зло глянул на затянутую в бархат жирную спину Проуна и стал пристегивать сумку к седлу.
Даймонд затанцевал, Лайам укоротил повод. Чалый прекрасно себя чувствовал, за ним был хороший пригляд. Подбежавший мальчишка доложил, что багаж господина уложен на вьючную лошадь. Лайам кивнул и бросил ему серебряную монетку.
– Доедем до места – получишь вторую. Если, конечно, и впредь будешь таким же усердным. Восхищенный мальчишка так и остался стоять
Вдова хорошо держалась в седле, бросив на переднюю луку поводья. Когда поезд выехал на главную улицу, она придержала своего скакуна.
– Квестор Ренфорд, у меня есть к вам вопрос.
– Да, сударыня? Я к вашим услугам.
Черная дама какое-то время молчала. Затем спросила:
– Вчера, на заседании, как вы узнали, что Каммер сбежал? – Женщина повернула голову и посмотрела спутнику прямо в глаза, потом показала на Фануила. – Это все ваш фамильяр?
– Да, сударыня. Он чувствует, когда рядом творят заклинания.
Ему явно задали не тот вопрос, который собирались задать, но вдова уже на него не смотрела. Лицо ее опять обратилось в маску спокойного безразличия.
Уоринсфорд просыпался рано. Улицы были еще темны, но пекарни уже открывались, прислуга выплескивала помои в желоба сточных канав, к рынку сплошным потоком двигались скрипучие телеги селян. Лайама так умилила эта картина, что он глубоко вздохнул. Пекарь, мимо лотка которого он проезжал, сунул ему в руки горячую булочку. Лайам принял ее с улыбкой и бросил монетку расторопному продавцу.
Возле северного выезда из Уоринсфорда процессию поджидал одинокий всадник. Он поклонился Проуну и вдове Саффиан, потом пристроился рядом с Лайамом.
– Доброе утро, – слабо улыбнулся Эласко. Вид у него был довольно зеленоватый.
– Доброе утро. Я думал, вы подъедете прямо к гостинице.
– Ох, Лайам, – Эласко всплеснул руками, словно ему был брошен серьезный упрек, – ехать сюда мне было ближе, и я подумал…– Он, не договорив, смущенно пожал плечами. Ареопаг выехал за городскую черту. Лайам ждал потока вопросов, но молодой квестор только пыхтел, стараясь удержаться в седле. Разговора не получалось.
«Мальчишка вчера опять перебрал», – подумал Лайам с усмешкой.
– Не лучше ли вам вернуться? – участливо спросил он, придерживая коня. – Вам ведь сейчас не очень-то хорошо.
– Ох, – ответил молодой человек, пошатнувшись в седле, – пожалуй, я так и сделаю. Если только вы не сочтете это проявлением неуважения.
– Не сочту, – хмыкнул Лайам.
– Если бы не головная боль и эта ужасная тошнота… я бы… мне… мне хотелось расспросить вас о многом. Мне кажется, вы могли бы научить меня большему, чем все торквейские профессора.
«Ну как же, как же… И с чего это людям приходит в голову подобная чушь?»