Драконья справедливость
Шрифт:
Публика ахнула, но суровый взгляд герцога заставил всех замолчать. Вдова Саффиан, сидевшая доселе недвижно, опустила голову и закрыла лицо руками.
– Да будет также всем ведомо, что суд вполне удостоверился в их вине. Далее, – продолжал после короткого молчания герцог, – узнайте, что сосед и вассал наш граф Райс, урожденный Гальба, подпал под влияние преступницы-ведьмы и последние несколько месяцев был ей полностью подчинен. Мы обнаружили, что вышеупомянутая Аспатрия воспользовалась черной магией, чтобы околдовать графа, и он погиб безвременной смертью. Тело Гальбы будет возвращено его
«Ну вот и все», – подумал Лайам, вслушиваясь в нарастающий гомон толпы.
Вечером в том же зале были накрыты столы. Праздничный ужин, которым поначалу планировалось отметить удачное завершение работы ареопага, протекал вяло, поскольку праздновать было, собственно, нечего.
За удаленным от герцогского столом сидели Иоврам и клерки ареопага вперемешку с чиновниками, постоянно проживавшими в Дипенмуре, – писцами, сборщиками налогов, землемерами, агентами и егерями. Ситуация не позволяла им особенно веселиться, но они выжимали из нее все, что могли, налегая на еду и напитки. Там шли негромкие разговоры, там порой вспыхивал сдержанный смех. Лайам завидовал беззаботности этих людей, ему очень хотелось примкнуть к ним.
За главным столом царило молчание. Герцог не глядя отправлял пищу в рот, его глаза, устремленные вдаль, если что-то и видели, то ничем этого не выдавали. Руки сидевшей справа от него госпожи Саффиан были вообще брошены на колени. Она тупо смотрела в свою тарелку, двигая изредка челюстями, но ни к ножу, ни к вилке не прикасалась. Казалось, эта сильная женщина постарела в одну ночь лет на десять. Вокруг рта и носа ее залегли глубокие складки, под глазами появились мешки. Рядом с ней равнодушно ковырялся в своей тарелке Тассо.
В этом царстве уныния выглядела совершенно спокойной только маленькая леди Ласель. Двенадцатилетняя девочка выказывала куда больше самообладания, чем ее взрослые сотрапезники. Она ела с большим изяществом, отделяя от кости маленькие кусочки мяса, и с выражением некоего превосходства посматривала по сторонам.
Перемен блюд не предполагалось, так что даже беготня слуг не нарушала томительного молчания. Лайам не был голоден – обрадованный Торквато после окончания судебного заседания не преминул как следует накормить злополучного квестора, отощавшего на тюремных харчах. Однако не станешь есть – примешься пить, и Лайам прилежно ел. Он и так много чаще, чем окружающие, подзывал к себе мальчишку с кувшином.
Прошел час. Вдова Саффиан, которая так и не притронулась ни к чему, что-то прошептала герцогу и, когда тот согласно кивнул, удалилась. Леди Ласель, воспользовавшись тем, что за столом все так или иначе задвигались, повернулась к Лайаму и спросила:
– А где ваш дракон, квестор Ренфорд? Наверное, он занят сейчас тем, что поедает каких-нибудь зазевавшихся тварей?
– О да, миледи, за стол его брать нельзя. У него очень дурные манеры.
Дракончик уснул рядом с блюдом сырой баранины в тех самых покоях, какие Торквато отвел им еще
Она улыбнулась ему, словно опытная светская львица.
– Правда? А мне так хотелось с ним пообщаться!
– Он очень скучен. И ничего не умеет. Даже не говорит, – улыбнулся Лайам в ответ, очарованный манерами юной особы и благодарный ей за развлечение.
– Но мне все равно кажется, что его можно к чему-нибудь приспособить. К примеру, зажигать свечи. Он ведь выдыхает пламя, да?
– Ласель! – сказал герцог, по-прежнему глядя вдаль. – Прекрати болтать. Не приставай к квестору Ренфорду.
Лайам решил, что девочку одернули для порядка, и с шутливым сожалением покачал головой.
– Боюсь, нет, миледи. Это ведь не дракон, а дракончик.
– Но все равно – он такой страшный, – девочка округлила глаза. – Наши служанки очень боятся, что он будет кусать их за уши на лету.
– Ласель! – прикрикнул герцог.
Больше она ничего не сказала, с царственным безразличием покорившись диктату.
Подавив вздох, Лайам поманил мальчишку с кувшином. После того как вино было выпито, он совсем скис и сидел, как в воду опущенный, косясь на соседний стол. Выручил все тот же мальчишка, уже по собственной инициативе наполнивший бокал приунывшего господина. Лайам воспрянул духом, и тут герцог окликнул его.
– Квестор Ренфорд, завтра утром ареопаг покидает Дипенмур. Вы едете с ним?
– Нет, милорд. Я тоже утром уеду, но я хочу вернуться в Саузварк через Кроссрод-Фэ. – Это, конечно, крюк, но путешествие с ареопагом представлялось ему невозможным. Он не знал, как держаться с госпожой Саффиан. А потом, даже если их отношения как-то наладятся, существовала опасность проговориться.
– Если дела вас не очень торопят, задержитесь у нас еще на денек. Я хотел бы с вами кое-что обсудить.
То, как герцог это сказал, выбора не оставляло. Лайам склонил голову.
– Я буду счастлив быть вам полезным, милорд.
Веспасиан бесстрастно кивнул и махнул слугам, давая понять, что он покончил с едой. Те тут же принялись убирать со стола. Герцог встал, и все в зале заторопились, поднимаясь с насиженных мест.
– Сидите-сидите, – сказал Веспасиан скорее приказным, чем успокоительным тоном. – Вина еще вдоволь. – Он удалился вместе с леди Ласель, через мгновение за ними последовал и Тассо. Клерки и чиновники за дальним столом какое-то время молчали, затем пирушка возобновилась. Над головами взлетело не меньше дюжины кубков, и Лайам решил туда не ходить. Зачем своим обществом портить кому-то вечер? Да, эти люди тепло принимали его, но – до ареста.
«Оставлю-ка я их в покое. О чем нам сейчас говорить? Квестор Ренфорд, ну как вам тюрьма? Мы очень рады, что вы не убийца!»
Он допил вино и ушел.
Под дверью его дожидалась служанка вдовы. Она учтиво присела и спросила, не может ли господин квестор заглянуть на минутку к ее госпоже. Пожав плечами, Лайам кивнул. Они шли теми же коридорами, по которым он бежал на вой твари, растерзавшей эдила.
«Это было всего две ночи назад».
Председательница сидела у очага, окруженная сундуками, сумками и ворохами одежды. Когда Лайам вошел, женщина встала.