Драконья свадьба с младшим братом моего жениха
Шрифт:
Изумрудные цепи из маны Саймона рассыпались, едва коснулись тела Присциллы. Как и магические барьеры, что первыми встали на пути взметнувшегося копья. А оно будто имело собственный разум, меняя траекторию движения так быстро, что не удавалось понять – кто же конечная цель.
Копье разрывало порталы Шейда, превращая их в бесполезные кольца дыма не способные ничего никуда перенести. Огонь Аслана попросту не успевал — столь стремительным было движение. Рыцари обступили всех, кто обладал магией, а те не оставляли попыток сбить бегающую по золотым залам цель. Но все это походило на игру, и когда она надоела ведьме, молнии вокруг копья вспыхнули
Мы могли лишь наблюдать. Как черная смерть пикирует от самого свода точно в сердце рыцаря с красным плащом. Как медленно поднимается меч, которому ни за что не успеть. Как огонь Аслахана тянется наперерез, но не проходит даже половины пути. И как единственный, кто оказался в состоянии противостоять этой подавляющей магии, смог помешать лишь собственным телом.
Металлический звон шлема, что покатился по каменному полу, отдавался в висках. Русые локоны разметались под сапогами неуклюже расступающихся рыцарей. А пронзительный крик заставил кровь в жилах заледенеть.
— Илай! Не смей!
Его недвижимое тело не позволяло ей встать, а грязная мана, что продолжала полыхать и разгораться в пробитой насквозь груди выжигала в окружающих любую мысль о помощи. Но Вита не дрогнула, схватилась за черный металл в попытке вытащить его из спины, но магия тут же окутала и ее, вырывая новый болезненный крик.
— Саймон! — окрикнул Аслахан недвижимого брата, но в ответ получил лишь прямой взгляд.
— Не советую к ней подходить. — Сай создал вокруг Виты с Илаем несколько барьеров, не позволяя заразиться кому-то еще.
Муж не стал спорить, клясть архимага за трусость, он тут же обернулся к королю, желая принять любую помощь.
— Отец!
Но и тот лишь покачал головой. Шагнул ближе, желая образумить Аслана, но он с готовностью вытащил меч. Мельком посмотрел на меня, но продолжать слушать крики близких людей просто не мог.
— Сними для меня барьер, Саймон, — приказал дракон, и я вцепилась в его рукав в отчаянной попытке остановить.
— Нет. — отрезал брат. — Посмотри на них еще раз.
Крики Виты стихли, и осталось лишь бормотание, которое поначалу сложно было расслышать. А ведьминская магия схлынула с нее, втягиваясь в тело Илая вместе с копьем и запаивая в нем дыру. Тишину, что грозилась лечь неподъемным грузом на плечи, наполнил надрывный безутешный плач.
— Пожалуйста! Пожалуйста!.. — давилась всхлипами Вита.
Она перевернула Илая на спину и сжимала кулаки на его груди.
— Ты не можешь, Альдо! Не снова!.. Открой глаза, Аль, прошу, открой…
— Ваша драма порядком утомила меня. — вздохнула заскучавшая Присцилла. — Перерождаетесь снова и снова и умираете снова и… Он разорвал свою душу в клочья, чтобы спасти тебя, а ты каждый раз выбираешь чужую руку. Забавно. Было наблюдать первые несколько раз. Потом же я видела полсотни ваших перерождений и они порядком утомили меня. Но в этой вашей жизни вы хотя бы стали полезны. Жертвы сгорающего в агонии некогда великого зеленого дракона хватит сполна.
— Береги свою сестру, Саймон, — пока ведьма лениво рассуждала о совершенно чудовищных вещах, Аслан поцеловал меня в лоб и передал Саймону в руки.
А стоило моргнуть, и дракон передо мной исчез. Крылья несли Аслахана столь стремительно, что он успел подхватить Виту и унести прочь прежде, чем скопившаяся в теле Илая энергия начала искать выход. Под его команду рыцари бросились в рассыпную.
И Саймон это понимал. Кивнул Шейду и наложил на нас с Его Величеством и едва приходящим в сознание Маркусом печати защиты, которые к тому же не давали сдвинуться с места. Едва я это поняла, сердце сжалось в мелкую точку. Шейд готовил портал, чтобы перенести нас отсюда. Расчистить Аслану путь.
Ему предстояло биться за жизнь, за наши жизни. Но когда бесформенная черная жижа поглотила Илая и начала разрастаться на глазах, я поняла, что могу больше его не увидеть. Необъятный столб пробил потолки золотых залов, а затем явил нам монстра невиданной величины. Не просто монстра — искалеченного почти до неузнаваемости ведьминской магией и кровью монстров дракона. Его рев был полон гнева, какой бывает рожден только из нестерпимой душераздирающей боли, агонии в которую он был до сих пор погружен.
Когда обратился Аслахан, пали несколько стен превращая некогда блистательный дворец в руины. Его медная чешуя ходила волнами ощетиниваясь с каждым движением, а рев, казалось, достигал каждого уголка королевства. Огромные свирепые звери с необъятными крыльями давали с одного взгляда понять причину, по которой королевства веками воевали под средством армии людей. И когда они впервые схлестнулись, ударная волна от их тел пробрала меня до костей, и я малодушно зажмурилась.
Присцилла больше времени не теряла, обрушивая шквал магических разрядов на Миранду и купол вокруг Элионоры, которым драконица была защищена. Саймон оценил готовность Шейда к переносу и, щёлкнув пальцами, исчез. А появился около Миранды и насильно утащил с линии огня сквозь портал. Всегда использующий холодный расчет брат решил не стоять до последней крови, не сейчас. И Присцилла воспользовалась шансом, пробилась к беременной драконице, исчезая с ней в одно мгновение. Битва за истоки для нее была решена, но война продолжалась.
Глава 27
Только когда Ивелин исчезла с глаз моего зверя, что беспрестанно искали ее, я мог превратить золотой дворец в пепелище. У меня не было подобной мечты, но возможность сама шагнула в руки. И чудовище ревущее передо мной голосом дорогого друга должно было как можно быстрей замолчать.
Казалось, мы давным-давно были готовы к смерти друг друга, понимали, что в каждой новой битве нас поджидает за углом смерть. Но видеть, что эта бездушная тварь сделала с Илаем не было никаких сил. И мой зверь остервенело сражался, совершенно не думая о том, кого может задавить или сжечь в пламени битвы.
Потому что каждый, кто имел хоть каплю разума, бежал от нас без оглядки. Но были и те, кто ее не имел.
Тот, кто ее не имел.
Когда перед серо-зеленой пастью противника выскочил золотой дурень размером с теленка, мой дракон едва не прибил его хвостом, как назойливую муху. Вот только тот продолжал мельтешить, нападая настолько остервенело, что смог повредить обезумевшему монстру глаз.
И вот тогда тот по-настоящему разозлился. Взревев, он сбил золотого дракона лапой, а затем оторвал его от земли и подкинул прямо над раскрывшейся пастью. Подобного шанса я ждал, надо признать. И вцепился в толстое горло прежде, чем мелкий безумец пропал в нем навсегда.