Драконья тень
Шрифт:
Она смотрела в сторону.
– Я знаю.
Но во время ужина и ночью, читая свитки, таблички и книги в библиотеке Халната, она не могла ни изгнать эти слова из мыслей, ни перестать думать о Яне – пленнике собственного тела и сапфира в шкатулке Карадока. Когда она заснула, мысли о нем, его образ последовал и в ее сны.
Глава 18
Во сне Дженни попала в Эрнайн, желтый город, к которому с гор сбегал ручей Гель, а на плодородных почвах в излучине реки цвели фруктовые сады. Во сне она видела его во времена мага Изикроса и героев – Алкмара Божественного и Оунтса, воспетых лирой. Она
Ей казалось, что кто-то, шедший за ней по пятам, спросил: – Ты когда-нибудь интересовалась, кто такой этот Изикрос, милая леди? Где он жил и что это был за человек? Знаешь, он был принцем королевского дома. А глаза его были подобны ярким изумрудам, что сверкают на солнце.
Когда она повернулась, чтобы посмотреть, кто говорит, рядом никого не было. Но тем не менее, когда Дженни заторопилась, она почувствовала, как ее ладони коснулась рука.
Тогда она испугалась и захотела к Джону. Но Джон спал рядом с ней, далеко, в их временной кровати в Цитадели Халната, а она была здесь, в Эрнайне, за тысячу лет до этого, в одиночестве.
Она стала спускаться по узким ступеням и увидела, как необработанная плоть холма уступила место оштукатуренным каменным блокам. На штукатурке были нарисованы газели, большие черные королевские газели с шестифутовыми изогнутыми назад рогами, порода, которую никогда не видели вблизи от Злого Хребта. Откуда-то она знала, что их стада бродят в нескольких милях от городских стен. Поблизости кто-то играл на арфе, – нежная мелодия, от которой ей захотелось плакать. Когда к глазам прихлынул жар, она услышала тихое хихиканье, смех над ее печалью и чем-то еще. Она сдержала слезы.
В скале был прорублен коридор. На потолке нарисованы созвездия. Среди звезд, распустив бесстыдный хвост, висела комета. Вход в коридор скрывали одни портьеры, несколькими футами дальше преграждали путь другие; дверь в конце коридора прикрывали целые слои портьер. Круглая комната за ними была задрапирована занавесками целиком, кроме потолка, где снова было нарисовано ночное небо и комета, еще ярче и холоднее, чем прежде.
В комнате находилось зеркало. Она даже не думала, что оно может быть таким большим – по меньшей мере пяти футов в высоту. Оно было сделано из странного голубовато-розового с молочным отливом стекла, что находили в руинах самых старых городов на юге, а что за ним, она не знала. Но что бы это ни было, оно, казалось, пылало сквозь стекло, так что с поверхности поднимались нити пара, хотя когда она подошла ближе, ощущения жара не было. По бокам зеркало обрамляла серебристо-серая пена металла – он беспокойно сиял во мраке. Изгибы и углы притягивали взор незнакомым стилем, словно к невиданному прежде мраку.
В пылающих глубинах удваивались огоньки бронзовых ламп, что висели в центре потолка. Ниже она увидела отражение стола под лампой, кресло, развернутое к зеркалу и саму себя – в красной с голубым одолженной одежде. Хотя она снова услышала хихиканье над ухом, зеркало никого больше не отразило.
Но кто-то сказал – или она подумала, что кто-то сказал – Выключи лампы, Дженни. Знаешь, зеркала отражают свет и ослепляют тех, кто видит в них все, кроме себя и того, что, по их мнению, они знают.
Она простерла мысли и погасила лампы.
И тогда, во тьме она увидела, кто толпился по ту сторону зеркала. Наблюдая, улыбаясь,
Она проснулась с криком, или пытаясь закричать, заглушая бессвязные всхлипы, а Джон укачивал ее, вытаскивая из кошмара и снов. Она вцепилась в него в темноте, вдыхая успокаивающий запах его обнаженного тела и слушая его голос, который снова и снова тихо говорил ей: – Все в порядке, Джен. Все в порядке, – гладя рукой ее щеку.
Но она знала, что в порядке далеко не все.
Утром, после долгого и глубокого всматривания в кристалл, воду, ветер и дым в поисках каких-либо признаков продвижения армии Роклис к Уайлдспэ она полетела с Моркелебом на юг, к Семи Островам. Поскольку они следовали над самым сердцем королевства, Дженни окутала себя и дракона заклинаниями невидимости, в этом люди были лучше драконов; у Гарета было достаточно проблем. В долине Уайлдспэ и на зеленых землях Белмари, где сливались Уайлдспэ и Глей, фермы были богаты и урожай вызревал, и Дженни с горечью в сердце сравнивала их с Уинтерлендом. Потом они проследовали над морем к шести плодородным островам, что составляли величайшее богатство королевства, и к пикам серых скал, что указывали, где находился Уррейт.
Моркелеб опустился среди разрушенных колонн храма – это все, что осталось от акрополя Уррейта. Всего дюжиной ярдов ниже разбивались волны. Морские птицы кружили и кричали над их головами и снова усаживались на укутанные лишайником плечи статуи Великого Бога. На ветру качались маки и морская трава. Где-то в глубине во мраке вод Дженни видела отблеск мрамора, белого, как старые кости.
Дракон покачивался на длинных задних лапах, время от времени поводя головой над волнами и балансируя крыльями и хвостом. Дженни оттолкнулась ногами, высвободив их от ремня, обвязанного вокруг его тела, соскользнула со спины и устроилась на прохладном солнце. Она закрыла глаза, вслушиваясь ( с помощью драконьего восприятия) в глубины вод. Ощущая, внюхиваясь, следуя за разумом Моркелеба все глубже и глубже, к извивающимся зарослям кожистых бурых водорослей и осколкам башен и стен затонувшего города. Внюхиваясь в вонь заразы.
Но там не было ничего. Она услышала, как над ней запел Моркелеб, протягивая светящуюся голубую мелодию в бездну, где гасли солнечные лучи, и вскоре услышала ответную мелодию. Свистящие звуки, глухое, отдающее эхом биение. С помощью разума Моркелеба она увидела поднимающиеся фигуры с черными спинами и белыми животами, увидела мудрые древние глаза, мерцающие в оковах жесткой кожистой плоти. Огромные плавники ударили по воде, направляя движение, как Моркелеб использовал для управления крылья; огромные хвосты, которые могли разнести в щепки лодку, хлестали и двигались. Все они выскочили из воды разом, сорок глянцево-темных спин изогнулось над водой, сорок фонтанов пара замерцало на солнце. Потом они успокоились на поверхности, слегка кружа, радуясь теплу после холодных глубинных течений, примерно в тридцати футах от скал, где сидел дракон, и старейший из них спросил Моркелеба, зачем тот позвал их.
Демоны, мысленно сказал им Моркелеб. Дженни наблюдала и слушала, поглощенная образами, которые черный дракон представил им: отличающийся, сильно отличающийся от того мрачного голоса, что говорил в ее разуме. Долгие медленные образы уродства и ненависти, горькой зеленой магии, подобно яду распространяющейся по воде. Болезнь, боль, слепота, смерть. Тонущие души – так тонут среди бурых водорослей пойманные в ловушку дельфины. Темные скалы глубоко под островами? Жар без света? Пар, пульсирующий в море?