Драма Иова

Мацейна Антанас

Главная идея, на которой сконцентрирована вся книга Иова, — человек. Человек — объект разговора Бога и сатаны; человек — объект споров Иова с друзьями; человек, наконец, объект ударов судьбы и страдания. Позволение, данное сатане Богом, испытать Иова раскрывает перед нами горестную драму человеческой природы, которую Достоевский выразил в словах, сказанных Дмитрием Карамазовым: «Бог с сатаной борются в сердце человека». Трансцендентные начала — добро и зло, созидание и разрушение — сходятся в природе человека, вступают в борьбу и либо одно, либо другое празднует свою победу. Личность Иова в этом отношении необычайно характерна, ибо в ней как раз и происходят эти трансцендентные схватки. Она действительно является тем полем, на котором Бог борется с сатаной. И это не редкий, исключительный случай. Это судьба каждого человека. Вся наша история, вся наша общественная жизнь, наконец, индивидуальная наша природа — сцена, на которой идет вечная (до конечного разрешения) и неизбежная борьба между Богом и сатаной. Драма Иова это драма человека. V. Loch справедливо назвал ее «историей страданий неискупленного человечества» [6] . Эту борьбу Бога и сатаны, которую должен вытерпеть каждый, сущностно облегчил для человека подвиг Христа, ибо он сломал могущество зла в его основах. В искупленном человечестве князь лжи и зла уже не обладает такой силой, как прежде. Но в неискупленном естестве его неистовства были необычайно болезненными. Его сила, вырвавшаяся на свободу, здесь проявляется во всей своей свирепости и стихийности. Поэтому и Иов, отданный в его руки, должен был снести его неистовства до конца. Вот почему история Иова есть история всего неискупленного человечества. Она является историей неистовства зла, корни которого еще не подрублены Господом.

6

Die heiligen Schriften des Alten Testamentes, 1, стр. XLVI, Regensburg, 1899.

В этом как раз и заключается универсальное значение книги Иова, выделяющее эту книгу из всех книг Ветхого Завета. Весь Ветхий Завет, не исключая и Песнь Песни, этого поэтического произведения, сконцентрирован на народе Израиля; на его истории (исторические книги), на

его морали (дидактические книги), на его назначении (книги пророков), на его литургии (книги священнослужителей). Уговор народа Израиля с Богом, его грехи и наказания, его беды и гонения, его заботы и войны, его внутренний общественный строй составляют содержание Ветхого Завета [7] . Между тем книга Иова проламывает эти национальные границы и выходит уже на общечеловеческие широты. В книге Иова Израиль не упоминается уже только потому, что ее герои не иудеи. Мессианской идеи избранности здесь нет. Поэтому здесь нет того постоянного обращения к своему народу, к его жизни и к его предназначению. Иов жалуется и говорит не как представитель какого-то определенного народа, но как человек. Он сетует не на несчастья общества, не на идолопоклонство народа Израиля, не на недостаточность любви к ближнему, как это делали пророки, но на саму тягостность и загадочность человеческой экзистенции. Иов – человек, и поднимаемые им идеи уже затрагивают все человечество. Как справедливо замечает V. Loch — «Его образ завершен в себе и потому годится для выражения религиозного сознания не только одного избранного народа, но и для выражения общечеловеческого чувства и веры» [8] . Однако это общечеловеческое чувство и вера в книге Иова отображаются в совершенно конкретной ситуации. Иов не теоретический мыслитель, который, опираясь на общие метафизические принципы, рассматривает и решает проблему человека. Он не формирует никакой общей антропологии. Он не создает никакой философской школы, как это делали греческие мудрецы. Мышление Иова порождено его собственной экзистенцией. Вмешательство высшей силы в его жизнь лишило его здоровья, семьи, богатства, повергло в беду и страдание. Его ситуация радикально изменилась. Счастье превратилось в несчастье и радость стала подавленностью. Печаль окутала его бытие. И перед лицом этой изменившейся ситуации он задумался. В свете страданий он выдвигает вопрос экзистенции человека и пытается на него ответить. Но в данном случае его волнует не человек вообще, но он сам; не жизнь человека вообще, но свое личное существование и своя собственная судьба. Он совершенно не затрагивает общей сущности человека. Что есть человек сам по себе и каков смысл его жизни — эта проблема никогда не возникает в медитациях Иова. Зато вместо вопроса сущности возникает вопрос экзистенции. Но так как экзистенция всегда индивидуальна, так как она всегда — моя жизнь и моя судьба, то все размышления Иова сосредоточиваютсяна нем самом. Он видит, что дни его сочтены и что он уже приближается к царству теней, из которого никогда не возвратится. Но для него это приближение неестественно. Оно для него не обычный путь иссякания и старения человеческой природы. Иов чувствует, что в смерть его толкает высшая сила. Она уничтожила его плоть, отняла здоровье и силы, она изгнала его из общества людей. Иов уже не в состоянии и дальше удерживаться на земле. Он должен умереть. Поэтому перед лицом этого вынужденного страдания и смерти он как раз и ставит вопрос своей судьбы: почему все это произошло; обязательно ли это должно было произойти; почему это произошло с ним; наступит ли освобождение от этих преследований после смерти. Проблема личной судьбы и личной экзистенции является главной темой книги Иова. Драма человеческой природы здесь сосредоточена на моей собственной драме. То, за что борется и ради чего страдает человечество в своей истории, здесь проявляется в борьбе и страдании отдельной души.

7

Здесь следует отметить, чтовсеСвященное Писание в болееглубоком(мистическом, символическом, образном) смысле имеет универсальное значение. Народ Израиля, будучи призван Господом подготовить условия для прихода Мессии, тем самым стал образомвсегочеловечества, вобравшим в себя все проблемы человечества. Поэтому жизнь Израиля, описанная в Ветхом Завете, им не исчерпывается, нокак образпродолжает жить и дальше в мировой истории. В этом отношении книга Иова не более универсальна, чем другие книги Священного Писания. Она более универсальна лишь благодаря своемунепосредственномусодержанию, которое взято не из жизни Израиля, но из человеческой экзистенции вообще. (замечание автора – А. М.).

8

Op. cit., стр. XLVII.

Но осмысление собственного существования и судьбы, терзание и борьба за них означают не что иное, как поиски нужной самому человеку установки в конкретной его ситуации и осуществление этой установки. Экзистенциальный мыслитель всегда осмысляет и свою установку, и свое решение. Но так как человек в каждый момент своего существования оказывается то в одной, то в другой ситуации, то в каждый момент он должен принять установку и определиться. Мышление в ситуации совпадает с существованием в ситуации.

Поэтому и Иов, основываясь на своем страдании, окидывая взором свое тягостное существование, хочет принять решение и определиться в нем. Он чувствует, что в его природе идет неистовая борьба между добром и злом, счастьем и страданием. Он также чувствует, что не может оставаться всего лишь пассивным наблюдателем, только зрителем этой борьбы, только сценой этой борьбы. Он знает, что в этой борьбе решается и его собственная судьба. Бог, отдавая Иова в руки сатаны, хочет рассеять подозрение в том, что будто бы Иов будет служить Господу лишь до тех пор, пока Провидение Божие хранит его. Поэтому Иов и подвергается испытанию. Но в этом испытании должно выясниться не только кто был прав — Бог или сатана, но и то, какую установку примет сам Иов и как он поступит. Будет ли он только клиентом Бога, который поклоняется своему патрону только до тех пор, пока находится на его содержании, или, невзирая на постигшие его испытания и на то, что Провидение Божие оставило его, останется верным Ему до конца. Разговором Бога и сатаны заангажирована и сама личность Иова. Сам Иов должен принять участие в этой борьбе и определиться на чьей он стороне. Он должен определиться перед лицом обрушившихся на него ударов судьбы. Жена советует проклясть Бога и умереть. Друзья советуют покаяться в совершенных преступлениях и ждать, надеясь, что Господь отведет свою карающую десницу, вновь делая его жизнь счастливой и радостной. Собственное его сознание противится совету жены и вместе не находит за собой вины, которая смогла бы вызвать чувство сожаления о содеянном. Душа Иова пребывает в какой-то тьме. В нем нарастает смятение. Он начинает жаловаться, впадать в беспокойство и даже бунтовать, ибо ищет выхода из своего запутанного существования. Но ни путь, указанный ему женой, ни путь, указанный ему друзьями, его не удовлетворяет. Поэтому он сам пытается найти этот путь; новый путь, ибо ведь надо так или иначе преодолеть ситуацию страдания. Надо определиться по отношению к ней и осуществить свое решение. Таким образом, все размышления Иова, все его жалобы и все его речи как раз и являются поисками нужного решения и поведения. Книга Иова — это драма выбора человека.

Таким образом, метафизика этой книги, как видим, сосредоточена на существовании человека в конкретной ситуации. Она поднимает проблему не общей сущности, но индивидуальной экзистенции. Она поднимает ее, опираясь не на абстрактные принципы, но на личную судьбу отдельного человека. Наконец, она сводит эту проблему к выбору и поведению личности в ситуации. Это и есть проблематика книги Иова. Нетрудно заметить, что именно так ставит и решает свои проблемы современная философия, называемаяэкзистенциальной. Она мыслит, тоже исходя из конкретной ситуации. Kierkegaard [9] противопоставляет гегелевскому абстрактному или системному мыслителю экзистенциального, следовательно, личного и конкретного мыслителя, который свое мышление связывает с собственным существованием и судьбою. Абстрактный мыслитель удовлетворяется чистой мыслью, не обращая внимания на свою собственную экзистенцию, считая ее второстепенной для того, чтобы ее мыслить. Экзистенциальный мыслитель свою экзистенцию ставит в основу своего мышления. Мышление абстрактного мыслителя — мышление ради мышления. Мышление экзистенциального мыслителя есть служение его экзистенции; это созидательная функция его существования. Абстрактный мыслитель не заинтересован в своем мышлении. Работа его мысли приобретает эстетический характер. Мышление экзистенциального мыслителя — это зов его бытия, рана его сердца, с которой связана его судьба. Проблема существования и судьбы человека становится главной и даже центральной в экзистенциальном мышлении и тем самым в экзистенциальной философии. Этим же путем идет и автор книги Иова.

9

Кьеркегор (Kierkegaard) Серен (1813-1855) – датский теолог, философ и писатель.

С другой стороны, экзистенциальная философия является философией установки и выбора человека. Рожденная экзистенциальным мыслителем, она естественно задает вопрос, каково мое отношение и какова моя установка по отношению к моему существованию; что есть для меня самого мир, находящийся рядом со мной; как я сам должен поступить в настигших меня пограничных ситуациях: в вине, в борьбе, в страдании, наконец, в смерти, особенно — в смерти; что естьдля меня самого время, в которое до самых глубин погружено мое бытие. Вопросы такого же содержания может задать себе и абстрактный мыслитель. Но на эти вопросы он ищет совершенно другие ответы. Он спрашивает, что есть в себе существование, мир, вина, борьба, страдание, смерть, время... Поэтому ответы такого мыслителя всегда ведут человека к общей сущности, к общим принципам, в которых растворяется сам вопрошающий и которые не решают личной судьбы и, таким образом, человека не ангажируют. Зная, что такое сама по себе смерть, человек еще не знает, что она такое для него самого. Между тем экзистенциальный мыслитель, который мыслит в конкретной ситуации, больше спрашивает, что есть обсуждаемые объекты для меня самого и как я самдолжен определиться по отношению к ним. Таким образом, экзистенциальное мышление и экзистенциальная философия всегда ведут в личное конкретное существование и поведение человека в конкретных ситуациях этого существования. Существование без выбора – это абстракция. Конкретным оно становится тогда, когда человек его принимает, определяется по отношению к нему и определенным образом ведет себя в нем. Как уже выше упоминалось, именно так исследует существование и автор книги Иова, выражая его в личности Иова.

Таким образом, в плане постановки и решения проблемы человека книга

Иова является первым в мире экзистенциальным произведением. Безусловно то, что это произведение не принадлежит ни к какому направлению и ни к какой школе. Экзистециальным оно является в том смысле, что здесь конкретная жизнь человека делается основой мышления и становится его объектом. Начало экзистенциальной философии обычно связывается с именем Kierkegaard’а. Возможно, что этот мыслитель, подавив в себе поэта, ибо поэтическая экзистенция представлялась ему грехом, был источником целого направления, которое распространилось по всей Европе в сочинениях немцев — М. Heidegger’a и K. Jaspers’a, французов — G. Marcell’я [10] , M. Blondell’я [11] и J. P. Sartre [12] , испанцев — J. Ortega [13] и M. de Unamuno [14] . Первая половина нашего столетия прошла под знаком этого направления. Однако сама проблема человеческой экзистенции уходит своими корнями в значительно более далекие времена. В книге Иова, как уже говорилось, она выявляется во всех основных пунктах, что мы и попытались как можно шире раскрыть. То, что Иов поднимал в своих размышлениях, имеется в виду содержание, и как он это решал, имеется в виду способ, – это точки соприкосновения с современной экзистенциальной философией. Правда, современные мыслители на большинство вопросов ответили по-другому, нежели Иов; они дополнили то, чего Иов не коснулся. Но основные начала в книге Иова уже были заложены. А кое в чем эта книга даже опережает экзистенциальную философию наших дней, раскрывая такие стороны, которые, как увидим позднее, были не замечены или недостаточно оценены экзистенциальными мыслителями нашего времени. Правда, книга Иова является драмой, следовательно, произведением не философским, но поэтическим. Её метафизика выражена в образах и символах. Однако это ничуть не мешало ей быть метафизической в своей сущности. Будучи глубоким поэтическим произведением, она как раз и скрывает в себе определенную концепцию экзистенции, определенную установку по отношению к существованию и к судьбе человека. Книга Иова — одно из величайших произведений мировой литературы, в которых тождество философии и поэзии выявляется особенно ярко [15] . Она указывает, что вопрос экзистенции человека отнюдь не является открытием наших дней, но он — вечно мучительная и вечно неразрешимая проблема.

10

Марсель (Marcel) Габриель Оноре (1889-1973) – франц. философ, драматург и критик, основоположник католич. экзистенциализма.

11

Блондель (Blondel) Морис (1861-1949) – франц. философ, представитель спиритуализма.

12

Сартр (Sartre) Жан Поль (1905-1980) – франц. философ и писатель, представитель атеистич. экзистенциализма.

13

Ортега-и-Гасет (Ortega y Gasset) Хосе (1883-1955) – исп. философ, публицист и обществ. деятель.

14

Унамуно (Unamuno) Мигель (1864-1936) – исп. философ-экзистенциалист, эссеист и поэт.

15

Срв.: введение к первому тому цикла «Cor inquietum» «Великий инквизитор», названное «Философия и поэзия», в котором предпринята попытка шире разъяснить и обосновать сущностное тождество философии и поэзии. Это введение служитметодическимобоснованием для всех сочинений данного цикла.

Книга Иова близка современной экзистенциальной философии и по своему религиозному настроению. Проблема экзистенциального мышления в сущности религиозная проблема, ибо человек по существу своему есть религиозное существо. В последующих разделах данного сочинения эта мысль будет разъясняться. Экзистенция человека есть вопрос открытый перед лицом Бога, и его судьба неразрывно связана с Богом. Поэтому тот, кто исследует проблему экзистенции, не может не исследовать ее в свете трансценденции. Правда, среди представителей экзистенциальной философии имеются и атеисты. Первое место среди них занимает J. P. Sartre. Но экзистенциализм Sartre уже превратился в систему. Sartre не является экзистенциальным мыслителем в подлинном смысле этого слова. M. Heidegger в своих сочинениях тоже не поднимает проблему Бога и не решает ее. Говоря словами Laplace [16] — ему не нужна эта гипотеза. Однако сам Heidegger защищается от упрека в том, что будто бы его философия является атеистической. В своем труде «yenber den Humanismus» он замечает, что экзистенциальное определение человека, которое он дает в своих сочинениях, еще не указывает ни на «бытие Божие», ни на Его «небытие». Это только усилие, направленное на более глубокое понимание самого бытия, ибо только «из истины Бытия» можно «помыслить суть Священного». А исходя из существа Священного, можно помыслить существо божественности и понять, что значит слово Бог [17] . Таким образом, выходит, что усилия Heidegger’а раскрыть бытие это вроде бы путь к более точному раскрытию Бога. Кажется, что и сам Heidegger в этом смысле утверждает, что закрытость измерения Священного является отличительной чертой нашего века и что в этом заключается вся его беда. Эти замечания Heidegger’а не позволяют включить его философию в атеистическое направление. Подойдет ли Heidegger к проблеме Бога и сможет ли ее поставить, ответить на это сегодня трудно. Но какой-то перелом в нем происходит. Последние его произведения несут несколько другое настроение, нежели более ранние. Другие представители экзистенциальной философии, такие как французы G. Marcel и M. Blondel или испанцы — J. Ortega и M. de Unamuno, являются очевидными теистами и даже христианами, как и сам родоначальник этого направления COren Kierkegaard. Не все они одинаково четко ставят вопрос Бога и одинаково на него отвечают. Но этот вопрос затронут всеми. Даже K. Jaspers в последней своей статье «Der Gottesgedanke», хоть и не признает, что Бога можно доказать или увидеть, все-таки утверждает, что человек, который действительно осознает свою свободу, осознает вместе и Бога. Свобода и Бог неразделимы. Эти примеры подтверждают ранее выдвинутую мысль, что экзистенциальное мышление действительно является религиозным по своей проблематике и по своему настроению, даже если оно и не находит Бога. В книге Иова эта религиозность проявляется во всей своей значимости. Бог стоит в самом ее центре. Он здесь не только предчувствие, не только потусторонняя действительность произведения, как, скажем, в Песнь Песни. Здесь Он одна из величайших забот человека. Вопрос экзистенции человека в книге Иова становится религиозным вопросом. Книга Иова религиозна и по своей форме, и по своей сущности. Таким образом, это органическое слияние экзистенции с трансценденцией как раз и приводит к тому, что книга Иова включается в ряд всех тех произведений, которые разрешение экзистенции находят в ее отношении с Богом или в религии.

16

Лаплас (Laplace) Пьер Симон (1749-1827) – франц. ученый, сыгравший своими открытиями в области теоретической астрономии, математики и физики выдающуюся роль в развитии естественно-научных взглядов на природу.

17

M.Heidegger. "Uber den Humanismus. Frankfurt/M., 1949, cтр. 36-37.

Именно эту книгу, необычайно древнюю и необычайно глубокую, мы и попытаемся проанализировать. Это исследование не будет экзегезой [18] . Оно будет попыткой передачи на философском языке того, что ее автор высказал на языке образов и символов. Оно будет попыткой увидеть за этими образами и символами ту высшую действительность, которую они выражают и на которую указывают, ибо каждое великое художественное произведение – это всегда указатель. Книга Иова — возвестительница экзистенциальной философии. Ее автор еще во времена глубокой древности заинтересовался вопросами существования человека и его судьбы, выразив свои переживания в форме продиктованной поэтическим вдохновением. Для христианина это вдохновение означает не только обычное проникновение человека в глубины бытия, но, когда мы говорим о книге Иова, то и в слово самого Бога, ибо эта книга принадлежит Откровению. И это еще больше увеличивает значение и ценность книги Иова. Мы попытаемся понять мотив этой книги и конкретно выраженную ее идею, говоря словами Новалиса [19] , поднять на высоту принципа.

18

экзегеза (гр. exegesis – разъяснение) – разъяснение содержания и смысла библейских текстов, основанное на принципах герменевтики.

19

Новалис (Novalis) псевдоним, настоящее имя и фамилия – Фридрих фон Харденберг (Hardenberg) (1772-1801) – немец. поэт и философ.

I. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ

1. НЕМЫСЛЯЩАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Семь дней и семь ночей сидели друзья Иова вместе с ним на земле, «и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико» (2, 13). Действительно, слова перед лицом великого страдания теряют смысл. Правда, язык, как в свое время заметил W. Von Humboldt [20] , является тем великим переходным пунктом из субъективности в объективность, из всегда ограниченной индивидуальности во все объемлющее бытие. Язык есть осуществление человеческого общения. Будучи существом общественным, человек тем самым есть существо и говорящее. Язык сущностно связан с бытием человека, ибо это бытие жаждет быть разделенным с другим. Язык как раз и осуществляет это, скрытое в глубинах природы человека, желание. Он прорывает узость индивида и выводит его в существование вместе с другими. Человек никогда не может выбрать принципиальное одиночество, ибо он не может перенести этого одиночества в действительности. По своей сущности он существо общественное, аристотелевский zoon politikon, в самом глубоком смысле этого слова. И только будучи вместе, он развивает и осуществляет самого себя.Быть вместе — это один из самых серьезных наших выборов. Поэтому человек и взывает к другому человеку по любому случаю: радуясь и страдая, любя и ненавидя, почитая и хуля. Этим своим актом он проявляет себя, объективирует свой внутренний мир и передает его другому, осуществляя таким образом самого себя, ибо глубинное свое существование человек ведет только тогда, когда бывает в другом и для другого. Кто душу свою отдает, тот выигрывает ее. Язык является одним из основных актов быть в другом и для другого. Язык словно крылья, на которых наша душа переносится в бытие другого. Он – способ для нас быть вместе и в то же время быть в себе. Поэтому мы разговариваем не только органами своего тела. Сама наша экзистенция говорлива.

20

время заметил W. Von