Drama Queens, или Переполох на школьном балу
Шрифт:
Все знали, что Пенни заикается от волнения, это был отличный детектор лжи.
– Ой, да, мы отлично подошли друг другу…
физически.
Лицо у Пенни тут же загорелось, но не от смущения. Сердце слишком больно стукнуло о грудную клетку и, кажется, отправило в сторону головы многовато крови, та даже закружилась.
– Я так рада, что все дело в росте. И что вы друзья. Так здорово… всегда мечтала о брате, а уж о таком, как Люк… Блин, ты такая милая! Спасибо! Я ужасно переживала. Знаешь, Люк мне правда нравится… Я бы очень хотела с ним встречаться, но если бы у вас что-то было… нет, я
Самое противное, что Пенни верила в то, что Сью не такая. И злиться на нее не могла, но в то же время злилась неосознанно.
– Ох, я в предвкушении! – продолжала щебетать Сью. – В эти выходные поеду за платьем, и теперь, когда у меня есть цель, это еще
интереснее. – Она захлопала в ладоши. – А ты?
Уже выбрала?
– Нет, мы с мам… – Она снова закашлялась.
Должно быть, не стоит говорить новой девушке парня, что поедешь за платьем с его мамой. – Мы с мамой поедем на выходных.
– Как мило! Надеюсь, ты найдешь что-то особенное. Ты такая хорошенькая! Думаю, что тебе пойдет бордовый или… хм, знаешь, что-то такое темно-синее. Как думаешь, Люку нравится голубой цвет? Мне просто так идет голубой…
– Мне кажется, ему нравится красный…
Пенни вспомнила, как в том сне, который оказался не сном вовсе, Люк укрывал ее одеялом, потому что «баскетбол и ноги – его слабость». Форма была красной.
– Красный?.. А розовый? Может, розовый?
Красный такой кричащий.
– Да, розовый тоже подойдет, – через силу выдавила Пенни и улыбнулась.
Ее розовое платье так и висело в шкафу, оно пахло Люком и напоминало о поцелуе. Пенни ни о чем не жалела. Ей нужен был этот поцелуй, просто чтобы знать, что она теряет, но при одном взгляде на дверь гардероба сердце все равно сжималось от тоски.
– Ты чудо, – искренне сказала Сью и крепко обняла Пенни, прежде чем уйти из туалета.
С тушью было покончено, и можно было идти на урок. Они с Люком всегда сидели вместе на английской литературе, и ей еще предстояло
улыбаться ему и давать списывать. Давай, Пенелопа Пон… Пенелопа Грейс Браун. Он все равно не мог стать твоим.
* * *
Если бы кто-то спросил у Кэтрин Ли в конце дня, что рассказывали на уроках, она ничего не смогла бы ответить. Потому что с момента ссоры с девочками не расслышала ни единого слова.
А еще ее грызла совесть. Если кто-то узнает, что именно она грохнула зеркало в туалете, не видать ей ни нормального рекомендательного письма, ни характеристики. А Лиге плюща вряд ли нужны истерички, швыряющиеся ежедневниками.
– Боже, – простонала она и упала лицом на парту.
Пойти на сделку с совестью ради будущего или пожертвовать будущим ради спокойствия совести?
Когда этот выбор был легким?
Телефон загудел, и Кэтрин едва не подпрыгнула.
«У нас проблема!» – именно так начиналось почти каждое сообщение, что слал ей Эрлингтон. К концу второго месяца Кэт уже серьезно сомневалась, а нуждается ли вообще школьный комитет в этом человеке?
«Что случилось?» – спрятав телефон под парту, напечатала она. Снова кто-то ногу сломал? Команде хора понадобился зал для репетиций? Потолок рухнул, похоронив все сделанное под руинами?
«Твой
«Подумаешь, новость!» – хмыкнула Кэтрин, хотя тут же, возмутившись, собралась добавить, что он совсем не ее парень, и вообще, что он опять умудрился сделать, но телефон звякнул снова:
«С ним только что разговаривал директор, мы решили не предавать инцидент огласке и просто продлили ему часы наказания, накинув еще сорок.
Просто чтобы ты была в курсе».
«Че-е-ерт!» – застонала Кэтрин, зажмурившись.
С тех пор как этот парень переступил порог школы, все пошло кувырком. Ну теперь она точно ем покажет. После уроков она ожидаемо нашла Хитклиффа в спортивном зале. Том самом, что последнюю неделю был отдан для подготовки бала. Та же толстовка, те же продранные на коленях джинсы, кисточка в руках. Вот только правое запястье перебинтовано.
– Что с рукой? – прямо с порога громко спросила Кэтрин.
Хитклифф вытащил из ушей наушники и, обернувшись, посмотрел на нее:
– О, это ты.
– Что с рукой? – повторила Кэт еще громче.
Вытерев ладони о висящую на поясе тряпку, он поднялся и произнес:
– Да так, ерунда, кое с кем подрался.
И это ерунда называется? Дополнительные сорок часов?
– Тебя наказали из-за этого?
– Что? А, да, вроде того.
– Поверить не могу, – всплеснула руками Кэтрин, чувствуя, как внутри снова поднимаются раздражение и досада. Прилив именно этих эмоций придал ей достаточно храбрости, чтобы сказать слова, на которые она в другой раз точно бы не решилась: – Я просто дни считала, когда смог наконец от тебя избавиться, а ты снова подложил мне свинью.
– Мне жаль, – развел руками Хитклифф.
Нет, теперь он еще извиняется!
– Ты невообразимый, аморальный тип, который приносит всем только неприятности, – выпалила Кэт. – С тех пор как ты здесь, все вокруг непонятно куда катится. – Она облокотилась на край сцены и, закрыв глаза рукой, добавила: – Лучше бы ты вообще никогда не появлялся.
Ее лицо буквально полыхало. Она ждала, что он, как обычно, надерзит, превратит все в дурацкую шутку или заведется в ответ, потому что е ужасно хотелось выплеснуть все, что накопилось за эти месяцы, и поругаться – так громко, чтобы стены зазвенели, но Хитклифф просто молча встал и ушел. А Кэтрин вдруг впервые за последние пять лет разрыдалась.
Глава, в которой Пенни воюет за платье, Тейлор – за маску для волос, а Кэтрин узнает новые слова
ПО СУББОТАМ ДЖЕНЕТ устраивала бранч. Тейлор обожала просыпаться в одиннадцать утра, лениво потягиваться, зная, что на кухне уже творится магия. По субботам она позволяла себе с утра принять ванну, состряпать маску для лица и волос. При взгляде на полку с косметикой у нее не возникло никаких сомнений, что Дэниел Лоренс бывал в ее королевстве и воровал содержимое белой бутылочки, которую мать привезла ей из Франции после посещения Каннского фестиваля. Тейлор весело фыркнула, закуталась в пушистый халат и решила подшутить над Лоренсом. Она достала из ящика стола стикер и коряво начеркала: «В следующий раз я подсуну тебе крем для ног с ментолом, если еще раз тронешь ее без спроса!» Потом наклеила