Drama Queens, или Переполох на школьном балу
Шрифт:
Но ее это совершенно не радовало.
Поправив складку строгого комбинезона, так как с самого начала категорически отказалась от идеи надеть платье, она приподняла уголки губ для газетного фото с Эрлингтоном, но, как только щелкнула вспышка, улыбку с ее лица словно сдуло ветром.
– Отличная работа, Кэт.
– Спасибо, – скупо поблагодарила она, вернувшись к расписанию. Через десять минут вальс.
Надо бы проверить, все ли нормально, потому что, когда она заглядывала в импровизированную гримерку в прошлый
– Не хочешь повеселиться со всеми? Иди, – кивнул Эрлингтон.
– Нет, я лучше проверю, как там мои номинанты. – «А через полгода и вовсе отсюда уйду, как будто меня тут и не было».
Впервые за много месяцев ей стало одиноко в стенах школы. Ничего не изменилось. Все тот же график, те же лица, тот же ежедневник в руках, но что-то было не так. Чего-то постоянно не хватало.
Или кого-то. Кэтрин ловила себя на этой мысли последние несколько дней. Ведь на последние репетиции он так и не явился.
– Кэт, там Эмбер с Гарри опять ругаются, – подлетела к ней запыхавшаяся Сью. Несколько прядей, растрепавшись, выбились у нее из пучка.
«Предчувствие не обмануло», – подумала Кэтрин.
– Иди к остальным, я разберусь.
Поправив ей волосы, она мягко подтолкнула Смит к уже занимавшим свое место парам и отправилась за сцену. Отдернув занавеску, Кэт первым делом увидела широкую спину Гарри и уже собралась ругать его на чем свет стоит, как вдруг замерла. Потому что Хитклифф был здесь. Стоял в тени. Как раз там, где всегда было ее место. Рукав Гарри был задран до локтя: он все-таки умудрился его порвать, но Хит, зажав во рту злополучную запонку, пытался чем-то его скрепить.
– Может, станцуешь с ней вместо меня? – хохотнул Гарри. – Зачем я вообще на эту аферу подписался?
– Прости, бро, но я не при параде, – ответил Хит и, хлопнув парня по плечу, отправил его восвояси. А потом увидел Кэт и тоже застыл.
На нем не было костюма, как и на ней нарядного платья. Всего лишь джинсы и простая белая
рубашка с закатанными рукавами. Но, даже несмотря на это, он казался Кэт самым красивым.
– Ты пришел, – прошептала она.
Он едва заметно повел плечом. Кэт не могла не заметить, что вел он себя хотя и спокойно, как обычно, но отчужденно. Холодно. Так близко, но так далеко.
– Не мог оставить их в такой день. Ведь все было ради этого.
Заиграла музыка, и восемь пар вышли в центр зала. Такие красивые, светящиеся улыбками. Кэтрин обернулась, чтобы бросить последний взгляд на тех, за кого переживала все эти дни. Он тоже.
Теперь они с Хитом стояли рядом, с гордостью, присущей, наверное, лишь родителям, глядя на то, как их ученики занимают позиции на паркете.
– Хит, я хотела… – шепотом произнесла Кэт.
– Не надо, – ответил он, приложив пале к губам.
– Нет, я должна сказать…
–
– Здесь?
– А что нам мешает? К тому же… – Он достал из кармана придуманный ею купон «Любо танец с любой девушкой». – Это же благотворительность. Никто не посмеет отказаться.
Но она не решилась бы отказать и так.
Свет погас, прожектор освещал только танцующие пары. За кулисами стало совсем темно. Но им не был нужен свет. Не нужна была сцена. Не
нужны зрители, софиты и аплодисменты. Сегодня они станцуют в последний раз. Собственный танец.
– Ты восхитительно красивая, – произнес он, свободной рукой коснувшись ее горящей щеки.
Мягко погладил, проведя ладонью до виска.
Кэт зажмурилась, поворачивая голову к его запястью. Сто шестьдесят часов. Когда-то они казались ей бесконечностью. Но даже вечность пала под натиском темных глаз и очаровательной ухмылкой.
– Двадцать две минуты, – произнес Хитклифф. – И моя отработка в этой школе окончена.
Кэтрин взглянула на часы. Ровно столько осталось от их «вместе».
– Я тебе их прощаю, – улыбнулась она, изо всех сил стараясь держать лицо. Потому что не время плакать. Даже лучше, что они расстаются здесь, где много народа. Так легче хотя бы для нее.
– Кажется, из нас вышла неплохая команда.
Да уж! Новый год явно удался.
– Кстати, вот. – Она достала из кармана и протянула ему кожаный браслет, который так и не подарила на Рождество. – Для твоей коллекции.
– Не стоило.
– Мне будет приятно, – произнесла она, зная, что только так он не сможет отказаться, и Хитклифф протянул руку, чтобы она застегнула на запястье замок.
Руки у Кэт дрожали. Но она изо всех сил старалась скрыть это.
– По традиции ими нужно обменяться, – тихо произнес он.
– Что?
– Их не дарят просто так. Ты должна забрать один мой. Так что выбирай – таковы правила.
Щеки у нее покраснели. Она хотела хотя бы так извиниться, а теперь снова забирает у него что-то.
Проблема в том, что Хитклифф так легко отдает.
Отдает не считая. Улыбки, тепло, объятия, время.
Это ли не любовь, в которую она никогда не верила? Которая не кричит: «Дай», а тихо шепчет:
«Бери». Бери все, что хочешь. И улыбается:
– Смелее.
– Любой?
Она подняла взгляд.
– Конечно, любой. Снимай тот, что больше нравится.
Кэтрин неуверенно протянула руку к замку на браслете с тремя зелеными бусинами, разделенными кожаным плетением, потому что каждый раз так или иначе на него заглядывалась. Красивый…
Хитклифф хмыкнул, едва заметно улыбнувшись будто бы сам себе.
– Что-то не так?
Он повел плечом:
– А ты действительно выбираешь лучшее. – И на вопросительный взгляд девушки пояснил: – Колумбийские изумруды.