Драйв Астарты
Шрифт:
– Да, – Ээт снова кивнула. – Если по-школьному, то еврокультура с детства внушает людям, что они все время кому-то должны. Если этого кого-то не видно, то его надо выдумать, потому что… В общем, дальше то, что сказал Нан Цюй.
– А у вас не было человеческих жертвоприношений? – Спросил мистер Натан.
– Были, после войн между кланами, – ответила папуаска. – Пленных часто убивали и считалось, что тем своим, которые погибли, это приятно. Но это не совсем то, ага?
– Это соответствует фактам, изложенным в мемуарах Миклухо-Маклая, – заметил тайванец. – В социальной системе береговых племен Папуа было просто немыслимо принести в жертву соплеменника.
После паузы (очередного раунда стрелковых упражнений) миссис Натан спросила:
– Мистер Нан Цюй, на ваш взгляд Голдинг ошибался в основании своего сюжета?
– Я думаю, что да, – подтвердил он. – Мне представляется, что социальный институт человеческих жертвоприношений и индивидуальная жестокость имеют различную природу. Надеюсь, мне удастся обосновать эту позицию в своей книге.
– А война? – Спросил мистер Натан, – к какому из двух видов жестокости её следует относить согласно вашей теории?
– К сожалению… – Нан Цюй вздохнул, – существует третий вид. Это и есть война.
…
Авторитетный литературный критик доисторических новелл доктор Фу Чаджэ, как и предполагалось, прилетел на островок Крван чуть позже 8 утра на гидроплане фирмы «Baliem Resort». На Крване его интересовала маленькая группа валунов, которая по некоторым данным могла быть одним из древнейших астрономических культовых сооружений папуасского региона. Встречу с писателем Нан Цюем доктор Фу Чаджэ запланировал здесь как бы заодно. Почему нет, если автор и критик волей судьбы оказались в одной географической окрестности в одно и то же время?
Нан Цюй встретил авторитетного критика и культуролога на бамбуковом пирсе, к которому спускалась лесенка (тоже бамбуковая), ведущая через низкорослые, но изумительно красивые джунгли к верхней точке островка – маленькому плато, где находились те самые валуны и маленький булькающий грязевой гейзер. Лесенка заканчивалась гостевым домиком с обзорной площадкой, с которой замечательно просматривалось море миль на 10 вокруг Крвана, а прерывистый коралловый риф в полумиле от берега был виден, как на ладони. Около одного из полупогруженных фрагментов этого барьера дрейфовал большой проа с флажком «Bok-Bok sea frog». Туристическая молодежь развлекалась дайвингом и подводной охотой. К этому же фрагменту укатился гидроплан после того, как доктор Фу Чаджэ сказал молодому папуасу-пилоту: «Нечего тебе опекать нас и слушать наши скучные разговоры. Мы достаточно крепкие дядьки и как-нибудь сами о себе позаботимся. До обеда можешь полностью располагать своим временем, а если что, я тебе позвоню на мобайл»
Проводив гидроплан взглядом, авторитетный критик повернулся к писателю.
– Полагаю, уважаемый Елю Танпин, что вы неплохо выбрали место.
– Я старался не доставить вам лишних неудобств, уважаемый Гихеу Зян. Если вы не возражаете, мы можем беседовать на обзорной площадке.
– Мне нравится это предложение, уважаемый Елю Танпин. Вы читаете мысли?
– Я знаю, уважаемый Гихеу Зян, что вы любите точки, господствующие над местностью.
Если
Оба генерала устроились за столиком на бамбуковой платформе обзорной площадки, тайванец аккуратно разлил в две глиняные чашечки цветочный чай из бронзового папуасского чайника, и континентальный китаец, сделав один глоток, произнес:
– В вашем предложении о встрече достаточно необычно соединились две различные сюжетные линии: проблема интеграции Китая и новая манчжурская проблема.
– Я рекомендовал руководству моей страны объединить эти проблемы, – пояснил Елю Танпин, – поскольку, как мне кажется, их объединила сама судьба.
– Интересная мысль, – задумчиво сказал Гихеу Зян. – Но её ценность зависит от того, является ли Цин-Чао и император Пу Лунг У вашей эксклюзивной креатурой, или это совместный проект с кем-то ещё. Во втором случае, надо четко понимать: с кем?
– Ваш вопрос, – заметил тайванец, – уже содержит в себе половину ответа. Разумеется, проект Цин-Чао слишком велик для нас одних. Но мы заранее договорились со всеми партнерами… Со всеми, кроме, к сожалению, континентального Китая. И я надеюсь, сегодня мы сможем исправить это досадное несовершенство.
– Чтобы говорить об исправлении, надо видеть картину. – сказал генерал SSD КНР.
– О! Простите! Я должен был с этого начать…
Генерал NSB Тайваня расстелил на столике карту из тонкой водостойкой бумаги. Несколько минут его континентальный коллега смотрел на изображение молча, периодически проводя пальцем по линиям изображения и сверяясь с какими-то загадочными записями в своем блокноте. Потом он констатировал:
– Итак, шведский военно-судостроительный комплекс совместно с ресурсными корпорациями Австралии и Новой Зеландии получает морской транспортный узел Минамитори и минеральные копи подводных Восточных Магеллановых гор.
– Да, – подтвердил Елю Танпин, – и больше они ни на что не претендуют. Такова их законная контрибуция за потопленный японцами подводный танкер.
– …Янки, – продолжал Гихеу Зян, – получают Иводзиму и Окинаву в безраздельное владение, как земли, прилежащие к суб-штату Гуам. Они на это уже согласились?
– Ещё нет, – признал тайванец, – но мы, как выражаются в таких случаях сами янки, сделаем им предложение, от которого они не смогут отказаться.
Континентальный генерал сделал глоток чая и скептически хмыкнул.
– Чтобы делать янки предложения такого рода, надо обладать большой силой.
– Локально это условие нами выполнено, – ответил Елю Танпин. – Тайвань и островок Йонагуни, крайний юго-западный в цепи Рюкю, разделяет всего 60 миль моря. В 20-х числах сентября Цин-Чао перебросила через этот пролив десантный корпус, который сегодня контролирует не только Йонагуни, но и Сакесима, все три скопления островов Рюкю к юго-западу от Окинавы и скопление островов Дайто с востока от Окинавы. Фактически Окинава взята в ракетную вилку, и при «горячем» развитии конфликта американский контингент там понесет огромные потери.