Дредноут
Шрифт:
Рейнджер все еще не достал ни одного из своих висящих на виду пистолетов, которые вернулись к нему после последней остановки. Но одна рука застыла наготове, и Мерси удивилась, как это она до сих пор не замечала, что Корман — левша.
Не опуская оружия и даже не моргая, капитан ровным тоном проговорил:
— Пардью, я знаю, ты слышал его. А видел ли ты его из окна?
— Нет.
— Они догоняют нас и скоро настигнут. Если они столкнут нас с рельс, с нами, возможно, будет покончено. Ты меня понимаешь?
Столь же бесстрастно,
— Понимаю, но я верю, что мои эксперименты важнее нескольких пострадавших.
— Верь во что хочешь. Тот паровоз тащит четыре вагона, и работает он на новом топливе — как и наш, но тот легче и мощнее. Я не пугаю, это факт. Верно, рейнджер Корман?
— Верно. Система двойного топлива делает ту машину почти вдвое мощнее нашей, и груз он тащит вдвое меньший.
— «Дредноут» может обогнать их.
— «Дредноут» тащит слишком много, чтобы обогнать этого южного гонщика, — настаивал техасец.
— Тогда мы задействуем артиллерию и столкнем чужака с дороги. Меня это по-прежнему не заботит, — заявил Малверин Пардью, не отказавшийся от намерения стрелять при первом же шорохе.
— Может, да, а может, и нет, — проговорил Горацио Корман. — Если «Шенандоа» опередит нас — а это почти наверняка произойдет, — они взорвут рельсы и мы все погибнем.
— Мы опрокинем их раньше, чем они обойдут нас.
Терпение капитана Макградера было на исходе:
— Мы не хотим давать им возможность обойти нас, Пардью. Мы собираемся сбросить лишний вес и обогнать их. Мы опередим их, если избавимся от груза; нельзя позволить им вырваться вперед — тогда всем нам конец.
— Что ж, тогда, полагаю, нам всем чертовски не повезло, — заявил Пардью, — потому что вы не отцепите этот вагон. — Он повел плечом, указывая на «катафалк». — Вы же не сделаете этого, верно? Не проявите неуважение к погибшим героям, а, капитан?
— Сейчас нужды живых превыше всего. Убирайся с дороги, Пардью, мы займемся сцепками.
— Только через мой труп.
— С удовольствием это устрою, — сообщил рейнджер, чья рука все еще подрагивала в дюйме от рукояти заткнутого за пояс револьвера.
— Если мы не избавимся от этого вагона, компания твоих мертвецов значительно увеличится, — сказал капитан.
Оскар Хайс вытащил оружие, но не знал, куда его направить. Он, конечно, не стал бы стрелять в капитана, но дуло его пистолета постепенно клонилось в сторону рейнджера — просто на тот случай, если нужно будет стрелять в кого-нибудь.Пардью не сдвинулся с места. Капитан и техасец пребывали в таком напряжении, что, казалось, сейчас зазвенят как струны арфы.
А несущий людей «Дредноут» с каждой секундой приближал их к перевалу.
— Что у тебя там? — спросил капитан. — Что там на самом деле,вот что я хочу знать.
— Мертвецы. Только и всего.
Мерси решила, что настала наконец ее очередь вмешаться, и заявила:
—
Большинство взглядов и по крайней мере один пистолет нацелились теперь на молодую женщину.
Только не взгляд и не оружие рейнджера. Он не отрываясь смотрел на ученого, потому что уже знал, что в последнем вагоне. Правая его рука тоже пришла в движение, и теперь обе ладони нависали над рукоятями пистолетов.
А Мерси выпалила остальное:
— Мертвецы, едущие с нами, погибли не в боях. Они умерли, перебрав «желтухи». Но вещество, из которого делается «смолка», — о, оно намного хуже! Оно сводит людей с ума, и они начинают пожирать друг друга!
Взгляд капитана метался между медсестрой и ученым. Наконец он рявкнул на Пардью:
— Она говорит правду? Правду?!
Не испугавшись, но несколько смутившись, Пардью буркнул:
— Она ни черта не знает.
Мерси рассчитывала, что Горацио Корман поддержит ее, но он этого не сделал — возможно, потому, что хотел, чтобы ученый и его помощник забыли о нем, схватившись с капитаном. Так что она принялась защищаться сама:
— Знаю, капитан, — и пожалуйста, поверьте мне! А ты, — обратилась она к Пардью, — если хочешь доказать, что я не права, покажи ему, что везешь там, сзади!
— Покажи документы, — приказал капитан ученому. — Покажи снова. Я хочу посмотреть, кто их подписал и…
— Да какая разница?! — воскликнул Пардью. — Да, мы создаем оружие — как любая армия! То, что содержится в последнем вагоне, важное звено нашей программы. Это куда важнее, чем все, что мы делали до сих пор. Потенциал, — почти умоляюще выдохнул он, — вы даже не представляете, какой это потенциал!
— Вот тут, капитан, мистер Пардью прав, — сказала Мерей. — Вы не представляете потенциала этой штуки. Не представляете, что она делает с людьми, что она может сделать с Югом, но и не только — что она может сделать со всеми, повсюду.Газ, из которого производится «смолка», убивает, не различая цвета обмундирования.
Капитан взвесил ее слова; размышляя, он даже пистолеты опустил на долю дюйма. И сказал:
— Я тоже выполняю приказы, Пардью. И обязан защищать своих людей, а ты — не мой человек. Эти мертвые парни сзади, я ничего не могу для них сделать. И если Союз хочет получить свое оружие, то может послать потом кого-нибудь сюда за грузом. Меня простят или отдадут под трибунал, если сочтут нужным, потому что, бога ради, мы…
Поза Пардью как-то неуловимо изменилась, и одновременно пальцы слегка дернулись. Но прежде чем он успел прервать речь капитана пущенной в сердце пулей, пистолеты Горацио Кормана оказались в руках у хозяина — быстрее, чем кто-либо охнул. Техасец выстрелил из обоих разом: в Оскара Хайса и в Малверина Пардью.