Дремлющая жизнь

Ренделл Рут

– Ты что, не хочешь со мной поговорить? – настаивал Вексфорд.

– Мы не в силах изменить реальность, – пожала она плечами. – Я – женщина, а следовательно, существо второго сорта.

– Ты, наверное, шутишь?

– К чему все эти слова, папа? Люди меняются, меняется и их отношение к собственной жизни. Если я скажу тебе, что прочитала миллион книг и говорила со многими людьми, ты, как и Нил, ответишь, что это все совершенно для меня лишнее.

– Может, и скажу. И думаю, не так уж и ошибусь, раз все это превратило тебя в несчастную женщину, разрушающую свою семью. Разве ты чувствуешь себя человеком второго сорта здесь, у своих родителей?

Что же изменилось по сравнению с тем, когда ты жила в вашем собственном с мужем доме?

– Если я не найду работу, то и тут повторится то же самое. Мне обязательно надо поступить на какие-нибудь курсы.

Вексфорд не стал распространяться, насколько ему не нравится идея Сильвии записаться в колледж или на какие-то там курсы. Тогда Доре придется присматривать за Беном и Робином в ее отсутствие. Вместо этого он спросил, не считает ли она, что быть женщиной означает иметь определенные преимущества.

– Например, если у тебя спустило колесо, ты можешь быть уверена, что тут же кто-нибудь остановится и предложит тебе помощь лишь только потому, что у тебя хорошая фигура и очаровательная улыбка. А я в такой ситуации могу сутки напролет размахивать руками, даже не надеясь, что кто-нибудь одолжит мне домкрат.

– Да! Именно потому, что я – «миленькая»! – закричала Сильвия. Вексфорд чуть не рассмеялся, настолько это слово сейчас не подходило к дочери: ее глаза метали молнии, и походила она скорее на фурию. – Ты хоть понимаешь, что это означает? – продолжала бушевать дочь. – Сейчас я тебе объясню. Быть «миленькой» – это означает слышать постоянный свист вслед, это отсутствие уважения, это идиотские комплименты. Это означает, что тебя не воспринимают как человека.

– Да ладно тебе, ты преувеличиваешь.

– Нет, папа, не преувеличиваю. Хочешь, приведу пример? Пару недель назад Нил, паркуясь, врезался в столб. Я поехала в автомастерскую, чтобы они заменили бампер и фару. После того как механики вдоволь насвистелись, мастер сказал мне: «Эх вы, дамочка! Наверняка муж здорово ругался, когда увидел, что вы натворили». То есть он посчитал само собой разумеющимся, что виновницей аварии была я только потому, что я женщина. А когда я объяснила, как обстояло на самом деле, он мне просто не поверил. И все то время, пока я там находилась, он пытался со мной флиртовать, болтал всякие глупости, а когда говорил о машине, звучало это так: «Машина вашего мужа… Передайте вашему мужу… Скажите вашему мужу…» Мы с Нилом одинаково разбираемся в машинах, и она настолько же его, насколько и моя! – Сильвия запнулась. – Но нет! И машина, и дом скорее его, чем мои. Даже дети по закону считаются в большей мере принадлежащими отцу, чем матери. Господи, да сама моя жизнь, оказывается, принадлежит ему!

– Давай чего-нибудь выпьем, Сильвия, – предложил Вексфорд. – Ты немного успокоишься и расскажешь мне, в чем конкретно заключаются твои претензии к Нилу. Кто знает, может быть, я смогу послужить между вами посредником?

Так и получилось, что через пару часов он с глазу на глаз беседовал с зятем в доме, прежде казавшемся ему шумным, наполненным теплом, любовью и куда он раньше с удовольствием приходил в гости. Теперь здесь было тихо, неуютно и пыльно. Нил заявил, что уже поужинал, но инспектор догадался, что так называемый «ужин», скорее всего, содержал немалую долю спирта.

– Конечно, я хочу, чтобы она и дети вернулись, Редж. Вы знаете, как я люблю Сильвию. Но я никогда не соглашусь с ее условиями. Мне они не по нраву, и все.

Я не потерплю, чтобы в доме поселилась какая-то домработница. Ведь мальчиков тогда придется поместить в одной комнате, да еще и платить постороннему человеку, чего мы в принципе не можем себе позволить. И все это ради того, чтобы Сильвия занималась самообразованием, а потом искала работу, которую, помяните мое слово, она никогда не найдет. Сильвия – чертовски хорошая жена и мать, точнее, была ею. Я не вижу никаких причин, почему мы должны кому-то платить за то, что она сама прекрасно умеет делать, а как с этим справится домработница, еще неизвестно. Вам плеснуть?

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, выпью. Только не говорите, что с меня хватит, сам знаю. Редж, я не понимаю, почему каждый из нас не может просто выполнять свою работу? Я же не утверждаю, что ее работа менее важна, чем моя, не говорю, что Сильвия как-то там неполноценна по сравнению со мной. По-моему, все это – просто ее навязчивые идеи. Но не прикажете же вы мне платить ей зарплату за то, что женщины веками делали по любви? Ведь правда? Я не собираюсь рисковать своей карьерой, отказываясь от поездок за границу, или тратить время на уборку и купание детей, вернувшись вечером домой без задних ног. Ладно, я могу помочь и вытереть посуду, я могу купить все бытовые приборы, которые облегчают домашнюю работу. Но вот что мне интересно: кто из нас в таком случае должен требовать свободы, если я буду вкалывать целыми днями, пока она отправится в колледж на черт знает сколько лет? Ей-богу, я сам хотел бы стать женщиной и не беспокоиться ни о деньгах, ни о необходимости сорок лет подряд таскаться на службу. Опять же никакой ответственности – красотища!

– Ну, ты скажешь тоже, Нил.

– Да нет, я уже почти уверен в этом. – Нил широким жестом обвел комнату. – Пусть я не умею готовить и убираться, зато я умею зарабатывать деньги. Так какого же дьявола мы не можем заниматься тем, что у нас получается лучше всего? Чтоб они провалились, эти проклятые феминистки! Я люблю Сильвию, Редж. Мы с ней созданы друг для друга. Да, конечно, мы ссоримся, но ведь ссоры только укрепляют брак. К тому же у нас двое классных ребятишек. Ведь это же просто бред, что какая-то политическая чепуха, совершенно нас не касающаяся, разрушает семью.

– Для Сильвии это не чепуха, – вздохнул Вексфорд. – Не мог бы ты ей в чем-то уступить, Нил? Может быть, вы возьмете няню на год? Пока Бен не пойдет в школу?

– А почему бы самой Сильвии не подождать этот год? Говорят, что брак состоит из компромиссов. Только с чего это на компромиссы должен идти я один?

– Вот и Сильвия говорит то же самое. Я лучше пойду. – Вексфорд похлопал зятя по плечу. – Много не пей, Нил, это все равно не поможет.

– Да? Вы уж извините, Редж, но сегодня я хочу напиться и вырубиться.

Вернувшись домой, Вексфорд ничего не сказал дочери, а сама Сильвия вопросов не задала. Сидела у двери в сад, баюкая Бена, который проснулся и расплакался, и читала книжку, озаглавленную «Женщина и заговор шовинистов».

Глава 9

Бен капризничал всю ночь и проснулся в семь утра с больным горлом. Когда Вексфорд уходил на работу, Сильвия с Дорой продолжали спорить о том, отвезти ли ребенка к доктору или пригласить Крокера на дом. Инспектор еще не знал, что ему самому придется провести все утро в приемной врача, – он готовился к очередному дню вынужденного бездействия в кабинете с плотно закрытыми окнами.