Дремлющий страх

Хупер Кей

— Однажды ты сказала кое-что о … Райли, а может это быть влиянием другого экстрасенса?

— Теоретически? Да. Энергия к энергии. Электромагнитными полями можно управлять, электрические импульсы отрезать или перенаправить. Даже можно создать. Это похоже на работу мозга, и на него можно повлиять огромным количеством внешних факторов. Но насколько я знаю, мы никогда не сталкивались с экстрасенсом, способным влиять на разум другого экстрасенса, даже незначительно. Нужна сильная кровная связь.

— Что в данном случае невозможно.

Райли

покачала головой.

— Мои братья разъехались по всему миру, а родители в Австралии. И, так или иначе, никто из них не является экстрасенсом.

— И нет никакой возможности, что это может делать экстрасенс, не имеющий к тебе отношения?

— Никоим образом, насколько я знаю. Изменить мои воспоминания? Создать новые воспоминания? Даже теоретически, для чего-то подобного потребуется такое количество энергии … просто невообразимое.

«Сжигание зданий. Кровавое жертвоприношение. Нет… не просто кровавое жертвоприношение… человеческое жертвоприношение. Сколько черной энергии может создать подобное?»

На один миг Райли подумала, что было что-то на периферии ее сознания, но потом оно ускользнуло.

— Смогла бы ты понять, если бы кто-нибудь воздействовал на твое сознание?

— Может быть. Возможно, — конечно, она бы поняла. Определенно. Просто мороз по коже при мысли, что могло быть иначе, признать возможность того, что то, что она делала, делала не она, ее воспоминания и даже мысли были созданы кем-то другим.

Было не так страшно верить в то, что простой электрический разряд привел в беспорядок извилины у нее в мозгу.

И все же …

«Может ли это быть из-за того, что я так быстро расходую энергию? Потому что мой разум работает, чтобы отразить какое-то нападение, о котором я сознательно даже не подозреваю? Возможно ли такое?»

— Поэтому ты настолько уверена, что это было нападение с электрошокером?

— Я считаю, что это вероятнее, — надеюсь, что это так, в любом случае. Она подняла руку, чтобы потереть свой лоб. — Не то, чтобы мои мысли были ясными. Но я знаю, что память хитрая штука в лучшем случае. Добавьте электрический взрыв неизвестной силы и продолжительности, и мозг, очень вероятно, начнет барахлить. Особенно мозг экстрасенса, который, так или иначе, имеет большее-чем-обычно количество электрической активности в любой момент времени.

Эш покачал головой.

— Это вне пределов моего понимания.

— И моего тоже, — согласилась Райли. Она поколебалась, потом добавила. — Мне надо составить отчет. Потому что это правильно и потому что, если и есть кто-то, кто может понять, что творится у меня в голове — это Бишоп.

— Ты, кажется, сомневаешься.

— Не в этом. Я просто задаюсь вопросом, каким количеством тарелок он может жонглировать, прежде чем одна из них упадет на пол.

глава 16

— И ты абсолютно

ничего не помнишь о том, что говорила или делала во время двух провалов? — по спокойному тону Бишопа никто не смог бы предположить, что он усмотрел что-то необычное в этой ситуации или, что он находился в самом центре своего собственного невероятно напряженного расследования. В настоящий момент, по крайней мере, он, казалось, был прекрасно способен справиться с многочисленными задачами.

— Нет, — ответила Райли. — Словно я потеряла сознание, а потом проснулась через несколько часов.

— Что, — уточнил он, — отличается от первой потери памяти, сразу же после нападения с электрошокером.

На это потребовалась минута, но потом Райли поняла.

— Когда я проснулась в понедельник после полудня, воспоминания оказались довольно разрозненными. Сомнительные, неясные подробности.

— Да. Разумный физический результат временного разрушения электрической активности мозга. Как взрыв энергии, который вызвал рассеивание, э… расщепление воспоминаний. Ты не смогла собрать их воедино, но все кусочки, все события, были все еще там.

— Только воспоминания?

— Ты мне скажи.

Райли стояла в пляжном домике с телефонной трубкой у уха и рассеянно смотрела в окна, выходящие на океан. Эш был там, на террасе, терпеливо ожидая и задумчиво глядя на воду. Она задалась вопросом, о чем он думал, что чувствовал.

Но не могла догадаться.

Втянув воздух, она ответила Бишопу.

— Нет, не только воспоминания. Больше. Чувства. Эмоции. Даже обычная способность читать других людей, понимать, о чем они думают и что чувствуют. Все это неясно, отдаленно.

— Но не знание. Не обучение. То, к чему ты все еще имеешь доступ.

— Думаю, что так, — сказала она осторожно.

— Тогда, держу пари, это все еще там, Райли.

— В кусочках.

— Ты можешь воссоединить кусочки.

— Да? Как? — она боялась, что ее голос дрожал так, как она чувствовала.

— Ты начала. Ты смогла использовать свое ясновидение на месте преступления.

— Не так, как я когда-либо использовала его прежде.

— Есть, по крайней мере, шанс, что электрический толчок, возможно, изменил твои способности.

Она осознала, что ее короткие ногти вонзились в ладонь, и заставила себя разжать правый кулак. Уставившись на исчезающие красноватые следы в форме полумесяца, она медленно проговорила. — Есть прецедент?

— Своего рода. На нас влияют электрические поля, Райли. Фактически, на всех нас. Но как именно, зависит от человека. Могут быть непредсказуемые побочные эффекты от очень слабой дезориентации до радикальных изменений наших способностей. Но прямой электрический удар в мозг… единственный подобный случай, который мне известен, произошел с медиумом второй степени, которого случайно ударило электрическим током. У него остановилось сердце, но его реанимировали.