Дремучие двери. Том II
Шрифт:
Осколки… Их отцы и деды унижены, оболганы, обобраны, обглоданы. Они завещали им ненависть и свой отрицательный жизненный опыт. Интеллигенция, которая их дурила, теперь услужливо подбирает с барского стола кровавые потроха своих читателей и зрителей. Но мы, осмолки, пока что живы.
Наши отцы и деды всю жизнь работали — не повторим их ошибок.
Они жили честно — так будем разбойниками! Они чурались разврата, сдерживаемые кто верой в Бога, кто — в светлое будущее. Кто совестью, кто парторганизацией…
У них было чувство долга, они отдавали жизнь за Родину, делились последним, не гнались за барахлом, встречали Гагарина, верили в народную власть и справедливость.
Жалели
Объявленное лучшим другом забугорье тут же присоединилась к кровавому пиршеству, ляская акульими челюстями и гавкая томагавками.
На то оно и НАТО, что и на бойне свято…
Голодное детство, дома — вечные проклятия в адрес разбойничьей власти и новоявленных господ всех мастей, пьяные драки, невыносимые на голодный желудок зрелища элитных обжираловок на экране, соблазнительной рекламы, призывающей тоже обжираться и трахаться, воруя, грабя и убивая, иногда просто ради кайфа. О серийных извращенцах-маньяках и содомском грехе они прежде слыхом не слыхали, их воображение нашпиговали картинками самых изощрённых грехов, похотей и страстей, лишив одновременно возможностей их удовлетворения. Кроме преступлений.
Мир был давно поделён на территории, звериные зоны, осколкам тут ничего не светило.
Когда отпрыски новых русских и нерусских учились в лицеях и колледжах, осколки мыли их машины, продавали бензин и сигареты, нюхали и кололись, тусовались в подвалах. Они научились ненавидеть и завидовать, воровать и насиловать, драться насмерть. Их деды боролись «за лучший мир, за святую свободу», отняли у хищников собственность, чтобы «строить и месть в сплошной лихорадке буден», созидали, вкалывали самозабвенно, воздвигали из пепла, защищали кровью, снова воздвигали из пепла и строили… Власть — жена Цезаря, была вне подозрений. Ибо была победительницей, а победителей не судят. Дерево давало добрые плоды.
Нынешним осколкам объявили, что жена Цезаря была злодейкой и шлюхой, прогнали её, побив камнями, и устроили такой разбой и бардак, что не снилось никакому Цезарю.
— Чубайс на оба ваши дома, и советский, и эсэнговский, — был приговор осколков, — Катитесь с вашей работой, правами человека, семьей и детьми. Жена у нас на каждом углу, работа — пусть на вас дядя работает, дети — в целлофановый пакет и на помойку. Щипануть, трахнуть, взорвать, поджечь, убить — дальше, дальше, ибо зло беспредельно. Мы — хорошие ученики. В руках у нас ни портфелей, ни авосек, ни инструментов, ни плуга, ни букета цветов. В руках у нас удавки, пушки с глушителем и без, взрывные устройства да осиновые колья. Мы налегке. Осиновые Колья… Ос-Кол. Осколы мы. А детки наши, кому на помойке удастся выжить — осколочки.
Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана… буду резать, буду бить… Броня крепка, и танки наши быстры… Танки, кстати, нам тоже скоро пригодятся. Да, азиаты, скифы мы…
Ещё мы делаем ракеты. Славный получится фейерверк!
Господа, нам ведь теперь терять нечего — даже цепей нет. Разбили вы окошко, господа хорошие, туда-сюда — лазь, не хочу. Свобода, блин, свобода. Только вот осколочки, осиновые колышки… Мы не идейные, и не зомбированные, верим только в свой острый угол, которым можно колоть, убивать и резать — в свою острую звезду. Нас не соблазнить капиталом и недвижимостью — не в традициях Руси — служить Мамоне.
Радуйтесь, зубастые, что теперь кровушку можете пить, но ведь чем больше пьёте, тем больше им вашей хочется. Вашей и деток ваших. Таков закон Вампирии. А где ж на всех столько доноров набраться — агнцев-то совсем не останется — одни шакалы. И всем хочется её — роскошную, наглую, развратную, напоённую кровью всех времён и народов… Вот когда вы затоскуете о совках, выведенных ненавистным тираном, и содрогнётесь от порождённых вами мутантов, и поймёте, что не зря снились вам кошмары, и ужаснётесь делам своим, имя которым легион. Горе вам, посеявшим ветер. Разнесёт он по свету упырей-осколочков, ибо «нам нет преград на море и на суше». Вы смерть свою взрастили, господа.
И первую, и вторую, окончательную, которая обжалованию не подлежит. Они растерзают вас и потомство ваше уже в жизни земной, как предсказано в Святой Книге, и обличат вашу вину в своей погибели перед Небом.
— Я вам открою страшную тайну. Весь ваш хвалёный свободный мир со всеми конституциями и прочими правами человека благополучно шагает в ад. «В ад, как на парад», — как пел Тальков. За исключением отдельных избранников, которых гораздо меньше, чем званых.
Впрочем какая тайна?.. Открой Библию, и на каждой странице — что к жизни, что к смерти, как надо и как не надо, что можно и что нельзя. Мы, конечно, склоняем лукавый ум человеческий не верить грозному Слову: «Ешь, не умрёшь, солгал Господь»… Ведь знают, что верить змею — безумие, это дело его такое — нашёптывать, а человекам — склоняться. Но широким путём погибели куда легче идти, чем узким и тесным — спасения. «Имеющие глаза — не видят, имеющие уши — не слышат».
А в ресторане, а в ресторане — А там гитары, а там цыгане, И что душа захочет — выбирай, И где-то здесь начинается рай.
«Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить…» /1 Пёт. 5:8/ «Революционный держите шаг, неугомонный не дремлет враг».
AX: — Мир любит своё и ненавидит Россию, ибо она «не от мира». Мир хочет грешить, потреблять и веселиться безо всяких проблем, а эта /Россия/ вечно путается под ногами, куда-то зовёт и что-то там придумывает. Ату её! Безумный мир не понимает, что без России, как без соли, он окончательно сгниёт.