Дрессировщик. Искупление
Шрифт:
– Ну, видишь вот, Игорян оказался крепким орешком. Уделал меня. Есть к чему стремиться. – Ну, надо же… Этот человек умудрялся с улыбкой признаваться даже в том, что не идеален. Ей хотелось бы когда-то научиться вести себя так же. Очень хотелось бы.
Чтобы однажды встретить Игоря и, вот так же легко улыбаясь, сказать ему «привет». И потом еще о чем-то говорить, чтобы он даже не догадался, как внутри все звенит от напряжения, рвется и горит. Женя очень надеялась, что они больше никогда не увидятся. Но знала: если это случится, она сломается. Не сможет смотреть ему в глаза и не кричать о своей
– Он и меня уделал… – Нечаянно выпалила то, о чем говорить вслух никогда не собиралась.
– А это мы еще посмотрим, Женя. Сдается мне, что еще проверить надо, у кого из вас двоих скорлупа покрепче окажется.
– Спасибо, что так верите в меня. Только зря, мне кажется. – Ей слишком запомнились слова Валерия о том, что у него есть планы по отмщению Суворову. Совсем не хотелось быть пешкой в чьей-то очередной загадочной игре.
– Ну, пока не убедимся в обратном, спорить не о чем. Все, определились с покупками? Тогда пойдем. – Последние пары Женя уже выбирала сама, мужчина лишь кивал одобрительно. Мелочь, а приятно: все-таки, не все у нее потеряно.
Они уже брели к выходу из центра, теперь уже оба увешанные покупками, когда Женин взгляд задержался на манекене. Там было платье – нежное, легкое, изящное. Полная противоположность тому, во что так усердно наряжал ее Симонов последние несколько часов.
Он поймал ее взгляд, даже развернулся и подошел ближе, чтобы рассмотреть внимательно…
– Хм. Неплохо… – Пожевал губами, словно что-то прикидывая. – Заходим.
И потянул ее за руку, с такой силой, что Женя при самом большом желании не смогла бы остановиться и отказаться.
Здесь им понадобилось несколько минут, чтобы подобрать нужный размер, примерить и…
– Девушка, отрежьте нам бирки, пожалуйста. Мы так и пойдем.
– Но… Зачем…
– Не спорь. Отличное платье. Тем более, что в ресторане оно будет намного уместнее, чем эти твои джинсы и свитер.
– Боже мой, в каком ресторане? Что ты еще выдумал? – Он снова умудрился выбить ее из колеи.
– В обычном. В одном из тех, в которых ты никогда не бывала.
Женя поняла, что ее силы к сопротивлению закончились. Сказал бы, что нужно идти на плаху – и туда бы пошла с удовольствием. Только бы больше не приставал.
Это было очень красивое место. Очень уютное и атмосферное. Женя в Италии не бывала никогда, и даже не мечтала об этом, но вот прямо сейчас ей показалось, что все рестораны этой страны именно так и выглядят: увитые зеленью перегородки между столами, отделка стен, напоминающая улицы средиземноморского городка, свисающие с потолка кашпо с петуниями, официанты в красивых фартуках поверх белых рубашек…
Валерий здесь был явным завсегдатаем: он уверенно сообщил, что хочет столик, «как обычно», с ним здоровались официанты, и шел он прямой наводкой к нужному месту, не оглядываясь в его поисках. По дороге обменялся приветствиями с какими-то посетителями, бросил им по несколько ничего не значащих фраз.
Каждый
– На цифры не смотри, пожалуйста. Я угощаю. Возвращать из зарплаты не придется. – Валерий подтолкнул ей меню.
– А я не на цифры. Не понимаю этих названий. И картинки мне тоже ни о чем не говорят… – Она, действительно, даже не обратила внимания на стоимость блюд. Пыталась хоть как-то понять, что это за слова, и разобраться, что они означают.
– Понял. Не напрягайся. Я сам сейчас закажу, а ты уже потом будешь пробовать и выбирать, что больше придется по вкусу.
Ей по вкусу пришлось все. Возможно, потому, что дико проголодалась, пока бродила по магазинам и сгоняла по семь потов примерками. А может, потому, что еда действительно была божественной. Валерий даже уговорил ее попробовать немного красного вина, чтобы поставить завершающий штрих на общей картине. Сам не стал – за рулем никогда не баловался.
Вечером, уже в постели, Женя долго ворочалась, перебирая события дня. Решала для себя, насколько ей все это понравилось, и хотелось ли повторения… Она впервые за долгое время заснула с мыслями не о Суворове Игоре Дмитриевиче, а о чем-то другом. Красивом, приятном, светлом…
Глава 6
Игорь не мог бы точно сказать, когда в нем что-то поломалось. Возможно, еще в тот момент, когда он решил избавиться от Жени, сознательно жестоко вычеркивая ее из своей жизни. Слишком сильна становилась привязанность, которой не должно было быть в принципе. И нужно было попрощаться с ней так, чтобы больше встречаться не захотелось – ни ему, ни, самое главное, девушке. Сделал все, чтобы она забыла о нем навсегда. А если бы и вспоминала – то только с ненавистью, помноженной на обиду и разбитые чувства. И чтобы самому помнить: дорога в ее сторону закрыта…
А может быть, первая трещина появилась позже: когда попытка бегства от себя и от прошлого не увенчалась успехом. Когда понимал: чем дальше от дома, тем сильнее тянет вернуться, чем больше прошло времени с последнего разговора с Женей, тем больше хочется… ничего не хочется. Менять решение он не стал бы, даже если бы имел такую возможность. И поэтому хотел одного: перестать думать об этом. Выгнать воспоминания, вычеркнуть, и никогда не возвращаться к мыслям о несчастном бездомном подростке, который мог бы вообще не появиться в его жизни.
Смешно, конечно же. Все это бред и мелочи. И он бы, наверное, посмеялся, если бы это не было так больно.
Игорь сломался по-настоящему, придя в сознание на больничной койке и ощутив свою полную беспомощность и зависимость от других людей. «Хозяин жизни», всегда уверенно ею управлявший, да еще и позволивший себе управлять другими, не мог пошевелить ни одной конечностью, только моргал глазами. Говорил с большим трудом, но и этим не увлекался: запекшиеся губы и потрескавшийся язык не очень вдохновляли на такое геройство.