Древесная магия партикуляристов

Мадоши Варвара

– Да?
– оторвался от медитации Матиас. На Аристайла он даже не посмотрел.

– А вы ничего так держитесь. Что скажете, если мы пойдем в трактир, пропустим по стаканчику? Тут есть такой трактир для дворцовой стражи, который работает с утра.

После некоторой паузы, во время которой Матиас взвешивал про себя сей поступок как должный или не должный, Древесный Маг кивнул:

– Почту за честь.

Глава 27. Боевое братство

Никогда не отказывайся, если честный человек предлагает

тебе дружбу. Едва ли что-то есть в мире драгоценнее этих уз.

Из наставлений К. Аустаушена

Трактир "Петушиная голова" традиционно служил местом сбора дворцовой стражи. Это гарантировало хозяину постоянную выручку, но нельзя сказать, что самому зданию повезло больше, чем любому другому варронскому трактиру: разносилось оно каждый раз на совесть, ибо Королевские Следопыты, равно как и просто гвардейцы, любили выпить, закусить и выпить еще раз не меньше всех прочих мужчин в городе. Выпивка же в мужской (а хотя бы и в женской!) компании ведет к драке с неизбежностью залета после слов 'Не бойся, сегодня безопасный день!'

Не сказать, чтобы у дворцовой стражи деньги водились чаще, чем у всех остальных: казенная служба опасна не столько количеством шальных штыков, втыкаемых в филейную часть, сколько нерегулярно выдаваемой зарплатой. Но вот именно поэтому предшественник Аристайла на его посту добился, чтобы 'Петушиная голова' ремонтировалась каждый раз из казенных средств. Правда, для этого пришлось сменить название, ранее упоминавшее менее благозвучную часть петушиного тела - ради того, чтобы эта статья расхода лучше смотрелась в документах.

Из всего вышесказанного следует, что таверна "Петушиная голова" почти всегда отличалась новизной, пусть и не добротностью постройки. И открыта она была круглые сутки, делая перерыв приблизительно в полдень - чтобы удовлетворить потребности стражи, работающей во дворце посменно.

Так и в то утро, "Петушиная голова" действовала, и за стойкой стоял унылый худосочный трактирщик. Он играл сам с собой в крестики-нолики, не особенно обращая внимания на посетителей и расторопных официанток. При появлении Аристайла, который едва не сломал хлипкую дверь таверны несмотря на то, что она была распахнута настежь и приперта камнем для надежности, он, однако, приподнял голову от листа бумаги и изобразил некое подобие улыбки.

– Пива мне и моему другу!
– рявкнул сэр Аристайл, заставляя содрогнуться оконные переплеты (по летнему времени таверну не стеклили, ибо в этом не было никакого смысла).

– Как прикажете!
– две официантки подлетели к ним немедленно, едва ли не силой отволокли к столику, потом испарились, чтобы вернуться с дюжиной огромных кружек пива на подносе.

– О!
– одобрил сэр Аристайл, немедленно осушая одну из них.
– Правильное дело! Ну-ка... Здесь все мои друзья!
– воскликнул он, обводя широким жестом находящихся в таверне гвардейцев.
– Выпьем за мужскую дружбу!

Добрых десять человек поддержали его предложение неслаженным, но искренним ревом.

Две официанточки вымученно

улыбнулись и немедленно принялись обносить всех пивом. Пиво происходило из казенных хмелеварен, следовательно, его можно было обвинить в плохом качестве, но только не в отсутствии забористости.

Первые кружки две Аристайл опрокинул в себя, едва заметив, и запанибрата хлопнул Матиаса по плечу.

– Что, - сказал он, с оттенком дружелюбного превосходства в голосе, - нравится тебе здесь, а?.. Умеют наши бравые рыцари развлекаться!

Матиас пожал плечами. И тут Аристайл заметил, что перед неубийцей стоят уже три опустошенные кружки, а сам Матиас совершенно невозмутимо слизывает пену с подбородка.

– Ну ты даешь!
– Аристайл грохнул кулаком по столу, чего столешница не смогла пережить без потерь. К счастью, трещина оказалась не настолько глубокой, чтобы стол развалился совершенно.
– Хозяин! Еще этого мерзкого пойла!

Потом он обратился к Матиасу:

– Вот что! Я не я буду, если тебя не перепью!

На последний рев окружающие среагировали немедленно: народ обернулся к обоим королевским охранникам и радостно одобрил грядущее соревнование.

Третью кружку Аристайл осилил залпом, четвертую же пил долго, отдуваясь и отфыркиваясь. Попытки сердобольных зрителей предложить в качестве закуски редиску, свеклу, соленые огурцы или сушеную рыбу бравый рыцарь мужественно отвергал, сберегая драгоценной желудочное пространство. Его дух несколько поднимало то, что Матиас замедлился: после четвертой кружки он сделал перерыв, чтобы не торопясь съесть овощное рагу. Королевский телохранитель изрядно проголодался за время вахты.

Таким образом, когда Аристайл выпил пятую кружку до половины, перед Матиасом стояла лишь полная на треть четвертая.

– Ха!
– воскликнул сэр Аристайл.
– Знай наших!

И отправился на задний двор облегчиться.

Когда, застегивая штаны, он ввалился в 'Петушиную голову', его встретили потрясенные крики: за время его отсутствия Матиас уничтожил рагу и теперь допивал пятую кружку. При этом захмелевшим он не выглядел, и даже пиво по подбородку у него не текло.

– Мужик, а тебе облегчиться не надо?
– с тревогой спросил один из зрителей, вероятно, мысленно прикинув объем уже употребленных Матиасом емкостей.

– В этом нет необходимости, - невозмутимо ответил партикулярист.

Действительно, Матиас, казалось, не испытывал ни малейших неудобств, приканчивая шестую кружку.

После своей седьмой кружки Аристайл снова помчался на задний двор - на сей раз выпитое пожелало извергнуться тем же путем, каким попало в его тело. Вернулся он куда более злой, однако сумел добить свой личный счет до десяти кружек - пока Матиас неторопливо поглощал одиннадцатую, успевая между делом еще подзакусить солеными орешками. На четырнадцатой матиасовской кружке, которую зрители, вместо подбадривающих выкриков, встретили уже просто потрясенным молчанием, Аристайл сдался. Он грохнул емкостью по столу и прорычал: