Древесный маг Орловского княжества 4
Шрифт:
Смотрюсь в зеркальце и думаю… вот что я там забыл?! Лучше у себя быть королём среди слуг, чем слугой средь королей.
Моя дружина наблюдает за мной со стороны. И почему–то кажется, что все они смотрят на меня, как на предателя.
Оставив всё оружие, за исключением Змеевика, на хранение Дарье, выдвинулся на коне. Выехал в обед, а зайти на территорию вышло только к закату. Путь до дворца занял в три раза больше времени из–за заторов. А на воротах, где организовали пропускной пункт со столами и списками ещё простоял часа два, держа коня за уздцы. Долго в мою пригласительную бумагу всматривался строгий сотник из
— Ладно, проходите, видать что–то пропустили.
Это был мой первый звоночек, чтобы насторожиться. Я не в списках!
Стоило перейти барьер отношение резко изменилось, подскочил слуга в бежевом камзоле с белыми перчатками и перехватил коня. Второй следом подал свиток с программой на бал, который продлиться целых пять дней! Затем он спросил моё имя, пробежался глазами по своей развёрнутой портянке. И развёл руками:
— Прошу прощения, ваше благородие. Но за вами нет комнаты в гостевом крыле. Я выясню у старшего. Возможно, вышло недоразумение, но вы не переживайте, на такой случай у нас есть запасные.
Какой вежливый попался.
— Да я найду, где переночевать, — отмахнулся от него.
— Как вам будет угодно, — откланялся слуга, теряя ко мне интерес.
В целом, я и не думал, что будет такая забота о гостях, с учётом такой фильтрации. Стало даже забавно от ощущений некой отчуждённости. Если посмотреть в сторону трёхметрового забора, всё выглядит, как нашествие зомби, потому что народ через прутья лес рук тянет, напрягая стоящую по нашу сторону стражу. По периметру бойцы расставлены каждые пять–семь метров к нам спиной, бдят бедные, пока мы тут празднуем.
Внутри же всё размеренно, даже непрерывный людской гам уходит в некий фон, превращаясь в шум волн или порыв ветра. В парке, через который предстоит пройти, спокойно и просторно, а людей совсем чуть–чуть, от ярких фонарей на столбиках и стволах деревьев очень светло. Господа стоят небольшими кучками на дорожках и отдельных пустырях, курят, пьют, читают свитки, смеются. Вокруг них вьются слуги. Похоже, некоторые гости решили накидаться ещё до начала мероприятия.
Вскоре со стороны дворца можно расслышать лёгкую мелодию дудочки и бренчание в такт балалайки. Сам дворец от огней сияет, как айсберг под лучами солнца. До него ещё метров триста пройти, но в целом не особо и хочется спешить. Развернув свиток с программой мероприятий, я увидел, что поздравление Василисы запланировано вообще на завтрашний полдень. А сегодня открытие в десять вечера, речь императора, речь орловского князя, речь, речь. Скучно!
Гуляю по парку, как не пришей к кобыле хвост. Издалека рассматриваю гостей в надежде приметить Златославу и завести с ней светскую беседу, плавно перетекающую во флирт. Чтоб потом невзначай пожаловаться на Воронцова.
Но лица все какие–то незнакомые. Наряду с красивыми и богатыми костюмами зачастую совершенно отталкивающие. Хотя вижу, как заинтересованно рассматривают меня дамочки и даже мужчины.
По дорожке приходится порой проходить мимо стоящих кучками, киваю всем, как идиот. Кивают в ответ. Старые дамы не реагируют, а вот молодухи через одну реверансы исполняют. Чую, как разочаровываются, когда, не сбавляя шага, ухожу дальше.
Во дворец не хочется соваться, обхожу по периметру слева, где проход не перекрыт,
А здесь целая набережная реки Орлик, где можно и посидеть на лавках и погулять у самой воды, и даже по пирсам с мелкими лодочками свободно пройтись. Тут явно прогулочный вариант. А с другой стороны, где выходит река Ока, выглядывает парус — там закрытый дворцовый порт. Говорят, император с его приближёнными прибыл как раз на корабле.
Только собрался уже присесть на лавку никем не занятую. И заметил, что неподалёку группа господ на меня как–то неоднозначно смотрит. Четверо презентабельных мужчин и бабуля.
Твою ж налево! Это княгиня Юсупова.
Подрываюсь резко, машу трём господам с другой стороны, покуривающим трубки, и направляюсь в их сторону.
— Ярослав! — Раздаётся в спину встревоженное. — Мальчик мой, подожди!
Не, не, не!
Ускоряю шаг. Богато одетые мужчины встречают с недоумением. Вероятно, думая, что собираюсь с ними завести беседу. Но я просто киваю им и ухожу вниз к берегу по мраморной лесенке. У самой водицы неспешно прогуливаются парочки, суетятся слуги. Лавируя меж них, ухожу по узенькой дорожке под бастион.
Моя спешка явно выбивается из общей атмосферы, но я думаю, что успел удрать, не попав в поле зрения бабули у воды. Обогнув оборонительное укрепление, вышел уже на площадку в портовой части. А здесь какие–то построения идут. Люди отдельными группами стоят уже не в праздной невзрачной одежде, при них оружие. Не копья со щитами, конечно, мечи да шпаги в основном. Некоторые даже в броне, хотя они явно не дворцовые стражники. Среди мужчин и женщины в мантиях с посохами маячат. Скорее всего, это свита приезжих важных персон.
Метров пятьдесят прошёл мимо всяких вояк, которые на меня с подозрением посматривали, и уже большой пирс с пришвартованными крупными кораблями показался. Куда я, собственно, и решил сходить, полюбоваться на чудо кораблестроения, пока не прогнали.
— Да он это, говорю тебе! — Слышу уже в спину от мужчины.
В груди похолодело. Обо мне что ль речь?!
— Нет, Светогор, быть такого не может, просто похож, — отвечает другой.
— Я должен проверить, — настаивает первый и окликает меня. — Простите, господин!
Слышу, как бежит ко мне. Твою ж мать, где это я прокололся?! Собрался уже драпать за второй бастион в надежде пройти через чёрный ход в корпус дворца.
Мельком взглянул на догоняющего. И замер. Это ж… тульский витязь! Один из тех, кто на высоту тогда ворвался, на горе трупов меня застав. Нет, не побегу, незачем. Развернулся к нему лицом. Да, точно он. В камзоле красно–жёлтом под тульский герб, высокий, широкоплечий с волосами белоснежными распущенными до плеч, с яркой привлекательной внешностью. Помню его, ещё когда с яйцом паука стоял, он в колонне тульской к князю нашему ехал, тогда витязь был в сплошной зеркальной броне, я его чуть с девушкой не спутал. И такой важный вид у него был. А теперь взгляд его совершенно другой. Он смотрит на меня серо–голубыми глазами, как на потерянного друга. Ещё так хмурится, будто вот–вот разрыдается. Блин, да что ж такое?!