Древесный маг Орловского княжества

— Вам помочь? — Раздаётся заботливый женский голос.

— Благодарю, я справлюсь, — отвечаю, но так ненавижу это делать.

— Не холодно в одном свитере? — Пристаёт и дальше. — Вы сидите здесь уже третий час. И дрожите.

Это не от холода. От страха.

— Всё хорошо, за мной скоро придут, — говорю отстранённо.

Дамочка, наконец, уходит. И теперь под вечер у озера не остаётся ни одного человека.

Ни одного, кто бы вызвал помощь или полез спасать меня сам в этот холодный первый день весны.

Выкатываюсь в инвалидной коляске на лёд. Разгоняюсь и примерно с середины ухожу под воду. Сердце ухает, и так вдруг хочется жить. Но я уже проходил это, и не раз. Когда инстинкт овладевает телом и даже сознанием. Сейчас не тот случай, потому что я устал. Беспокойство в сплетении с ужасом сменяется безмятежностью. Морозная толща окутывает беспомощное тело, идущее ко дну.

Я был двукратным олимпийским чемпионом.

И вот я иду ко дну жалким инвалидом.

Всегда был жизнерадостным, никогда не унывал, но даже бойцы порой ломаются.

Тьма надвигается, и хочется поскорее уже… Вода быстро теплеет, она становится горячей! Осознаю вдруг, что кто–то душит меня! Не пытается спасти, просто душит.

Да что происходит?!

Отрывая цепкую руку от горла с трудом, отталкиваюсь от песчаного дна. Достаточно выпрямить спину, принимая сидячее положение, чтобы вынырнуть из воды. В уши врывается птичья трель и прочие звуки живой природы, каких на озере сейчас уж точно быть не может!

Сижу в какой–то голубой луже по грудь. Вокруг совершенно незнакомый зелёный лес, и явно не начало весны. А разгар лета!

Отскочившая девица, которая меня и душила, полулежит в нескольких метрах на траве и смотрит на меня ошалело.

Глазища неестественно крупные изумрудами горят, губа верхняя приподнята, как у малолетки, края ровных белых передних зубов видно, носик аккуратный остренький, на щеках здоровый румянец, медные косы из–под серой шляпки до земли тянутся. Довольно симпатичная, на вид лет двадцать. Одета по средневековому. Рубашка серая, жилетка тёмно–зелёная, светлые штанишки, поясок с чехлами, где рукояти ножей торчат.

Рука назад оттянута, будто камень бросить хочет. Только вместо камня над ладонью завис клубок самого настоящего зелёного огня!

— Сплю? — Спрашиваю, а голос–то не мой! Подростковый совсем!

— Зрачки нормальные, — шепчет девушка и дальше с удивлением: — говорит.

— Говорю, — соглашаюсь. — Зачем топила?

— Споры по–другому не вывести, но я думала, что поздно. Думала, что олешился ты.

— Чего? Олешился?

— Стал древесным зомби, — поясняет.

— Что за бред, — усмехнулся.

— Бред — это то, что ты в Заговорённый лес пошёл, — заявила девушка, нахмурив бровки, убирала свой огонёк и поднялась. — Так и будешь прохлаждаться

в луже? Или снова за цветком полезешь?

О, у неё ещё и лук самопальный за спиной, да котомочка раритетная. Вот же сознание шалит. Ущипнул себя, нет, не сплю. Косплейщица? Толкиенистка? Глюк?

Хороший такой глюк, девушка стройная, всё при ней.

— За каким цветком? — Недоумеваю. И впервые обращаю внимание на свои руки. Они хилые, загорелые. И уж точно не мои! А чувствую всё, как наяву.

— За Лазурной розой, — отвечает девушка. — Для Марьяны своей ненаглядной, которая уже не знает, как от тебя избавиться. Управы на неё нету. Бессердечная злюка.

— Не знаю никакую Марьяну.

— Ярослав, хватит придуриваться, а ну вставай, — подошла, ухватила за руку и потянула грубо.

Поднялся, по привычке ноги сгруппировав, чтоб не надломились. А она меня на бережок потащила. Так и шагнул, хотя должен был завалиться.

Сердце задолбило бешено. Сила в ногах появилась!

Отдёрнул назойливую руку. Под ноги глядя, второй ногой в луже шагнул. И вышло!

— Что? — Насторожилась девушка.

Рассмеялся, не сумев сдержаться. Хожу! Могу ходить!!

— Дурачиться вздумал? А ну вылезай из лужи, — ворчит незнакомка с руками на боках.

Водная гладь чуть упокоилась, сфокусировался на своём отражении. А там и не я вовсе. Пацан растрёпанный белобрысый на меня смотрит крупными глазами удивлёнными. И цвет их такой необычный: бирюзовый с каёмкой синей. Ого!

За лицо взялся, потёр щёки. Всё ж чувствую, как наяву.

Осматривать себя начал, худое тело, одежда деревенская.

— Ярослав, ну что с тобой? — Взвыла девушка.

Смотрю на неё встревоженно. Это ж она меня таким именем назвала. А вдруг я в мир другой переместился? Нет, ну серьёзно.

Из лужи полез, да с непривычки споткнулся. Выполз, встал, затаив дыхание.

Примерно на полголовы я выше девушки. Ну хоть не ребёнок, уже неплохо.

— А парень, получается, умер? — Шепчу себе под нос. — Я там умер, он здесь. Вот и…

— Чего бормочешь? — Хмурится незнакомка и хватает за плечо грубо. — А ну пошли. Бабка твоя мне все мозги склевала. В руки передам, потом уже беги куда хочешь. У меня до вечера ещё дел невпроворот.

Киваю, убирая её руку. И девушка теряет ко мне интерес.

— А где мы? — Спрашиваю, за ней подаваясь на тропку в сторону пригорка. Неуклюжие, неуверенные шаги быстро сменяются нормальными.

— В смысле? На опушке Заговорённого леса, — отвечает, не оборачиваясь.

Оглядываюсь. Действительно, лес какой–то жутковатый за спиной, цветы излишне красочные, что на ветках, что на кустах, меж деревьев дымка непроглядная, блестит всюду золотом, будто пыльцу растревожили, чернота гуляет в глубине какими–то кляксами марева.