Древнейшая история Славян и Славяно-Руссов

Классен Егор

Чтобы представить полное убеждение в клевете Греков на Славян, рассмотрим это обстоятельство поближе: Греки называют Славян варварами за их лютость при нападениях на греческие селения; и мы привыкли верить им на слово, не следя в этом обвинении всех обстоятельств дела. Но рассмотрите беспристрастно, которая из двух сторон ближе к варварству: обвиненные или обвинители? – Греки и Римляне, стараясь беспрестанно расширять свои владения, нападали на мирно живших Славян и порабощали их; но если Славяне сопротивлялись им, защищая свою свободу, то всех взятых в плен с оружием в руках Греки казнили, а из остальных покоренных выбирали силачей для образования гладиаторов или бойцов, обреченных драться между собой на жизнь и смерть. Эти побоища служили для увеселения мнимых добронравственных просветителей, которые радовались и ликовали, смотря на умирающего бойца, избитого своим противником. Вглядитесь в этом действии в

политику и характер Греков и Римлян. По политике их им нужно было истреблять отважных и сильных противников; они достигали этого казнью пленных; но чтобы истреблять в покоренном племени и сильных людей, не бравших хотя оружия в руки, но при тогдашних способах войны могших быть для них опасными при первом восстании народа, они последних истребляли под видом единоборства. Это Римско-Греческая просвещенная политика, служившая для уменьшения силы врагов. Взгляните теперь на их характер: Греко-Римляне собирались в амфитеатры смотреть на травлю людей: они ликовали, когда один боец выбивал другому глаз или раздроблял ему череп; их утешали и восхищали предсмертные стоны и судороги умирающего насильственной смертью! – Это характер просвещенных Римлян! Ученых тиранов!

Славяне имели, конечно, сведение о судьбе своих братьев и потому для освобождения себя от гнета римского часто делали восстания и, вторгаясь во владения своих врагов и тиранов, истребляли всех мучителей своих, попадавшихся к ним в руки, не щадя даже малолетних детей их. Но спрашиваем: где более варварства? У Греков ли и Римлян, обрекавших на казнь Славян, защищавших свое отечество, свою свободу, свой культ? У Греков ли и Римлян, с кровожадным восторгом взиравших на мучительную смерть своих противников? У Греков ли и Римлян, назначавших такие истязания для народного увеселения и развлечения? – Или у Славян, совершавших хотя не менее жестокие казни, но делавших это в ожесточении против притеснителей своих? – Мы видим, что у первых истекало варварство из народного характера и сообразной ему обдуманной политики; у последних же оно было только местью за насилие! Первые совершали зло хладнокровно и с обдуманностью, последние же только в минуты остервенения, вызванного к тому продолжительным страданием. Кто же тут истинный варвар: Византиец или Славянин?

Ясно, что Греки и Римляне желали, чтоб Славяне покорялись им безусловно, жертвовали им не только своим достоянием, но и свободою действий, даже самой жизнью, и потому вооружали их против единоземцев-единомышленников своих и сопротивлявшихся этому называли варварами. Это дает повод не верить на слово ни греческим, ни римским историкам, со времени духа преобладания этих двух народов; а потому все сказания, составленные ими о Славянах должно соображать с обстоятельствами притеснителей и притесненных и, согласно разумной критике, очищать их от клеветы, желчи и насмешки.

Исполнив совестливо это дело, мы получим верный взгляд на нравственную сторону Славян, особенно принимая при этом в соображение, что Геродот называет их достойнейшими людьми, что Прокопий приписывает им откровенность и добродушие; что Маврикий и Гельмольд называют их благонамеренными и заботливыми даже о иноплеменных странниках; и соображая наконец, что у Славян был закон, по которому каждый пленник, в чьих бы руках он ни находился, пользовался независимостью, ступив на славянскую землю. Но считая недостаточным одно это сказание, мы можем сделать поверку славянского характера сличением с характерами некоторых царственных лиц у Славян, могших со всею свободою выставлять свою волю на вид людям и тем обнаруживать все малейшие изгибы и оттенки сердца своего.

Собрав такими доводами все возможные сведения, достижимые прямым путем, мы в каждом таком действии получаем акт для истории Славян до-Рюриковских. –Если подобные акты не будут еще прямо вязаться между собой, то попытаемся соединить их логическими, законно дозволенными сближениями, употребляя для того этнографию, древнюю географию, филологию и разные договоры, грамоты и памятники; в случаях же необходимости, воспользуемся историческими песнями и преданиями, стараясь отделить в них истину от вымысла и пиитического преувеличения. – Не последним бы средством было и испытание приложить алфавит бактрийский, или Зенд-Авесты, к чтению Славянских рун; ибо Венеды принесли на Балтийское поморье грамотность свою за 2000 лет до Р. X. И потому он может быть ближе к письменам руническим, нежели наши кирилловская и глаголитская аз буки.

Источников для свода славянской жизни должно искать в истории всех народов Европы и Азии; ибо Славяне, занимая своими племенами такое громадное. пространство, были соседями многих народов, а потому и могли войти в историю каждого сопредельного им народа на путях войны или мирной торговли, союзов и договоров.

Все это вместе даст возможность составить,

если не полную историю Славян, то ясный очерк их истории, или эскиз жизни и деятельности народной, с указанием нравственных двигателей их; эскиз, очищенный уже от всякого произвольного вплетения в него басен, мифов и преувеличений, но и огражденный от лжи и клеветы Греков и Римлян.

Для сей цели я предпринял выработку предварительно материалов для Славянской истории, коих два выпуска уже отпечатаны и два готовы для тиснения. Когда я успею проследить все племена этого величайшего народа в мире и вместе с тем и историю прочих Европейских народов, то попытаюсь приступить к очерку истории Славян от Зороастра, их несомненного предка, или, по крайней мере, от Геродота до призвания Рюрика, с братьями, в Новгород на княжение. Тогда удастся, может быть, доказать, что нетщетно называет Птолемай одно из северных племен Европы Великоруссами (Vuillerozzi) и что Великая Россия существовала уже по крайней мере за несколько веков до призвания варягов. А что по поводу названия ее Великой должна была существовать современной ей и другая, отдельная от нее Россия-малая, в том едва ли кто, с здравым смыслом в голове, усомнится, усматривая племена Руссов во всех концах земли.

Да не подумает кто-либо из читателей этих строк, что мы дозволим себе в труде нашем какое-либо безотчетное действие. Нет! Мы ищем одной истины и путь наш к ней – беспристрастие, а руководитель – логика. Не увлечемся мы образцом мышления некоторых германцев над доказательствами германизма Готфов, где они по славяно-гетскому алфавиту читают на немецкий лад Гетские слова, дав буквам его произвольное значение, отчего у них гетский или, как они называют, готский, язык делается и для них самих непонятным, и тщетно подыскивают они в своем языке корни для него, составляя сравнительные словари, в которых ни одно слово не вяжется с немецкими корнями. Шаткость основной мысли, схваченной не по доводам, а на пути воображения, произвела у них на свет гипотезу, не выдерживающую улики доказательств в противном. Алфавит гетский, или гофский, приложен нами к IV выпуску материалов и доказывает как числом букв своих, так и их формой свое Славянство. Не употребим также и увертливых дилемм для насильственного доказательства того, что противно здравому смыслу и по строгому логическому разбору обращается в бессмыслицу, подобную теории Байера и Шлецера о скандинавских Руссах-Варягах, которую бессознательно защищают и некоторые из наших соотечественников, принадлежащих к слепой школе исторического предубеждения!

ДРЕВНИЕ ПАРСИ

(Извлечение из Зенд-Авесты Зороастра с дополнительными замечаниями)

режде, нежели представим мы читателям своим краткое извлечение из сочинения парсского законодателя, правоучителя и врача Зороастра, окинем беглым взором то, что нам говорит об этом народе древняя история, что нам представляет критическое обозрение этнографических признаков и что оказалось при сравнении мертвого языка Азии, известного под именем Санскрита, с мертвым же языком Парсским или так называемым Зендским.

В высокой части Азии, в особенности по южному склону горного хребта, Индукуша, жил сильный и воинственный народ под древним именем Парсов. Культура его была достаточно высокая; он занимался хлебопашеством, скотоводством и торговлей; предметы последней преимущественно состояли из пряных кореньев. – Этот народ каждый раз, по умножении люда своего, производил выселки. История сохранила нам, по одному сказанию, три такие выселки: в Бактрию, Мидию и Персию; в последнюю под предводительством Кира. По другому сказанию первое переселение с Индукуша было в плодоносную долину Евфрата, второе образовало Лидию, Финикию и Карфаген, третье – Эфиопию, а за ней Нубию и Абиссинию. Их колонии образовали Египет и Фивы. Из этого мы усматриваем, что Парси – прародители знаменитейших в древности народов, каковыми были Финикияне, Карфагенцы, Эфиопляне, Египтяне и Фиванцы, имевшие все свою грамотность, науки, искусства и торговлю. Кроме того, известно, что народ на Индукуше, в Бактре и Эфиопии делился на четыре касты, а жрецы у Бактров назывались магами или волхвами. Известно также, то и Скифы делились на четыре касты: на Скифов царских, в числе которых были и жрецы, Скифов-меченосцев (у Греков), Скифов- ружан (Rugii) и Скифов-алан (Alani).