Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии
Шрифт:
Археологические исследования последних десятилетий ознаменовались весьма впечатляющими успехами, в результате которых появилась возможность для написания историй отдельных республик Средней Азии. Но эти успехи не означают, что в изучении древней Средней Азии не имеется нерешенных проблем и «белых пятен». Позволим себе указать только на некоторые из них.
До сих пор еще остается дискуссионным вопрос о природе социальных отношений в Средней Азии в древности. В 30-х годах С.П. Толстов выдвинул тезис (позднее поддержанный М.Е. Массоном и А.Н. Бернштамом, а затем получивший самое широкое распространение среди советских ученых) о рабовладельческом характере общественных отношений в Средней Азии в древности. Вместе с тем указывалось, что рабовладельческие отношения здесь были переплетены с отношениями первобытнообщинного типа. Эта концепция (в различных вариантах) стала на многие годы господствующей в советской науке. Однако недостаточность источниковой базы все же не позволяет считать этот тезис окончательно доказанным (хотя и наиболее вероятным). В последние годы
Наличие столь большого диапазона мнений свидетельствует не только о сложности теоретических дефиниций, но еще больше о недостатке документальных письменных источников, исследование которых может дать ответ на эти насущные вопросы. До сего времени значительные документальные материалы были получены только при раскопках Нисы и Хорезма. Однако парфянские материалы (при всем их значении) все же очень мало сведений содержат о социальной природе парфянского общества, хорезмийский же материал сравнительно немногочислен, фрагментарен и труден в интерпретации.
Другой сложной и важной проблемой, еще не имеющей удовлетворительного решения, является проблема среднеазиатского города. Несмотря на ряд исследований, осуществленных в последние годы, все же характер города как особого социального организма остается в значительной мере неопределенным. Это объясняется даже не столько недостатком письменных материалов, сколько малой археологической изученностью городов. Если для среднеазиатской археологии раннесредневекового периода своего рода эталонным памятником стал Пенджикент, где осуществлены раскопки на очень значительных площадях, то для древней Средней Азии такая изученность отдельного города остается еще недостижимым идеалом. Единственный город этой эпохи, где раскопки произведены в довольно больших масштабах, — это Дальверзин, однако степень его изученности такова, что социологические выводы здесь пока невозможны.
Близкая картина и в исследованиях среднеазиатских деревень эпохи древности. Только несколько деревень различных областей и различных периодов раскопаны достаточно полно, что позволяет делать некоторые выводы о социальной природе среднеазиатской деревни, однако их число совершенно недостаточно для общеисторических выводов. Вызывают определенные сомнения и методы социально-исторической интерпретации материалов, в частности использование источников, характеризующих индийскую деревню, для понимания (по аналогии) деревни Средней Азии.
Можно назвать еще ряд сложных и недостаточно разработанных проблем: характер становления цивилизации раннего железного века; причины поразительного единообразия материальной культуры, особенно керамики основных районов Средней Азии в ахеменидскую эпоху; границы селевкидских и греко-бактрийских владений в Средней Азии к северу от Амударьи; хронология кушанской эпохи; характер кризиса, поразившего Среднюю Азию на рубеже древности и средневековья, и т. д.
Глава девятая
Северная Парфия
Серахский оазис
В древности Парфией первоначально называлась область исконного обитания парфян. Наиболее раннее документальное ее упоминание зафиксировано в надписях ахеменидских царей, в частности в Бехистунской надписи. В этих надписях и сочинениях более поздних греческих и римских историков и географов нет четкого описания границ Парфии. Но из их содержания ясно, что это была небольшая страна, занимавшая Туркмено-Хорасанские горы и прилегающие к ним участки Большой Соляной пустыни и Каракумов. Названные пустыни ограничивали пределы Парфии с юга и севера, на западе она граничила с Гирканией, а на востоке с Ареей [10] (подробнее см.: Массон М.Е., 1949а).
10
Гиркания — область, занимающая юго-восточное побережье Каспийского моря, Арея — область в верховьях реки Теджен-Герируд (область Герата).
После образования Парфянского государства (середина III в. до н. э.) и превращения его в мировую державу (середина II в. до н. э.) этот термин потерял свою первоначальную четкость. Он стал употребляться для обозначения как области обитания парфян, так и всего их обширного государства. Кроме того, как явствует из «Географии» Страбона (XI, IX, 1), произошло не только «раздвоение» самого названия Парфия, но подверглись ревизии границы
11
Страбон сам неоднократно упоминает Гирканию как отдельную от Парфии область.
Собственно Парфия делилась на ряд более мелких историко-культурных областей. Из дорожника Исидора Харакского (Isid. Char. Mans. Parth., 11–13) известно, что таких областей, возможно, соответствующих сатрапиям административного деления, в Парфии было по крайней мере три: Астауэна, Парфиена и Апаварктикена. Большинство современных исследователей считает возможным Парфавнису Исидора Харакского отождествлять с городищами Старая и Новая Ниса вблизи Ашхабада. Соответственно Парфиена помещается в пределах современных Ашхабадского и Геоктепинского районов ТССР, а расположенная восточнее Апаварктикена рассматривается в целом как соответствующая современному Каахкинскому району. Эта гипотеза в настоящее время является наиболее приемлемой, однако следует отметить, что у нас нет бесспорных доказательств для отождествления городища Новая Ниса с Парфавнисой (Нисаей) Исидора Харакского.
Нерешенным остается также вопрос о местонахождении области Нисайя, неоднократно упоминаемой Страбоном [12] (XI, VII, 2; XI, VIII, 3). Нисайя упоминается также Плинием, но о ней ничего не сообщает Исидор Харакский и Птолемей. Имеется также серия парфянских драхм, относящаяся к I в. до н. э., упоминающая название области NICAIA. Некоторые монеты II в. до н. э. — II в. н. э. содержат обозначения: N, NI, NICA, NICAK. Ряд нумизматов склонен видеть в этих надписях и буквах обозначение монетного двора в городе Ниса, некоторые из них прямо указывают на городища Новая Ниса в Багире (Sellwood D., 1976, р. 13–14). Если допустить, что все имеющиеся в нашем распоряжении источники отражают реальную действительность, вернее, разные ее стороны, то можно сделать следующие предположения, снимающие противоречия источников: 1) Парфиена и Нисайя — разные названия одной области с главным городом Ниса; 2) Парфиена и Нисайя — разные области с главными городами, имеющими одинаковое название; 3) Парфиена и Нисайя — названия соподчиненных административных единиц. Парфиена, например, могла быть сатрапией, а Нисайя — марзианством, а столицей той и другой была Ниса. Нельзя исключить также, что Нисайя — это общее название всех трех областей (сатрапий), указанных Исидором Харакским или название части Парфии, расположенной к северу от Копет-Дага [13] . Однако, поскольку все эти предположения не могут быть подкреплены убедительной документацией, в настоящей работе для обозначения области обитания парфян в пределах границ Советского Союза применяется нейтральный термин Северная Парфия. На основе относительного единства материальной культуры III в. до н. э. — III в. н. э. в нее включена подгорная равнина Южного Туркменистана на участке между селениями Кызыл-Арват и Чаача, а также горные долины северных отрогов Копет-Дага.
12
Различные точки зрения о местонахождении этой области и Нисайи Авесты рассмотрены М.Е. Массоном (1949а, с. 17–20).
13
В связи с этим уместно вспомнить о «потусторонних» парфянах Плиния (VI, 25).
История изучения. Целенаправленное изучение памятников парфянского времени в подгорной полосе Копет-Дага началось с 1930 г., когда совместная экспедиция Института туркменской культуры (Туркменкульта) и Наркомпроса РСФСР приступила к раскопкам на городищах Нисы в селении Багир близ Ашхабада. В 1930 г. экспедиция работала под руководством А.С. Башкирова при участии А.А. Марущенко, С.А. Ершова, П.В. Арбекова. В последующие годы (1931, 1934–1936) раскопки проводились силами сотрудников Туркменкульта при научном руководстве А.А. Марущенко. На городище Старая Ниса раскопки носили разведывательный характер и осуществлялись путем закладки многочисленных траншей и шурфов. Работы этих лет явились важным этапом в изучении парфянской культуры [14] . Они документально подтвердили принадлежность городища к парфянской эпохе и дали обильный археологический материал. Во время этих исследований были частично вскрыты основные архитектурные сооружения Старой Нисы, получившие, однако, не совсем правильное определение (см.: Массон М.Е., 1949а, с. 30–35).
14
Однако их ценность в значительной мере снижается отсутствием научных публикаций и утратой полевой документации. История изучения городищ Нисы наиболее полно изложена в специальной работе М.Е. Массона (Массон М.Е., 1949а), там же приведена библиография.