Древние Свитки

Вагнер Ева

Почти всю гору покрывала столица Сериндана город Астерия, где различные сооружения и улочки были вырублены прямо в податливой горной породе, но на северном склоне практически никто не жил. Иногда путникам попадались одинокие вырубленные в горе дома, в которых прятались испуганные после нападения магуров жители. В последнее время монстры довольно часто нападали то тут, то там, и не всегда патрули из воинов Школы Звездного Света вовремя оказывались там, где нужно, поэтому жители Сериндана всё чаще предпочитали не выходить из своих домов и, заслышав шум, опасливо выглядывали из маленьких окошек своих пещерных жилищ, но увидев, что это идут члены школы, они выходили и подносили кто молоко, кто мясо, кто хлеб, кто деньги и драгоценности, прося защиты.

У многих магуры утащили лам, служивших чуть ли не единственным источником пропитания для жителей гор, поэтому количество бедняков за последнее время заметно выросло, но даже те крохи, что у них остались, многие из них старались преподнести в дар воинам Звездного Света.

– Возьмите, благородные господа! – девочка-серринка в бедном сером платьице протянула путникам амарантовый хлеб.

– Не нужно, оставьте себе, – ответил Ван Хорн, с сожалением оглядывая испуганных жителей, ощущая на себе вину за их бедственное положение, и хотя прямой его вины здесь не было, воины школы не справлялись с защитой жителей. Он тоже воин, а значит, размышлял Ван Хорн, вина и на нем.

– Кажется, школа плохо справляется с защитой города, – сказал Даррен, оглядывая бедных жителей Астерии.

– Да, – угрюмо кивнул мастер.

Он знал, что с тех пор, как школа стала заниматься темными практиками, алчность охватила сердца мастеров, и защита простых серринов ушла на второй план. Трудно отказаться от соблазна красивой и богатой жизни, но школа как раз была создана для того, чтобы помочь избежать подобных искушений, и она действительно изначально в этом помогала, обучая серринов следованию по Светлому пути, но Свитки утрачены, Путь предан забвению, и все виды пороков расцвели в школе пышным цветом. Алчность и тщеславие со временем вытеснили из сердец мастеров школы бескорыстие и заботу о тех, кто не владел в той же мере силой звездного света, и, пока угроза не касалась их лично, они исполняли свой долг не особенно тщательно.

Горная тропа шириной около полутора метров была вымощена плоскими камнями, а край огорожен невысоким мощеным поребриком. Иногда путники шли вплотную к крутому склону. Отвесной каменной стеной он нависал над ними, время от времени осыпая их мелкими камнями и грозясь обрушиться. Где-то через километр тропа стала резко спускаться вниз, и дальше они пошли пешком, держа в руках поводья с ламами.

– Мастер, значит, старейшина не поверил вашим словам? – вдруг спросил Даррен, до этого о чем-то сосредоточенно размышлявший.

– Он не хочет видеть угрозы привычному образу жизни, – вздохнул Ван Хорн, но было видно, что разум его учителя занимало что-то еще.

– Но как же записи Ларэлла?

– Для него они не имеют ценности.

– Он не верит им? – удивился Даррен.

– Он верит только тому, чему хочет верить. Нам придется обратиться к другим старейшинам, а заодно поискать доказательства того, что пророчество и угроза реальны. Наверняка у других рас тоже что-то есть. Возможно, мы сможем найти способ предотвратить катастрофу.

Несмотря на то, что Ван Хорн и сам был недоволен реакцией Мидха, все же уважение к старшим было важной частью воспитания в школе, поэтому открыто критиковать старейшину при своем ученике он не стал. Если ученики не будут уважать старших, то как будут к ним прислушиваться? А если не будут прислушиваться, то как воспитать из них благородных воинов Звездного Света? Вот только благородство и великодушие ушло из сердец мастеров школы, думал Ван Хорн, как ушли чистота и бескорыстие, присущее предкам. Эти качества стали редки, словно переливчатый цветок Ариона, который ранее рос сквозь снега и покрывал гору Дахаро, подобно перламутровому ковру. Теперь и то, и другое безвозвратно ушли в прошлое.

Даррен был озадачен решением старейшины. Разве небесные явления – не его стихия? Разве он не тот, кто должен первым их распознавать? Почему он не видит в комете никакой угрозы, не видит знамения? “Значит, Мидх подвергает опасности весь наш мир из-за того, что не

верит свидетельствам двух выдающихся мастеров? – с удивлением думал про себя Даррен. – Вместо того, чтобы срочно созвать Совет старейшин, он просто отмахнулся от нескольких предупреждений! Мы можем упустить драгоценное время, чтобы предотвратить бедствие, или хотя бы подготовиться, и всё из-за одного не дальновидного старейшины? Как это возможно, что судьба нашего мира зависит от одного серрина? Разве это справедливо?”. Его начинала одолевать злость. Он почувствовал внутри бурю, готовую разрушить все на своем пути. Она, словно вулкан, спящий долгие годы, при малейшем толчке готова была извергнуться с мощной яростью, сжигая всё, к чему прикоснется. Даррен почувствовал, как злость стала затмевать разум и сердце, заставляя трепетать даже самые твердые устои. Словно вихрь, бушующий внутри, дай ей волю, она готова была утащить за собой все в своем безумном танце разрушения и хаоса.

– Что с тобой? – голос учителя резко выдернул Даррена из мрачных размышлений.

Даррен увидел, как Ван Хорн пристально на него смотрит сосредоточенным взглядом, а между его бровями пролегла глубокая складка, свидетельствующая о тревоге. От взгляда учителя не ускользнуло то, как изменилось лицо его ученика. Оно потемнело, как будто внезапно ночь накрыла его своей тенью, а в глазах заиграли огненные всполохи, или это ему показалось?

– Всё в порядке, учитель.

Даррен не стал рассказывать мастеру о нахлынувших на него чувствах, так как Ван Хорн неоднократно говорил ему о том, что нельзя давать в сердце волю гневу и злости, ведь если дать им волю, они могут привести к катастрофическим последствиям, которые гибельны и разрушительны не только для всех окружающих, но прежде всего для него самого. “Низменные чувства не должны находить себе места в душе ученика Школы Звездного Света, – неоднократно поучал Ван Хорн своего ученика. – Им нужно всячески противостоять, умиротворяя свой разум с помощью техники отрешения”. Так называлась техника успокоения ума, которая приподнимала сознание над обыденностью. В возрасте семи лет все ученики в обязательном порядке ей обучались и потом постоянно практиковались для того, чтобы ум не был излишне порабощен тревогами, беспокойствами и заботами, но мог вынырнуть из моря бушующих помыслов и обрести способность взглянуть на ситуацию отрешенно от эмоций, со стороны, что в то же время успокаивало чувства.

– Хм, – только и ответил в этот раз мастер, продолжая наблюдать за учеником.

К Мидху Даррен и до этого относился настороженно. Он давно заметил, что тот всегда смотрел на него со смесью недоверия и неприязни, и знал, что старейшина принял его в школу только из-за уговоров Ван Хорна и Мунга принять способного сироту, и всё время, пока Даррен жил в школе, выражение лица Мидха при встрече говорило ему: “Тебе здесь не место”. Однако юноша не стал озвучивать свои мысли вслух, но про себя он окончательно убедился, что Мидх напрасно занимает свое место. Он только и умеет, что брать подарки и принимать в школу детей из богатых семей, не взирая на их способности к управлению стихией звездного света, думал Даррен. Видимо, это и стало причиной духовного и интеллектуального упадка школы. Даррен снова нахмурился. “И такие серрины возглавляют Сериндан”, – мрачно подумал он.

Спустя два километра склон стал расширяться и покрываться травой, появились низкие кустарники, а за ними деревья и сосны. Дорога стала шире, путники снова оседлали лам, спускаться теперь было гораздо проще.

– Как можно предотвратить то, что предсказано в пророчестве? – вдруг спросил Даррен у едущего рядом на белоснежной ламе учителя. – Ведь если оно говорит, что что-то произойдет, то по логике, это должно произойти?

– Я не знаю, – помедлив, честно ответил Ван Хорн, – но мы не можем сидеть сложа руки и смотреть, как Терра гибнет. Мы обязаны хоть что-то предпринять. Нам необходимо найти Древние Свитки, в которых содержится полный текст пророчества. Возможно, надежда еще есть.