Древние
Шрифт:
К тому же, выглядело всё весьма красиво: растения образовывали беседку со стенами из кустарника и кровлей из древесной кроны.
Впечатление немного портили лестницы между террасами. Построенные из тёсаного камня, они резко контрастировали с монолитом стен, служа очередным наглядным подтверждением упадка некогда великой расы.
К удивлению Стрижа, не смотря на поздний час, в саду кипела работа. Из ворот бывшего ангара, где в незапамятные времена базировались летающие колесницы, бедно одетые эльфы передавали друг другу по цепочке вёдра.
Визор позволил разглядеть
А может он ошибается и это местные горожане, лишённые свободы за какие-то преступления?
Стоящие у ворот сада стражники внимательно следили за рабами, готовые пресечь любую попытку бегства или неповиновения.
Один из невольников уронил поданное ведро. На землю вместо воды пролилась тягучая, больше похожая на нефть чёрная жидкость. Немедленно к проштрафившемуся подскочил эльф в кольчуге и принялся от души лупцевать палкой, не забывая огреть и соседей неудачника.
«Вот только давай без игры в Спартака, поднявшего восстание рабов», — попросил демон.
Стриж только хмыкнул. Ничего подобного он и не собирался совершать.
И дело не в том, что это невозможно — шанс есть всегда. Просто даже в случае успеха ничего не поменяется.
Здесь одни стоят других. Восставшие рабы устроят резню, причём вполне возможно, что не пощадят ни женщин, ни детей. Потом немного порежут друг друга, выясняя, кто теперь новый царь горы, а победители станут жить-поживать, захватывая соплеменников в рабство и обменивая Паукам на оружие.
Так что, господа эльфы, «чума на оба ваших дома», как сказал персонаж бессмертной драмы Шекспира.
«Смысла нет», — коротко ответил Стриж демону.
Тот удивлённо хмыкнул и замолчал.
Стражник тем временем завершил экзекуцию. Повесив дубинку на пояс, он пнул скорчившегося на земле раба и отошёл к воротам сада. К удивлению Стрижа, наказанный резво вскочил и с удвоенной энергией взялся за работу. Видать, били его больно, но так, чтобы не выводить из строя.
Вёдра у рабов принимали остроухие в одинаковых долгополых одеждах, наводящих на мысли о служителях какого-нибудь культа. Во всяком случае все остальные мужчины предпочитали ходить в штанах, а не в балахонах.
Культисты, как мысленно назвал их Лёха, относили ведро к дереву и обмазывали ствол той самой тёмной жижей, обмакивая в неё кисти. При этом губы у них шевелились, словно остроухие молились, или пели.
Завершив работу, культисты уходили из сада, отдавая опустевшие вёдра ожидающим на почтительном расстоянии рабам. Тем, похоже, запрещали подходить даже близко к деревьям. Опасались саботажа, или попыток украсть драгоценный плод?
Вспомнив, с каким благоговейным восторгом так и оставшаяся безымянной эльфийка поедала золотое яблоко, Лёха вполне допускал, что при первой же возможности любой из невольников сожрёт попавший под руку плод. Ну а последствия… Их и так периодически побивают, а тут хоть будет за что.
Когда странный ритуал с окрашиванием древесных
В любом случае, это облом. Ни один из стражников не был магом, да и шансы, что они знают что-то полезное, невысоки. И, самое печальное, они дежурят парами с этой стороны ворот, но никто не гарантирует, что с внутренней стороны нет дублирующего отряда.
Взять языка и не нашуметь вряд ли получится.
Стриж разочарованно цыкнул и задумался о возвращении к реке несолоно хлебавши, как к воротам сада подошёл остроухий в расшитых серебром и золотом одеждах. При виде него воины синхронно склонили головы.
Эльф даже не удостоил их кивком, пройдя словно мимо пустого места. Однозначно птица высокого, по местным меркам, полёта. Может, даже один из тех Старших, про которых говорил покойный вожак налётчиков. Странно только, что без охраны, но с другой стороны, причин тому может быть множество. Начиная от отсутствия угрозы в своём городе и заканчивая таинством какого-нибудь ритуала.
Оказавшись в саду, остроухий целеустремлённо зашагал к лестнице, ведущей на верхнюю террасу.
«Вот его и будем брать», — обрадованно сообщил Лёха демонице. снимая перчатку.
Если окажется, что «язык» на деле ни хрена не «язык» и человеческой речи не понимает, то на поздний ужин Белочке пойдёт сразу, а не после допроса.
В том, что это маг, Стриж не сомневался даже без подсказки демона.
Эльф, не подозревая о своей участи, поднялся на террасу и подошёл к одному из деревьев. Приложил кончики пальцев ко лбу, постоял так несколько секунд, а потом сорвал с ветки золотистый плод.
Лёха замер, с интересом наблюдая за ритуалом, запоминая каждое движение. Может, правильное употребление этого фрукта каким-то образом положительно влияет на магические способности. Кто их, волшебников, знает?
Почтительно держа в ладони яблоко, эльф опустился на колени и вынул из кармана золотое блюдце. На него он положил плод, после чего осторожно поставил блюдце на землю.
Затаив дыхание, Лёха наблюдал, уже готовый увидеть, как золотое яблочко катится по блюдечку, показывая страны заморские. Увы, тут старые сказки не нашли своего воплощения: ни стран заморских, ни даже видеочата с отрядом разведчиков. Ушастый просто снова прижал ко лбу пальцы в ритуальном жесте, а потом достал маленький ножик и разрезал фрукт на несколько долек, после чего тщательно облизал лезвие.
Стриж дождался, когда эльф положит в рот ломтик плода и спикировал на жертву не хуже ястреба.
— М-м-м! — замычал перепуганный остроухий, когда тяжёлое тело придавило его к земле, а латная перчатка зажала рот.
— Тихо, — шепнул Лёха, прижимая костяной клинок к горлу жертвы. — Не шуми. Замри, если понимаешь мою речь.
— М-м-м! — эльф задёргался, пытаясь вырваться.
То ли от страха у него отключился разум, то ли он настолько был уверен в том, что ему не посмеют причинить вред, но на лезвие ушастый не воспринял как угрозу.