Древний Рим. Взлет и падение империи
Шрифт:
«Для человека, стремящегося к господству, наиболее подходящие люди — самые нуждающиеся, которые не дорожат имуществом, поскольку у них ничего нет, и все, ч т о им приносит доход, кажется им честным». [32]
Естественно, это еще в большей степени распространялось на германцев и галлов, которых Цезарь привлекал в ряды своей армии. Многие из них в жизни не видели даже италийской земли, что уж говорить о метрополии. Постепенно количество легионов Цезаря выросло с трех, положенных ему по статусу проконсула, до десяти. Это вложило ему в руки оружие более опасное, чем любое из тех, с которыми доводилось сталкиваться республике: ярость и мощь по меньшей мере 50 000 закаленных в боях солдат, каждый из которых был беззаветно предан самому имени Цезаря. Неудивительно, что Катон со своими единомышленниками
32
Саллюстий. Югуртинская война. 86, 3. Пер. В. О. Горенштейна.
В 56 г. до н. э. сенатор по имени Луций Домиций Агенобарб объявил, что он собирается выдвинуть свою кандидатуру на пост консула с целью сместить Цезаря с должности наместника Галлии. Цезарь, державший руку на пульсе римских событий, не замедлил нейтрализовать эту угрозу, возобновив свой альянс с Помпеем. На встрече в Лукке (город на севере Италии) он побудил Помпея и их общего союзника Красса к участию в выборах, чтобы лишить Агенобарба возможности стать консулом. В случае успеха они обязались провести через Народное собрание закон, разрешающий Цезарю продлить свои полномочия наместника еще на пять лет. В ответ Помпей и Красе получали возможность консолидировать свою власть и независимость от Сената с помощью выгодных постов проконсулов за рубежом. Таким образом, никто не остался внакладе.
Катон за версту почуял, что Цезарь и Помпей что-то затевают. Поэтому он призвал Агенобарба сделать все возможное и невозможное для победы на выборах. «Борьба с тиранами, — говорил Катон, — идет не за консульскую должность, а за свободу». [33] В день голосования вооруженные группы ветеранов Помпея избили Агенобарба и Катона, не дали им попасть на Марсово поле и обратили в бегство их сторонников. Помпей и Красе благополучно были избраны консулами на 55 г. до н. э., и Цезарь вновь вышел сухим из воды. Дружба и союз с Помпеем на сей раз избавили его от неприятностей. Но в следующий раз, когда Катон с союзниками повел атаку на Цезаря, полководец так легко отделаться уже не смог.
33
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Агесилай и Помпей. 52. Пер. Г. А. Стратановского.
Три года спустя, в 52 г. до н. э., отношения между Цезарем и Помпеем дали трещину. Фатальным для их союза стало поведение Помпея, хотя ослабление его началось двумя годами ранее. Юлия, жена Помпея и дочь Цезаря, умерла во время родов, причем дитя тоже скончалось через несколько дней. Охваченные горечью потери, политики в то же время не могли не понимать, что со смертью Юлии исчезло главное связующее звено между ними. Если Цезаря трагическая весть настигла в Галлии, то Риму предстояло получить новое доказательство того обожания, с каким Помпей Великий относился к своей жене, — ив такой полноте, что даже его враги в Сенате на краткое время прониклись жалостью к нему.
Но для того, чтобы консерваторы стали активно добиваться расположения человека, к которому они так долго относились со страхом и подозрениями, потребовался грандиозный общественно-политический катаклизм. Начало ему было положено убийством Публия Клодия Пульхера, союзника Цезаря. Будучи народным трибуном с популистскими взглядами, Клодий занял место главного подстрекателя и защитника городского плебса. Время для его выдвижения было самое что ни на есть подходящее: в середине 50-х гг. до н. э. сенаторы, погрязшие в трясине подозрений во взяточничестве и коррупции, стремительно теряли доверие. История блестящей, но неоднозначной карьеры Клодия показывает, что народ скорее предпочел бы иметь добрых и щедрых правителей, чем свободу. Когда во время случайной уличной драки Клодий был заколот своими противниками, эта смерть вызвала взрыв ярости. Люди, преданные ему всем сердцем и объединенные общей болью — пестрая толпа лавочников и оборванцев, торговцев и нищих, бедноты из городских трущоб, — тысячами вышли на улицы. Они пришли на Форум и решили устроить погребальный костер в память своего благодетеля. Где? В здании Сената. Из чего? Из скамей сенаторов. Никто не мог остановить их. Когда здание Сената выгорело до основания, буйство охватило весь город.
В эпоху поздней республики в Риме не существовало никаких органов правопорядка. Чтобы потушить волнения и восстановить спокойствие на улицах, переполошившиеся сенаторы обратились за помощью к единственному человеку, который обладал достаточным авторитетом, чтобы собрать
Их решение втайне обрадовало Помпея. Хотя до возвышения Цезаря ему приходилось выступать в роли народного героя, величайшего полководца Рима, негласного кукловода на выборах, он никогда не был вполне удовлетворен этим. В действительности, Помпею всегда хотелось признания и со стороны сенаторского большинства. Но у него имелось одно условие к сенаторам: от них требовалось признать его выдающиеся способности, «его особое положение» в республике. А это противоречило психологии сенаторов, задевало их, шло вразрез с их верой в равенство представителей римской элиты и желанием, чтобы властные полномочия имели ограничение в виде ежегодных выборов. Их предки основали республику, изгнав из Рима царей. Так с какой стати им заводить себе нового царя? К Помпею всегда относились с прохладцей. Но теперь перед ним приоткрылась дверь. Как же намеревался он распорядиться своим шансом?
Даже приняв вид человека скромного и непритязательного, Помпею не удалось обмануть некоторых своих проницательных современников, один из которых заметил: «Он имеет обыкновение думать одно, а говорить другое; он недостаточно умен, чтобы скрыть то, чего хочет». [34] Помпей принял командование, и вскоре его войска вошли в Рим. Через десять лет после невероятного, триумфального возвращения Помпея Великого с Востока, звезда его снова ярко загорелась на небосклоне. Означало ли это закат звезды его давнего союзника? Ответа на этот вопрос пришлось ждать недолго.
34
Цицерон. Письма. CXCI (F. VIII, 1), 3. Пер. В. О. Горенштейна.
Пока Цезарь находился в зимнем лагере неподалеку от италийской границы, напряженно ожидая, что предпримет Помпей, новость о мнимом безвластии в Риме распространилась по Галлии с быстротой огня. Вожди галльских племен тайно собрались в лесной глуши. Основываясь на несколько приукрашенных и преувеличенных слухах о разброде и шатании в Риме, они задумали воспользоваться отсутствием Цезаря (он в это время находился на севере страны) и поднять восстание против римских захватчиков, пока те не пришли в себя. Времени на раздумья не было. Племя карнутов взялось выступить первым, и свое обещание они исполнили. Карнуты напали на поселение Ценабум и вырезали всех его римских жителей. Стоило другим племенам услышать эту новость, как они тут же собрали ополчение в поддержку карнутов. Из всех галльских племен вскоре выделились арверны, чей юный вождь возглавил общее восстание. Звали его Верцингеториг.
Через послов Верцингеториг заключил союз с сенонами, парисиями, кадурками, туронами, аулерками, лемовиками, андами и всеми галльскими племенами, жившими по атлантическому побережью. Были найдены необходимые средства, и благодаря им организована армия галльских воинов. Чуть позже Верцингеториг доказал, что помимо организаторских способностей он обладает решимостью, необходимой для наведения порядка в войсках. Борясь с трусостью, он не чурался отрезать уши, вырывать глаза и даже жечь всех, кто не встанет в строй. Как не без уважения отмечал Цезарь, «чрезвычайная энергия соединяется у него с чрезвычайной строгостью военной дисциплины». [35] Коротко говоря, Верцингеториг демонстрировал те самые качества, которые Цезарь и сам ценил выше всего — качества, присущие подлинному римлянину. Верцингеториг стал главнокомандующим объединенного войска галльских племен, и всего через несколько недель к восставшим присоединились племена Центральной и Северной Галлии.
35
Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне. VII, 4. Пер. М. М. Покровского.