Древний Рим. Взлет и падение империи
Шрифт:
Довольно скоро Помпей решил задействовать свою кавалерию. Ей немедленно удалось потеснить врага. Кавалерии Цезаря пришлось отступить под яростным и самоотверженным натиском. Но когда кавалерия Помпея разбилась на эскадроны и начала окружать войска Цезаря с фланга, тот дал сигнал своему запасному войску вступить в бой. С гордо воздетыми штандартами четвертая линия пехоты стремительно атаковала кавалерию Помпея, коля лица всадников копьями. В этом проявился военный гений Цезаря. Тот верно рассудил, что цвет римской аристократической молодежи, отпрыски сенаторов, возможно, жаждут битвы, но не обладают ни нужным опытом, ни готовностью к ожесточенной драке. Решительное противодействие повергло их в панику. Они развернули лошадей и ускакали на высокие горы.
Тем самым они оголили фланг собственного
Когда Помпей увидел, что его армия бежит с поля боя, он повел себя подобно «безумцу, потерявшему способность действовать целесообразно». [44] Тихо удалившись в палатку, он стал ждать, пока его легионеры не будут перебиты, как тут его озарила новая надежда на то, что ему удастся накопить новые силы и ответить ударом на удар. И вот в компании тридцати всадников Помпей Великий бежал из Фарсала. На самом деле ему не суждено было оправиться от этого поражения. Цезарь вышел победителем из гражданской войны. Шанса на реванш Помпею так и не представилось.
44
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Агесилай и Помпей. Помпей, 72. Пер. Г. А. Стратановского.
Цезарь приказал своим людям штурмом взять укрепленный вражеский лагерь. Когорты Помпея, охранявшие его, либо также бежали, либо сдались на милость победителям. Оказавшись в лагере Помпея, солдаты Цезаря обнаружили доказательства крайней самоуверенности сенаторов. На столах были выставлены горы серебряных тарелок, словно в ожидании праздничного пира по поводу неизбежной победы. Палатки были увиты плющом, ложа усыпаны цветами, а кувшины до краев наполнены вином. Но представителям аристократии, отцам и детям знатных римских семей, не суждено было предаться пиршеству в тот день. Эта честь досталась Цезарю и его людям.
На следующий день 24-тысячная армия Помпея сдалась Цезарю: солдаты пали перед ним на землю, слезно умоляя пощадить их жизни. Среди 15 000 погибших на поле брани 6000 были римскими гражданами. По отношению к выжившим врагам Цезарь проявил снисходительность, рассматривая это как первый шаг к исцелению пораженной болезнью республики. Он также простил представителей знати, сражавшихся против него. Многие из них, однако, бежали в надежде найти безопасное место, где можно было бы прийти в себя. Помпей воссоединился со своей женой и отправился с Кипра в Египет, где намеревался искать прибежища. Но что, если ему удастся собрать там новую армию и в будущем вновь бросить вызов Цезарю? Цезарь не мог этого допустить и решил преследовать его. Однако стоило Помпею ступить на берег в Александрии, как он был убит. Влиятельный евнух при дворе египетского фараона посчитал, что лучшим способом добиться расположения Цезаря будет лишить жизни его противника. Но его рассуждения были в корне неверны. Когда Цезарь взглянул на отсеченную голову своего бывшего союзника и друга, а затем на его печатку, изображавшую льва, держащего в лапе меч, то у него на глазах выступили слезы. Воистину великий гражданин Рима не заслуживал такой жалкой смерти.
Хотя битва при Фарсале решила судьбу гражданской войны в пользу Цезаря, ему предстояло еще совершить походы в Африку и Испанию, для того чтобы окончательно подавить очаги сопротивления сенаторов. По возвращении в Рим в 46 г. до н. э. Цезарь устроил себе четырехкратный триумф, его ветераны получили пожизненное жалованье, а каждому жителю Рима в подарок выплатили небольшую сумму денег. В период 49-44
Диктатор также увеличил число сенаторов и всадников, расширив их ряды за счет представителей незнатных фамилий. Обязанные Цезарю своим возвышением, эти люди с охотой осыпали его все новыми почестями. В январе 44 г. до н. э. он нарочито отверг предложенный ему титул и корону царя, но культ религиозного почитания и появление прижизненных статуй Цезаря свидетельствовали о том, что он не стал возражать против обожествления собственной персоны. В феврале Цезарь дал согласие занять пост диктатора на постоянной основе, что, в сущности, означало установление автократии, и, таким образом, его можно считать первым римским императором. Похоже, что подлинному реформированию республики на базе взаимодействия с новой сенаторской элитой Цезарь в конечном счете предпочел личные почести, соответствующие его патрицианскому чувству собственного достоинства, и забыл о народных свободах.
Поэтому окончание гражданской войны не означало, что спор о свободе также окончен. Напротив, установление бессменной диктатуры Цезаря привело к тому, что пламя этого спора вспыхнуло снова. В середине марта 44 г. до н. э. перед входом в здание Сената, выстроенного когда-то Помпеем, один из сенаторов совершенно неожиданно задержал Марка Антония, заведя с ним долгий разговор. Этот сильный, внушительного вида мужчина даже не догадывался о том, что его умышленно удерживают на улице. В самом С е -нате тем временем группа сенаторов притворилась, будто собирается выступить с петицией против Цезаря. Они словно ненароком подошли к нему, так что он оказался в их окружении. Вдруг один из сенаторов приподнял край одежды, и в его руке блеснул кинжал, который вонзился в диктатора. Другие тоже стали лихорадочно вынимать спрятанное в складках оружие. Их клинки двадцать три раза пронзили тело врага. Брут, бывший близким другом семьи Цезаря, но сражавшийся на стороне Помпея у Фарсала, нанес один из этих ударов. После этого он покинул здание Сената в компании некоторых других заговорщиков. Держа окровавленные ножи в руках, они направились к Капитолию и обратились к народу с возгласом: «Свобода восстановлена!»
Безжизненное, окровавленное тело Цезаря осталось лежать в здании Сената — в том самом здании, которое было построено на средства его врага в дар Риму. Более того, он упал прямо к ногам статуи Помпея. Можно, конечно, увидеть в этом убийстве Цезаря своего рода месть Помпея, но более важно другое: не только Цезарь — республика также была мертва. Хотя об этом не догадывались Брут и другие сенаторы-патриции, мечтавшие покончить с «тиранией» и вернуть старую, во многом идеализированную республику, Цезарь смотрел дальше них. Всенародное участие в выборах, законодательная роль римских народных собраний не годились более для успешного управления обширной Римской державой. С этой задачей мог справиться только единоличный правитель — император.
Мирным путем привести и аристократическую элиту, и народ Рима к пониманию этого, заставить их принять как свершившийся факт то обстоятельство, что для всех них свобода закончилась, было почти непосильной задачей, требовавшей ясного политического видения и ледяного, безжалостного бесстрастия. По счастливой случайности решение этой задачи легло в руки такого человека, как Август. Он был настоящим гением политики, равного которому не найти во всей истории Древнего Рима. Впрочем, несравненной была и его способность пойти на все, включая самую страшную жестокость, во имя укрепления собственной власти.