Древний род: Сотый Богомир
Шрифт:
Медведь внимательно просмотрел список, сделал в нем пометку, напротив пункта 'запас стрел', и передал главе города, со словами.
– Остальное за тобой, - и нам - я пошлю вместе с вами бойца, как только подберете место для своего лагеря, он вернется назад и сообщит, где вас искать.
Я кивнул и мы - кроме Степановича, на нем лежит организация нашего походного лагеря - уже были готовы покинуть кабинет.
– Герман Моисеевич! Герман Моисеевич!
С этими словами в кабинет, без стука, вбежал кентавр подросток.
– Простите Герман Моисеевич, но это срочно, -
Глава города взял листок и внимательно его прочитал. После чего положил листок обратно и откинулся на спинку стула.
– Все Миша, никакого тебе ополчения, у меня теперь каждая душа на счету.
Медведь потупился, схватил лист бумаги со стола и принялся с жадностью его читать, а когда прочитал, махнул головой и снова прочитал.
База интервентов.
Три дня мы 'курсировали' по заснеженным холмам, пока не добрались до места, обозначенном на рисунке синего чуба, как облепиховые заросли, где можно скрытно оборудовать лагерь. Эти заросли шли вдоль берега почти до самой базы интервентов и не воспользоваться этим, мы не имели права. К тому же, синий чуб сообщил, что в ней нет, не единого 'секрета'.
Когда Маэстро сообщил эту новость, я, Кузьма и Николай восприняли ее как уловку синего чуба, чтобы заманить нас в ловушку. Но рыжий здоровяк заверил нас в том, что минотавр, с ножом у интимных мест, не врет и вообще, по его словам, интервенты чувствуют себя на 'нашем' берегу настолько вольготно, что ночью все патрули спят.
Сомнительно конечно, что бы вот так, в наглую, на чужой территории, пренебрегать очевидными мерами безопасности, но синий чуб заверил Маэстро, что все так, как он сказал. Ну что же, раз так, то мы 'в шоколаде', а если нет, мы здесь для разведки, посмотрим с расстояния, что да как, доложимся Мише и в Мохов, укреплять обороноспособность города.
Выдвинулись всемером, Николай, Кузьма, Маэстро и Витя, верховыми. Степанович, управлял повозкой, запряженной двумя лошадьми, которых нам одолжил град Мохов, в лице Моисеевича, как и ее содержимое. 'Поезд' Маэстро и кибитка Кузьмы, с палаткой и всем остальным, еще не добрались до города. Ну а поскольку врач запретил мне верховые прогулки, я ехал вместе со Степановичем. И седьмой член нашего отряда был посыльный, по имени Вадим.
В дороге, я первый раз увидел, как бегают кентавры. Посыльный, которого Миша послал с нами, принадлежал к этому виду обращенных. Вадик, когда набирал скорость, вытягивался горизонтально как струна и для бега использовал только переднюю пару ног. Вторая пара служит балансиром, чтобы кентавр не запахал носом. И скажу вам честно, он - на тех участках, где ветер вымел снег - не уступал лошадям, а по маневренности превосходил их в разы.
На нем была стандартная, для армии России, бронь, состоящая из десятисантиметровых, расположенных поперек, от шнуровки до шнуровки, металлических полос. На голове - явно сделанный под заказ - шишак с длинными - доходившими до подбородка - нащечниками. Нижнюю, четырехконечную,
Из оружия, на правом боку лук и колчан со стрелами, за спиной овальный щит, раскрашенный под триколор, на левом боку полуторный меч.
Еще в Мохове, мне показалось, что Вадим больно дорого одет для посыльного. К тому же, умеет обращаться с луком, что редкость, даже в армии, не считая ратного сословья. Это заметил не только я и по этой причине, в зарослях низкой облепихи, им занялся Николай. Началось все с подначек, а закончилось тем, что кентавр решил проучить мелкого и наглого людишку.
– Говори Вадик, зачем Миша тебя послал с нами?
– вставая на ноги, после переката, во время которого он саданул рукояткой одного из своих ножей, прямо в коленную чашечку правой передней ноги Вити, третий раз спрашивал Николай - я не такой терпеливый, когда надоест, ты уже никогда не сможешь говорить.
– Ах ты, козявка - сквозь зубы, гырчал Вадим, опираясь на меч и потирая ушибленное колено левой рукой. Щита он лишился после первого же выпада 'козявки', которая врезала ему рукояткой подмышку, от чего рука, на некоторое время, обвисла, и щит просто упал - я тебя урою гнида - продолжал поливать оскорблениями Вадик, игнорируя вопрос Николая.
– Вадя, Вадя - крутил головой Николай - не знаешь ты, как разговаривать с богатырями, а я ведь и обидеться могу.
Николай пошел по кругу, огибая кентавра слева, где тому будет неудобно орудовать мечем, да еще и ушибленная нога не даст полноценно на нее наступать.
Ни я, ни кто-либо другой, не вмешивались в такой своеобразный метод допроса, который применил сильнейший богатырь России, тем более я сам санкционировал его. Но с условием, что кентавр останется целым и невредимым. Однако результата я не видел и мое условие не выполнено, Вадик сильно хромал и левая рука у него до сих пор не отошла.
– Говори или я продолжу.
Николай стал ускоряться, продолжая идти по дуге, что заставило Вадика вприпрыжку разворачиваться к нему фронтом. Раз прыжок, два прыжок, три ... и он упал. Николай среагировал мгновенно и бросился на противника.
– СТОЯТЬ - крикнул я, пока человек не искалечил полуконя.
Первый тут же остановился и повернулся спиной к кентавру, провоцируя того на действие. Но Вадику было не до этого, он кое-как смог подняться и с помощью меча старался не упасть снова. Про нападение не могло быть и речи.
– Николай, ты слышал что я сказал?
– А я че, я ни че - ответил тот и повернулся к болезному - считай, тебе повезло.
– Коля-я - протянул я, и тот посмотрел на меня - помоги Степановичу разжечь мангал - и когда тот стал открывать рот чтобы ответить нечто в своем стиле, я 'отрезал' - это тебе за то, что обещал не калечить посыльного.
– И самому Степановичу - Николаю не помогать.
Николай поджал губу и молча пошел к телеге, чтобы заняться не только розжигом мангала, - который сварганил Кузьма, из халявного железа, еще в Мохове - но и приготовлением ужина.