Древняя Греция

Миронов Владимир Борисович

Школа Л. Бернини. Голова Медузы

Тираны и мздоимцы ненавидят собственный народ, говоря о нем: «эта страна», «этот народ». Они опираются не на весь народ, а на узкий клан чиновников, что нередко ведут себя, как чужеземные правители в оккупированной стране. У них в почете льстецы, воры, демагоги и подхалимы. Они всячески поощряют взаимную вражду в стране, сталкивая «друзей с друзьями, простой народ со знатными, богатых людей с людьми из их же среды», ибо так легче управлять. Они стараются разорять своих подданных, чтобы, с одной стороны, иметь возможность содержать свою охрану и чтобы, с другой стороны, подданные, занятые ежедневными заботами, не имели досуга составлять против них заговоры. Тиран «склонен также вести войны, чтобы подданные не имели свободного времени». Плутократы не сочувствуют «ничему возвышенному, ничему свободному». Показателен вывод: «Все те признаки,

какими отличается крайняя демократия, свойственны также и тирании». Как он понимал демократию? Главный признак демократического строя – наличие свободы, если ею пользуются все. Одно из главных условий свободы – когда по очереди управляют и правят. Но все же решающий фактор демократии – чтобы те, кто составляет в стране большинство (народные массы), обладали и верховной властью («верховная власть принадлежит народной массе, то, что решено будет большинством, должно считаться решением окончательным и справедливым»).

Диомед – благородный, но обедневший

Греция и Рим знамениты не только великими мыслителями, ораторами, врачами, но и яркими политиками (Ликург, Солон, Перикл, Демосфен, Исократ и др.). В 594 году до н.э. главой Афин стал Солон (ок. 640—560 гг. до н.э.), выходец из обедневшего аристократического рода. С VII века н.э. в Афинах стали развиваться торговля и ремесла. Прежде чем стать политиком, он занялся торговлей, продавая оливковое масло. В политику он пришел тогда, когда два непримиримых лагеря, с огромным недоверием взиравших друг на друга, стали искать подходящую кандидатуру на вождя нации. Вероятно, он более других подходил на эту роль, соединяя в себе, по словам Плутарха, казалось, два совершенно несовместимых и взаимоисключающих качества: «Знать уважала его за его богатство, бедные – за честность».

Павший гигант. Из серии «Дары Аттала»

Случается так, что страна изнемогает под бременем грабителей и богачей, что народ лишен элементарных средств к жизни и вынужден покидать родину (из-за отсутствия средств к жизни). Примерно такая ситуация возникла в Афинах, когда кончилась Килонова смута и «проклятые» наконец ушли из Аттики. Общество предстало, как у нас в России, расколотым на партии: одни афиняне были сторонниками демократии, другие – олигархов, третьи ратовали за смешанный строй. За наименованиями партий, о которых говорит Плутарх в биографии Солона, стояли конкретные группы жителей Аттики. Первая группа состояла из владельцев самых плодородных земель вокруг Афин. В основном это были эвпатриды (или «правые»). И так как в руках у них находились лучшие земли, то настроены они были олигархически. Центр занимали «центристы». В этой группе нашли пристанище состоятельные люди, купцы, богачи, старая греческая «номенклатура». Сюда временами примыкала и большая часть мелких торговцев и их семей, стоявших на умеренно-демократических позициях. На левом фланге находилось большинство, т. е. беднейшее население северо-востока Аттики. Левые ратовали за решительное изменение политического курса страны.

А вот как описал ситуацию Плутарх: «Поскольку неравенство между бедными и богатыми дошло тогда, так сказать, до высшей точки, государство находилось в чрезвычайно опасном положении: казалось, оно сможет устоять, а смуты прекратятся только в том случае, если возникнет тирания. Ведь простой народ был в долгу у богатых: одни обрабатывали землю, платя богатым шестую часть урожая; их называли «гектеморами» и «фетами»; другие брали у богатых в долг деньги под залог тела; их заимодавцы имели право обратить в рабство; при этом одни оставались рабами на родине, других продавали на чужбину». Многие вынуждены были продавать даже собственных детей (закон этого не воспрещал) и бежать из отечества из-за жестокости заимодавцев. Но огромное большинство, люди решительные, большой физической силы, «собирались и уговаривали друг друга не оставаться равнодушными зрителями, а выбрать себе одного вожака, надежного человека и освободить должников, пропустивших срок уплаты, а землю переделить и совершенно изменить государственный строй». И тогда в Афинах сочли, что Солон, – пожалуй, единственный человек, за которым «нет никакой вины, который не является сообщником богатых в их преступлениях и в то же время не угнетен нуждою, как бедные». Все стали просить его взять в свои руки государственные дела и наконец-то покончить с раздорами и распрями в афинском государстве.

Солон

Каждая сторона надеялась, что Солон встанет на их сторону. В глазах богатых он был человеком их круга (зажиточным), но и бедные ему благоволили, в их глазах он оставался честным и рассудительным человеком, к тому же глубоко порядочным. По словам Аристотеля, «народ рассчитывал, что он произведет передел всего, а знатные, что он вернет прежний порядок». Надо признать, что действия его были радикальны. Получив как архонт чрезвычайные полномочия, он спас крестьян-полурабов от полного закрепощения. Межевые столбы на полях, отданных за долги, были вырваны и уничтожены, земля была

возвращена прежним владельцам, о чем он писал в стихотворении:

Свидетельницей будет пред судомвременМне богоматерь Олимпийцев – чернаяЗемля благая в том, что вырвал из нееЯ долговые знаки, в ней забитые:Была она рабою, ныне – вольная.В Афины вновь, в отчизнубогозданнуюВернул я многих, правдой в рабствопроданныхИль неправдой; тем, кто по нужде ушелИз-за долгов в изгнанье и аттическийЗабыл язык в скитаньях по чужимместам,И тем, кто дома здесь терпелпостыднуюНеволю и дрожал перед хозяином,Всем я вернул свободу…

Другим радикальным действием стала отмена долгов («снятие бремени») и запрет в будущем давать деньги в долг («под залог тела»). Солон уменьшил проценты с закладных и вернул с чужбины всех закабаленных за долги. Отменил он и законы Драконта, что были написаны, по его словам, «кровью, а не черной краской», кроме законов об убийстве. Законы те карали смертью за любую кражу (отсюда название «драконовы законы»). Чтобы богачи, владевшие деньгами, не скупили земли, он установил предельную норму земельных владений. Принял строгие меры по охране вдов и сирот, а также законы против роскоши. За богачами установили присмотр – на какие средства живете, господа… Запрету подвергли: богатые приемы, пышные туалеты, большие свиты, неумеренные мужские попойки. Запретили даже пышные похороны. Брань и словесные оскорбления в судах, правительственных местах и общественных процессиях запрещались (за их нарушение – штраф в пять драхм).

Солон всегда был сторонником активной политики… В политике не должно быть места людям безразличным к судьбам отечества. Все граждане обязаны твердо выражать свою волю. Солон провел закон, по которому все классы афинского общества (от первого до четвертого) имели право голоса в народном собрании, независимо от того, богаты они или бедны. Аристотель скажет: «Когда народ – хозяин выборов, он хозяин и правительства». Хотя стоит заметить: в каком-то смысле народ Афин был более свободен в принятии важнейших решений, чем народ России, где без больших денег, прессы и ТВ ни в какое «народное собрание» сегодня просто не попадешь, будь ты самым умнейшим и талантливейшим человеком. По этой причине хотя народ голосует, не он выбирает кандидатов, и уж тем более не его голоса (если убрать формальную сторону) делают «проходными» тех или иных политиков… По этой причине мы не можем сказать, подобно Фенелону: «Все в Греции (точнее, в Афинах) зависело от народа, а народ зависел от слова». Нынче золотым правилом в политике становится иной девиз: «В России всё и везде зависит не от народа, а от денег».

Доссо Досси. Юпитер, Меркурий и Добродетель

Солон создал суд присяжных (высший верховный орган, состоявший из 6 тысяч человек). Трибунал гелиастов – это суд народа, а не чиновников, которых можно подкупить или запугать. О солоновской конституции известно мало. Следов от нее в истории не осталось, хотя он и надеялся, что его законы будут жить 100 лет.

Солон взял за твердое правило по всем важнейшим вопросам спрашивать согласия у народа. Происходя из среднего класса, он хотел государства, в котором царствует правило золотой середины. Его можно назвать одним из первых «демократов». Хотя в отличие от нынешнего понимания этого слова, он под словом «демократия» подразумевал «справедливость» (кстати, это слово чаще других встречается и в его поэзии). В то же время надо помнить, что, несмотря на то что он сам считал себя умеренным, прикрывая, словно щитом, две противоборствующие силы, стоя меж ними, словно меж ратями на рубеже, «как пограничный столп», он исторически был преемником популярной тирании и предшественником тирании. Немудрено, что порой он действовал в ее духе. Любопытно, что последующий тиран, преуспевший Писистрат, был из того же рода, что Солон. Но традиция мнения о Солоне пошла совершенно другим путем.

Коррадо Джаквинто. Веселье на небесах

Солон принял закон против «равнодушных»: не примкнувший ни к одной партии во время междоусобиц мог быть вообще лишен гражданских прав. Закон призывал граждан выступать на защиту пострадавших, призывал оказывать взаимопомощь, проявлять сочувствие. Казалось, он установил нужные законы, добился равновесия в стране. Сам он так говорил о сути своего законодательства: «Власть даровал я народу в той мере, в какой он нуждался, чести его не лишил, но и не дал лишних прав». Ему предлагали установить тиранию, чтобы легче было проводить в жизнь его политику. Солон был слишком осторожен, да и «враг всем властодержцам». Поэтому подумав, он отказался и заметил: «Тирания – отличная крепость, только из нее нет выхода». Вдобавок ко всему, он проявил себя как стратег и умный политик, хотя и признавался, что вынужден «словно волк вертеться среди стаи псов».