Древняя история казачества

Савельев Евграф Петрович

В варварстве и жестокостях русские князья удельного периода превосходили даже самих татар. В этом каждый может убедиться, изучив эту эпоху русской истории.

Через 13 лет после битвы на Калке монголы под предводительством хана Бату, или Батыя, родственника Чингисхана, из-за Урала двинулись на Россию. У Батыя было до 600 тыс. войска, состоявшего из многих, более чем из 20, народов Азии. В 1238 г. татары взяли столицу волжских болгар, потом Рязань, Суздаль, Ростов, Ярославль и многие другие города; разбили русских при р. Сити, взяли Москву, Тверь и пошли на Новгород, куда в то же время шли шведы и остзейские крестоносцы. Не доходя ста верст до Новгорода, у Игнача-креста, монголы повернули на юг.

Русские историки, как, например, Соловьев и Иловайский,

не приводя никаких исторических данных, это событие объясняют тем, что на пути к Новгороду татары встретили болота и дебри (Иловайский) и что приближалась весна — в марте месяце, а с нею распутица и разлив рек. Но историки эти упустили из виду, что в то время к Новгороду шли большие торговые дороги с Волги и что для севера России март месяц не такая уж весна. А богатства Новгорода были для татар заманчивы. Эти закаленные в боях воины, имея опытных западных инженеров, преодолели и не такие еще природные препятствия, как реки Урал, Волга и др. Дело совсем не в том. Новгородские и псковские земли, по плану войны, должны быть заняты шведами и меченосцами, которые и вторглись в них. Вот в чем главная сила. Батый обошел Смоленск, так как к нему подходили папские союзники — литовцы. Батый пошел на Киев, разгромил его и взял все его богатства, а потом в 1241 г. перешел Карпаты и вторгся в пределы врага папы, германского императора Фридриха II и его союзников, дунайских славян.

Фридрих искренно взывал ко всем западным государям, приглашая их к вооружению. «Настало время, — писал он, — пробудиться от сна! Открыть глаза духовные и телесные! Уже секира лежит при дереве, и по всему свету разносится весть о враге, который грозит гибелью целому христианству. Уже давно мы слышали о нем, но считали опасность отдаленною, когда между ним и нами находилось столько храбрых народов и князей. Но теперь, когда одни из этих князей погибли, а другие обращены в рабов, пришла очередь стать оплотом христианству против свирепого неприятеля».

Разделение народов Запада на два лагеря, папский и Фридриха II, помешало всеобщему вооружению. Одни лишь славяне, потеряв кров, свободу и отчасти православную веру, встретили монголов, защищая от них европейскую цивилизацию.

В 1241 г. у Лигница в бою с татарами пал герцог Генрих. Венгерский король, союзник Фридриха, разбитый при реке Соловой, убежал в Австрию. Приближение славянских войск под предводительством чешского короля Вячеслава заставило Батыя круто повернуть на юг. На этом пути, у г. Ольмюца, чехи разбили монголов. Батый обошел г. Вену, так как там жил папский прелат. Он дошел до Удино, до границ своих союзников — папы и венецианцев, разоряя славянские земли. Оттуда он пошел громить придунайских православных славян, чтобы отвлечь их от войны с католиками, захватившими Византию. Но тут получил он известие о смерти хана Октая и поспешил обратно в Золотую Орду. Замечательна во всей этой эпопее личность Фридриха II. Этот просвещенный император католик не признавал папу наместником Христа и всячески старался вредить ему и подрывать его светскую власть. Папа много раз проклинал его за это, отлучал от церкви, но тот не унывал и открыто обвинял его в призыве монголов. Взятый им в плен один из татарских полководцев, оказавшийся английским рыцарем храмовником, был отослан им папе при бранном письме, в котором Фридрих обзывал папу извергом рода человеческого. Фридриху очень хорошо были известны все планы папы о походе на Русь, так как еще в 1230 г. он вместе с ним и гроссмейстером тевтонского ордена Германом фон-Зальцем в Сан-Джермино и Ананьи обсуждали этот вопрос. Согласно этому плану, польский мазовецкий князь приютил в своих владениях папское войско, названное для отвода глаз «орденом тевтонских рыцарей черного креста». В 1237 г. по повелению папы тевтонский и ливонский ордена соединились под общим начальством. Фридрих также вооружился как бы для похода на Русь, но на самом деле двинулся в Италию, будто бы для усмирения мятежников. За это папа проклял его, говоря: «Предаю сатане его тело на погибель, дабы спасти, если удастся, его душу»… На это, не новое для него

проклятие, Фридрих ответил: «Все это басни лже-наместника Христова! Самого его (папу) ждут черти в аду!»

На соборе в Риме в 1241 г. папа объявил Фридриха низложенным и отрешенным от церкви и престола. Фридрих, разгромив войска папы и отразив монголов, заставил нового папу Иннокентия IV бежать в Лион. Борьба эта продолжалась до самой смерти Фридриха, последовавшей в 1250 г. Эти отношения папы и императора выясняют причины, по которым монгольские войска, покоривши Русь, дрались потом и с немцами, и с их союзниками, но доходили только до границ папских владений и обошли Вену, где жители даже не оказали никакого беспокойства.

Главная цель пап во всем этом предприятии отчасти была достигнута. Большая часть дунайских славян под этим давлением перешла в католичество. В 1252 г., через семь лет по окончании завоевания Руси монголами, литовский князь Миндовг перешел также в католичество и сделался врагом православия и России. Он постепенно завоевал, вместе с Польшею, подвластные монголам русские земли — Киев, Смоленск, всю Западную Русь от Балтийского моря до Черного. Эти земли монголы дозволяли им брать почти без боя, за что Литва оставалась союзницей Золотой Орды до ее последнего издыхания.

Новгород и другие русские города также покорились татарам, так как поддержки им ждать было не от кого. Жан Жуанвиль, один из правдивейших французских историков того времени (1224–1238 г.), принимавший участие в пятом крестовом походе Людовика IX, откровенно говорит, что сам Магну-хан в присутствии французского посланника говорил одному русскому князю: «Если Русь взбунтуется, то мы пошлем за французским королем, чтобы стереть вас с лица земли». Эта угроза побудила многих русских князей отдаться во власть татарам^{135}.

Рубруквис, посланник французского короля к Батыю, условившись с ним о дальнейших действиях, в 1253 г. через донские степи под охраною ханских войск проехал в Дербент, потом через Шемаху, Тифлис, Армению и затем Малую Азию на остров Кипр, где и соединился с крестоносцами, шедшими в Палестину под начальством Людовика IX Святого.

Окончивши завоевание России и оставивши наблюдательный корпус на Волге, монголы забрали в ряды своего войска более 250 тыс. русских, годных к военной службе, и под начальством четвертого сына Чингисхана (по другим историкам — внука) Гулагу двинулись на Иран, завоевали Персию и в 1258 г. разграбили Багдад, а позднее захватили и всю Сирию. Около того же времени союзник их Людовик IX Святой пытался отнять у мусульман Иерусалим. Но мусульмане разбили христиан, взяли в плен Людовика и отпустили его только за большой выкуп.

Преемники Гулагу продолжали оживленные сношения с папами, французами и другими европейскими союзниками, о чем свидетельствуют многие письма ханов Аргуна, Гассана и других, сохранившиеся в Ватиканском архиве. В этих письмах коварные ханы, нуждаясь для своих личных целей в помощи папы, давали лишь обещания принять католичество, но на самом деле только обманывали их.

Историк Куглер говорит:

«Папа Николай IV с глубоким горем принял известие о новом несчастии, постигшем Святую Землю. Последняя надежда возлагалась на многие посольства иранских монголов, которые в это время (1289 г.) призывали в Риме, во Франции и Англии христиан на общую войну против султана Килавуна (турка-мусульманина)»^{136}.

Дружба пап с монголами выразилась и в г. Пекине. Там с 1307 г. до падения монгольской династии существовала римско-католическая миссия во главе с архиепископом Иоанном. Этот миссионер, проживший в Китае около 20 лет, дал повод к легенде об «архиепископе Иоанне», будто бы имевшем большое значение при дворе хана и большое число прихожан.

Из приведенных исторических данных ясно видно, что в покорении Руси монголами папы и их западные союзники играли главную роль, каковое обстоятельство нашими историками совсем упущено из виду.