Древняя история казачества
Шрифт:
Историки последних трех столетий всегда смешивали названия Черкесы и Черкасы, по созвучии этих слов. Даже смешивают и теперь; но того не замечают, что название народа «черкасы», жившего по средней и нижней Кубани, очень древнее, известное еще в I и II вв. по Р.Х.; это коренное имя народа; кличка же «черкесы» — бранное, данное уже впоследствии этому народу персами и турками — серкеш и означающее «головорезы». Этой клички даже современные черкесские племена не признают и считают ее для себя обидной. Черкесы на своих наречиях себя называют то адыгэ, то идыге, ыдыгэ и проч., т. е. островитянами. Осетины же, по старой своей привычке, Черкесию и до сих пор называют «казакией», и они не ошибаются, потому что казаки-Черкасы есть древнейшие поселенцы этой местности. Днепровские Черкасы-запорожцы не даром в течение последних трех веков стремились переселиться с Днепра на Кубань, на старую родину своих предков, где была
Один из малороссийских историков Н. Маркевич говорит, не ссылаясь ни на какие данные, что старое черкасское казачество за несколько лет до разорения Руси татарами исчезло (куда и почему?); что знатные фамилии с княжескими семьями с Днепра удалились в Литву и вступили в родство с тамошними владетельными князьями, простой же народ остался под игом завоевателей; что лишь горсть удальцов укрылась на днепровских островах, защищенных непроходимыми тростниками, и в неприступных дебрях Полесья; что скитальцы эти приняли имя казаков и Черкасов и положили основание запорожскому войску и т. д. («История Малороссии», стр. 7). Странные и наивные рассуждения. Одному древнему и испытанному в боях войску почему-то, без всякой причины, нужно было исчезнуть, а другому из бесприютных скитальцев возникнуть под тем же именем, т. е. казаков, черкасов и даже хазар, как запорожцы себя называли при Ригельмане, в половине XVIII в. Черкасам (они же хазары-беловежцы) некуда и не для чего было исчезать. Они лишь укрылись на днепровских островах, которыми владели и раньше, а также в Полесье, отчего и получила свое название Беловежская пуща, т. е. от стана хазар-беловежцев, как и «Белые берега» в низовьях Днепра и Буга.
Другой историк Малороссии, Д. Бантыш-Каменский, откровенно сознаваясь, что «начало казаков, обитавших за Днепровскими порогами, скрывается во мраке неизвестности», в конце концов приходит к заключению, что запорожцы, судя по их нравам и обычаям, способу ведения войны и гордому духу, а также по одежде и облику, имеют много общего с черкесами Кубани, исповедывавшими раньше также греческую веру, а потому корень этого казачества нужно искать не в Европе, а в Азии и именно на Кавказе. (Ист. Малор. ч. I, стр. 108 и 109. М., 1830).
В 1637 г. 4–5 тыс. запорожцев, недовольных порядками в Польше, двинулись с Днепра на Кубань, намереваясь отдаться в подданство или туркам, или персам. Но донские казаки уговорили их «быть с ними за одно и идти воевать Азов». Запорожцы послушались и общими силами взяли Азов{184}. В конце XVIII в. все бывшие на Днепре запорожцы, разбежавшиеся было после разгрома Сечи по разным местам, даже были в Румынии и Турции, опять стянулись на Кубань и усиленные переселенцами, малороссийскими и донскими казаками, образовали славное Черноморское казачье войско, окончательно и навсегда занявшее древнюю свою прародину. Как встретили запорожцев, по переселении, на Кубани черкесы, мы уже говорили в III главе части I «Черкесия и ее прошлое».
Известный наш донской историк Алексей Попов говорит, что «в конце XV и начале XVI в. Донское войско, называвшееся Азовским и Ордынским, имело двух предводителей: Агуса или Акустия (Агустия) Черкаса, избравшего главным своим местопребыванием г. Черкаск, с того времени так называемый, где был гор. Орн, взятый Батыем около 1246 г.» (Записки Плано Карпини, папского посла к Батыю). «Другой предводитель Адиг или Атик, перешедший потом на Кубань, где между двумя рукавами этой реки построил замок (крепость) Ада, близ нынешнего Темрюка, просуществовавший до 1713 г.»{185} Никаких пояснений к сказанному выше Попов не приводит, а также не указывает и источники, из которых он это известие взял.
Голова Азовских казаков Ауз или Агус-Черкас — лицо историческое; он был убит черкесами, подбегавшими под Азов для отгона скота в 1502 г.{186} Об Адиге же свидетельствуют лишь бывшая на острове, в дельте р. Кубани, крепость Ада и черкесский народ, называющий себя «Адигами или Адыгэ», и больше ничего. Что Черкасы-запорожцы проникали в первой половине XVI в. на Дон, — это факт. О том свидетельствует приведенный выше документ о покупке казаком Жученко у татарского князька дома в урочище «Черкасской» в 1517 г. Но как они там появлялись, независимыми ли общинами, или поодиночке, — это вопрос, подлежащий разрешению. Из истории запорожского войска мы знаем, что переселившиеся на Днепр в X, XI, XII и XIV вв. Черкасы первоначально служили русским, а потом польским и литовским князьям, защищая южные границы их владений от набегов кочевников; что поле деятельности их было низовье Днепра, Буга и Днестра; что к концу XIV в. войско это сделалось страшным для турок и татар на всем Черноморском
Казацкий гетман Ланскоронский, победитель татар, происходил из польского дворянского рода; он был зять кн. Константина Ивановича Острожского и свойственник короля Александра. Деятельность его относится к 1512 и последующим годам. Он предводительствовал «низовым запорожским казачеством», а потому считается первым основателем Запорожья. При этом же гетмане Сигизмунд I дозволил казакам селиться и выше порогов, где ими были построены укрепленные городки{189}.
Следовательно, запорожцы при гетмане Ланскоронском фактически уже владели как низовьем Днепра, так и Дона, где они имели свои зимовища, а потому нет ничего невероятного в том, что город Черкасск на Дону был ими основан в этот же период времени и, быть может, на месте древнего гор. Орна.
На это заключение могут возразить, почему же о существовании этого казачьего городка не упоминается ни в одном из посольских донесений начала XVI в., а лишь только под 1593 г. Мы можем ответить, что донесения эти по содержанию своему в большей части представляют одно сплошное, пространное и нудное пустословие, акты эти писаны людьми крайне невежественными, имевшими узкие взгляды и понятия, какими отличалось тогда все московское боярство. В грамотах, отписках и донесениях титулы иногда занимают целые страницы, идут уменьшительные и уничижительные имена, вроде: «твой преданный холоп Олешко или Васюк», как именовали себя сановитые князья и бояре пред великим князем, «бьет тебе (идут титулы) челом» и проч., а о деле почти что ничего, одно пустословие, как сказано выше, и челобитья. Кто имел под руками подобную переписку, тот поймет, что от боярских донесений того времени многого требовать нельзя и обращаться с ними нужно крайне осторожно. Имена казацких предводителей бояре почти всегда записывали со слов турок или татар, через переводчиков. Как татары и турки называли их на своем языке, так послы или малограмотные дьяки и записывали, а лица эти, быть может, носили совсем другие имена или клички.
Чеченцы и лезгины генерала Бакланова называли и «шайтан», и Боклю и др. именами. Быть может, какой-нибудь из арабских дервишей того времени так и наименовал его в своих записках, а другой исправил, и добавились этой кличке новые эпитеты, как, например, Урус-шайтан или Урус-шайтан-Боклю… Узнавайте после этого под этими псевдонимами героя Кавказа Якова Петровича Бакланова. Так было и тогда. Шла страшная борьба, на жизнь и на смерть, христианского казачества с мусульманством. Каждый день, в течение веков, происходили стычки, сражения, поединки доблестных витязей Дона с страшным врагом за свою веру, свободу и древнюю родину. Подстерегали на перевозах, дорогах, оврагах и балках, внезапно нападали и беспощадно истребляли. Такое было время, такие были нравы, и не только у нас, на «Поле», но и по всей России и даже в западных государствах. Русские князья отнимали города и уделы один у другого и всех жителей с их скотом и имуществом осуждали огню и мечу. Мирные жители платились своею жизнью за корыстолюбие и тщеславие своих правителей. «Взял его волость и всех жителей посадил на меч», обыкновенные слова в истории борьбы удельных князей.
Там боролись за власть, за первенство, из тщеславия князья, а тут, на Дону, на ратном «Поле», боролось казацкое рыцарство за свою веру и свободу с мусульманским миром, и, благодаря беззаветной храбрости, крепости духа и отваге, рыцарство это в конце концов вышло победителем и вновь заняло свою древнюю прародину.
Имена этих отважных борцов мы почти не знаем, а если и промелькнет одна или две клички-псевдонима в течение одного или двух веков, то и то в перековерканном виде, записанные через переводчика со слов какого-нибудь татарского или турецкого посла. Что такое Ауз или Агуз-Черкас, если не Август-Черкас. Турецкое Карабай — наше Чернобай. Караман — Черный человек. Шубаш — голова, стоящий во главе. Ведь это так называли казацких предводителей турки, а как сами казаки называли их, — мы не знаем.