Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли

Сакса Александр Иванович

Летом 1888 г. X. Аппельгрен произвел на этом месте раскопки. В ходе работы было выявлено углистое пятно и каменная вымостка, которая местами прерывалась. На глубине 30-40 см вышли на поверхность скалы. Среди углей на вымостке встречались зола и кальцинированные кости, на основании чего исследователь пришел к выводу, что на этом месте совершено погребение по обряду трупосожжения. В раскопе были обнаружены предметы украшения, керамика, фрагменты различных железных предметов, осколок кремня, шлак железный и зубы лошади (Appelgren 1891: 148-151).

Рис. 12. Инвентарь погребения Лопотти

1 – арбалетовидная фибула, 2 – скорлупообразная фибула, 3,4, 9,13 – бусы, 5 – подвеска, б, 7 – круглые выпуклые фибулы,8 – змеевидная накладка, 10 – горшок глиняный, 11 – браслет спиральный, 14 – меч, 15-17 – наконечники копий, 18 – рукоять плети,19 – топор, 20 – перекрестие рукояти меча, 21 – коса, 22 – кресало, 23 – удила

Перейдем к анализу предметов погребального инвентаря с целью определения времени и культурной принадлежности погребения, которое в литературе интерпретируется как скандинавское (Кочкуркина 1982: 18) или как совершенное в соответствии с западно-финской погребальной традицией погребение переселенца либо местного жителя (Uino 1997:115; 2003: 327-331). Нами уже ранее проводился анализ инвентаря этого погребения, в результате которого сделан вывод о возможном западно-финском происхождении погребенного воина, который предстает как типичный представитель характерной для рассматриваемого времени «профессии» викинга. Он, в данном случае, был тесно связан в социально-культурном отношении с интернациональным «Ладожским миром» (Сакса 1984а: 6; 1989: 94-97; Сакса, Тюленев 1990: 68-82; Сакса 1998: 22-23; 2000: 125; Saksa 1985: 37-49; 1992: 101-102; 1994: 98-104; 1998: 194-196).

Последней из финских исследователей к характеристике этого памятника обращалась П. Уйно (Uino 2003:327-331). По ее мнению, судя по количеству вещей, речь здесь идет о пяти-шести погребенных, из которых было двое или трое мужчин, столько же женщин и один ребенок – девочка, поскольку два спиральных браслета были слишком маленькими для взрослой женщины. Могилу она относит к IX-X вв. и связывает ее с западно-финской погребальной традицией. Основанием датировки служат погребальный обряд (каменная вымостка) и часть вещей: бронзовые круглые выпуклые фибулы, подвеска в виде гребня и серп западного типа. Остальные вещи представлены скандинавскими (две овально-выпуклые фибулы, по крайней мере один из двух ладьевидных браслетов, ажурное кресало, змеевидные накладки) и балтийскими (арбалетовидная фибула и ложновитая гривна) изделиями. Предметы вооружения – меч, перекрестие другого меча и наконечники копий – являются европейскими формами, которые были в употреблении в Скандинавии, Прибалтике и Древней Руси (Uino 2003: 330). Уйно считает, что наличие скандинавских украшений является недостаточным основанием для заключения о скандинавской принадлежности погребенных. На южном склоне городищенского холма в Лопотти были погребены представители местной знати, у которой были налаженные торговые связи со скандинавами или их партнерами в Приладожье, посредством которых были получены предметы вооружения и украшения. Место их проживания неизвестно. Само городище Лопотти (о нем см. ниже) относится к более позднему времени (Uino 2003: 331).

При рассмотрении данного погребения обратимся в первую очередь к предметам вооружения, типология и хронология которых хорошо разработаны. К ним относятся меч типа Н, перекрестие рукояти меча типа Т, три ланцетовидных наконечника копий и топор (рис. 12). Данный состав предметов вооружения и прежде всего меч говорит о высоком социальном положении погребенного. Меч типа Н был широко распространен на севере Европы в 800-950 гг. На Руси, где найдено 18 экз. таких мечей, они датируются временем от конца IX до первой половины XI в., причем большинство относится к X в. (Кирпичников 1966: 27; Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 48-49, 59-60, 65, рис. 1, 2, 20). Найдены они, как правило, в крупных курганных могильниках вблизи древних городских центров. По происхождению эти мечи рейнские. Финские находки (60 экз.) датируются, как и североевропейские, 800-950 гг. Все три найденных в Лопотти наконечника копий представляют различные варианты одного типа Е (тип I по А.Н. Кирпичникову) (1966: 9). Один из наконечников имеет на тулье врезной «готический» орнамент и дамаскирован. Подобные наконечники датируются в Европе второй половиной VIII-IX вв. Изготовлялись они, вероятно, в рейнских мастерских (Кирпичников 1966: 1, 9). Второй наконечник отличается от типичных ланцетовидных копий IX – начала XI вв. лишь несколько увеличенной в длину втулкой. Третий наконечник выделяется широким листовидным пером и короткой восьмигранной втулкой. Подобные наконечники датируются X в. (Кирпичников 1966: 9, табл. VII: 1). Топоры типа С обычны для памятников IX – начала XII вв. Финляндии и Северной Руси. Они хорошо известны в финских памятниках Поволжья, находятся в Прибалтике и Прикамских древностях (Кирпичников 1966а: 37, 38; тип V). Происхождение типа связано с севером Европы, где они появились еще в VII—VIII вв. (Кирпичников 1966а: 38). К инвентарю, сопровождающему мужское погребение, относится также металлическое кнутовище типа I с кольцом, на котором крепятся обойма для бича и привески (Кирпичников 1966а: 71 рис, 41, табл. XXIII). Подобные кнутовища найдены в Швеции, Литве и на Руси. В Финляндии они неизвестны. Рукоять из Куркиёки датируется IX в. (Hakman 1938: 126; Кирпичников 1966а: 73). Набор снаряжения вооруженного всадника дополняется трехчленными кольчатыми удилами типа V по Кирпичникову (Кирпичников 1966а: 17) обычной для эпохи викингов формы. К мужскому погребению относятся также поясные накладки, две змеевидные накладки, два ажурных бронзовых кресала, пряжка поясная, возможно, коса. Змеевидные накладки – достаточно редкая вещь среди древностей эпохи викингов. Подобные изделия известны в Гнездове (Сизов 1902: 56, табл. VII: 4). К.А. Нордман приводит в качестве аналогий более ранние змеевидные предметы из Гляденовского Костища, что могло бы указывать на восточное происхождение этих предметов. Но, с другой стороны, он указывает на множество змеевидных изображений в скандинавском искусстве и предполагает, что накладки из Лопотти происходят с запада (Nordman 1924:116). Кресала, составленные из двух бронзовых ажурных пластин с зооморфным орнаментом и железной пластиной между ними, вошли в употребление в Скандинавии и использовались в эпоху викингов главным образом в X в. и несколько раньше – в конце IX в. (Nordman 1924: 118). Подобные изделия найдены в Западной Финляндии, Эстонии, России, Швеции, Норвегии (Nordman 1924: 116-118; Tallgren 1922-1925: 112, Abb. 143; Kivikoski 1973: 129, Abb. 1012). Богатством и разнообразием сопровождающего инвентаря отличается и женское погребение. К сожалению, при трупосожжении трудно судить о количестве погребенных. Найденные в погребении украшения могли составлять убор двух-трех костюмов: это две – в публикации, а по данным Э. Кивикоски (Kivikoski 1973: 97, Abb. 709) – три овально-выпуклые фибулы типа рис. 27 по Я. Петерсену, арбалетовидная фибула, две круглые выпуклые финские фибулы, гривна, спиральный и два литых браслета, спиральные перстни, бусы, бронзовые спиральки. Сразу же бросается в глаза их смешанный скандинавско-прибалтийско-финский характер. Овально-выпуклые фибулы и ладьевидные литые браслеты являются по происхождению скандинавскими, круглые ажурные выпуклые фибулы – типично финскими, арбалетовидная фибула и спиральные браслеты, являясь типами прибалтийскими, широко употреблялись и в Юго-Западной Финляндии.

Рассмотрим более подробно состав женского погребения. «Скандинавские» скорлупообразные фибулы типа рис. 27 (тип 648) по Я. Петерсену редко встречаются в Финляндии. Лишь в юго-западной части страны найдены два фрагментированных экземпляра подобных фибул (Kivikoski 1973: 97, Abb. 709). Некоторое количество таких фибул найдено также в курганах Юго-Восточного Приладожья (Бранденбург 1895: 122, курган XCV: 2, табл. 1: 2) и в Гнездовском могильнике (Сизов 1902).

Круглые выпуклые фибулы типа В по классификации X. Аппельгрена (Appelgren 1897: 1) являются, напротив, обычным для древностей Финляндии типом. Там зарегистрировано свыше 30 фибул типа В, причем общее количество круглых выпуклых фибул превышает 320 экз. За пределами Финляндии единичные экземпляры известны в Швеции, Прибалтике и на севере Руси (Kivikoski 1973: 90, Abb. 650). Большая арбалетовидная фибула, найденная в рассматриваемом погребении, – единственная в Карелии. Подобные фибулы хорошо известны в Юго-Западной Финляндии, где их найдено несколько десятков (Kivikoski 1973: 64, Abb. 421). Прибалтийское происхождение этих фибул не вызывает сомнений. Они хорошо известны во всех прибалтийских странах, где бытуют и более ранние изделия такого типа (Nordman 1924: 109-112; Tallgren 1922-1925: 13, Abb. 23-24; Финно-угры и балты… 1897: табл. CXXXV, 9). В Литве, откуда, как предполагают, они ведут свое происхождение, зарегистрировано, например, 170 экз. из 36 памятников (Lietuvos… 1978: IV: 44-45; Priedas (zemelaplat): 31). Найденная в Куркиёках фибула идентична прибалтийским фибулам поздней группы (X-XI вв.). К. А. Нордман считал возможным местное производство таких фибул в Финляндии и датировал их IX – началом X в. (Nordman 1924: 111-112). Оригинальная круглая ажурная фибула с ушком, как считал К.А. Нордман, стилистически и типологически связана с более ранними финскими круглыми фибулами эпохи переселения народов, которые, в свою очередь, происходят от балтийских или, возможно, готландских круглых фибул (Nordman 1924: 108, 109, fig. 85).

Бронзовая подвеска, возможно, подражающая металлическим гребням, с аморфным навершием, оформленным пятью отверстиями и петлей для подвешивания, не имеет прямых аналогий. Спиральные браслеты встречаются на всех больших могильниках Финляндии, относящихся к эпохе викингов (Kivikoski 1973: 99, Abb. 727). Подавляющее число таких браслетов обнаружено в Прибалтике (Tallgren 1922-1925, Taff. VII: 1; Latvijas…, t. 43: 11, 62: 9, 66: 31). В Литве, например, известно около 400 таких браслетов, которые датируются VIII—XII вв. (Lietuvos 1978:1: 148, 8 (карта 56), 1. 156). Ладьевидные литые браслеты, разделенные в центральной части поперечными шнуровидными полосами и с горизонтальной линией, образующей два поля орнаментации, – достаточно обычный тип для эпохи викингов в Финляндии. Тип по происхождению шведский (Kivikoski 1973: 101, Abb. 736). В Финляндии они широко распространились в IX в. благодаря посредничеству Бирки (Kivikoski 1937: 238-240). Браслеты этого типа найдены также в Норвегии, Прибалтике и на Руси (Nordman 1973: 120, fig. 97-98). Что касается бронзовой гривны с расширяющимися, украшенными ложновитым орнаментом концами, то в Финляндии подобные украшения известны с эпохи переселения народов (Kivikoski 1973: 100, Abb. 728). Популярны они были и в Восточной Прибалтике, откуда, вероятнее всего, и ведут свое происхождение. В Литве, например, найдено более 200 гривен из круглого дрота с ложновитыми концами и конусовидными головками, датируемых II—IV вв. (Lietuvos 1978: 12-16). Представлены они и в памятниках Латвии и Эстонии (Tallgren 1922-1925: 66-88, Abb. ИЗ; Latvijas…, табл. 28: 3, 4; 30: 6; 32: 1-6).

В

итоге можно заключить, что на южном склоне горы Линнавуори был погребен знатный воин в сопровождении, видимо, двух женщин. Погребение совершено по господствующему в это время в Финляндии обряду (трупосожжение на каменной вымостке). Однако оно отличается от памятников аналогичного типа западных и центральных районов Финляндии отчетливым «викингским» обликом и «интернациональным» набором предметов вооружения и украшений. Характерно, что интернациональностью отличается не только мужской инвентарь, предметы вооружения из которого традиционно представлены лучшими и поэтому популярными в регионе типами, но и набор женских украшений. Костюм одной женщины характеризуется скандинавским обликом: скорлупообразные фибулы, литые ладьевидные браслеты, бусы. Второй женский костюм был украшен уже финскими типами украшений, часть из которых характерна и для Прибалтики. Бронзовая подвеска-гребень отлита, как нам представляется, в какой-то местной мастерской, на что указывает аморфный характер ее навершия (при том, что форма и орнамент остальных изделий выполнены безукоризненно). При погребении были найдены кусочки кремня и кварца, шлак, зубы лошади. Примечательно, что эти же сопровождающие элементы характерны для более поздних достоверно карельских памятников.

С учетом вышеуказанных наблюдений нам представляется спорной интерпретация погребения как скандинавского. Как мы увидим в дальнейшем, предметы воинского снаряжения данного погребения принадлежат к типам, которые составляют стандартный воинский погребальный набор памятников на Карельском перешейке. Погребение датируется X в., возможно, его началом.

Аналогичный комплекс вооружения был обнаружен в погребении, найденном в ныне не существующей деревне Уосуккала в приходе Валкярви (Nordman 1924: 100; Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 49, 59-60, рис. 1, 3). Захоронение воина было выявлено на южном берегу Вуоксы у мыса Открытый, напротив мыса, образованного двумя рукавами Вуоксы, разделяющими ее на две части, одна из которых впадает в Ладожское озеро у г. Приозерск (Кексгольм), а вторая – через оз. Суходольское (Суванто) и р. Бурную (Тайпаленйоки) (рис. 11). Здесь при пахоте были найдены меч типа Н, два наконечника копий типа Е и топор типа С (по Петерсену). Меч найден воткнутым в щель между камнями вымостки, на которой были найдены и остальные предметы. Размеры вымостки остались невыясненными, мощность ее достигала «пол-локтя». Более подробные сведения отсутствуют. Вне сомнения, мы имеем здесь дело с трупосожжением на каменной вымостке. Судя по составу и формам сопровождающего инвентаря, погребение было совершено в начале X в.

Известны на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье также и случайные находки оружия подобных типов (Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 41-72). В дер. Юля-Кууса (Пчелино) прихода Муола на восточном берегу оз. Большое Раковое, которое соединяется с водной системой Вуоксы рекой Булатной и в настоящее время, были найдены меч типа Н, топор типа К и железная дужка от котла (Nordman 1924: 95-96). Видимо, это остатки погребения X в. В дер. Кюреля (Красносельское) этого же прихода на северо-западном берегу оз. Вишневское были найдены меч типа Е и топор типа С (Kivikoski 1973: 112, Abb. 829). Меч типа Н найден в дер. Лиикола у подножия западного склона горы Лииколанмяки (Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 48-50). Он был найден согнутым в дугу у большого камня. Позднее в 15 м к северу от него под большим камнем был найден топор типа L по Я. Петерсену. Исследовавший в 1924 г. место находки А. Европеус обнаружил углистый слой и фрагмент керамики, на основании чего пришел к выводу о возможном наличии на месте могильника (Кочкуркина 1981: 24, № 59; Uino 1997: 329, 377; Saksa 1998: 194). В приходском центре Ряйсяля (Мельниково) на холме Калмистомяки найдены два наконечника копий, из которых один был ланцетовидной формы и, возможно, с врезным орнаментом на тулье. Второй был такой же, но поменьше. На этом же холме прежде, а затем и при раскопках А.М. Тальгрена в 1914 г. и С. Пяльси в 1935 г. были выявлены археологические материалы, начиная с эпохи бронзы и заканчивая погребениями позднего железного века и эпохи Средневековья. Еще один ланцетовидный наконечник копья с врезным «готическим» орнаментом на тулье обнаружен на холме Куусиккомяки на п-ове Ховинсаари (Большой) на оз. Вуокса (Nordman 1924: 101, fig. 75). Второй подобный наконечник найден в Хютинлахти. А в дер. Сяркисало (Кротово) на п-ове Ховинсаари (Большой) нашли сразу три наконечника копий. Один из них, с пером ланцетовидной формы, принадлежит к X в., возможно, ко второй его половине. Второй наконечник может быть отнесен к типу III по А.Н. Кирпичникову и датирован XI в. (Кирпичников 1966: 12-14). Втулка у него восьмигранная. Из неизвестного места в приходе Ряйсяля происходит топор типа С, который датируется X – началом XII вв. Там же был найден фрагмент меча типа Е с сохранившимся перекрестием, который можно отнести к IX – первой половине XI вв. (Petersen 1919: 75-80; Кирпичников 1966: 20, 30, 31; Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 49). Рукоять меча подобного типа была найдена в дер. Рокосина. Отдельное перекрестье от рукояти меча типа Е было найдено в дер. Тимоскала (Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 49). В дер. Уннункоски (Горы) был найден топор типа С (по А.Н. Кирпичникову – тип V). Обращает внимание находка фрагментов не менее восьми массивных ладьевидных бронзовых браслетов и обломков двух витых гривен в той же деревне. Эти вещи были найдены на поле, которое прежде было заболочено (Nordman 1924:100). Предполагается, что это клад или жертвенная находка. Литые браслеты с волнистым рельефным орнаментом в широкой выпуклой части хорошо известны среди древностей эпохи викингов в Финляндии. В несколько иной форме они встречаются в Прибалтике. Несколько различных вариантов браслетов этого типа обнаружено в курганах юго-восточного Приладожья (Бранденбург 1895: табл. IV: 3, 7, 12, 17, 18). Тип по происхождению скандинавский. Найденные в Карелии экземпляры представляют собой местный вариант, у которого волнистые линии переходят в ломаные. Кроме Уннункоски подобные браслеты найдены в Киисанлахти (1 экз.) и в Каукола (Севастьяново – 1 экз.). В Каукола на месте находки были большие камни и обломки глиняных сосудов. Витые гривны с петлями на концах типа рис. 727 по Э. Кивикоски (Kivikoski 1973: 99) известны во всех крупных могильниках эпохи викингов в Финляндии, причем количество их достигает 100 экземпляров. Вещи этого типа хорошо известны также в Латвии и Эстонии, и поэтому на полном основании они могут называться прибалтийско-финскими.

На горе Лаенмяки в дер. Коукунниеми (ныне не существует) в приходе Метсяпиртти, располагавшейся на северо-восточном берегу оз. Суванто (Суходольское) напротив дер. Рииска (Удальцово), были найдены два наконечника копий, один типа С по Я. Петерсену, а второй типа М, две косы, удила. Указанные предметы найдены в каменной куче неподалеку от берега озера. А. Европеус, произведший в 1920 г. на месте исследование, заключил, что вещи происходят из могильника с трупосожжением и не связаны с каменной кучей. Оба наконечника датируются X – началом XI вв. (Кирпичников 1966: 12, 13 (тип III). К этому времени относятся и удила (Кирпичников 1973: И, рис. 4 (тип I). Здесь же на Лаенмяки на каменной вымостке были найдены меч, наконечник копья и топор (Hackman 1911:55; 1914:60; 1925:52; Nordman 1924:125; Кочкуркина 1981: 13, № 1, 2; Uino 1997: 271-273; Saksa 1998: 194; Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 54). Меч типа V по классификации А.Н. Кирпичникова датируется 950-1250 гг. (1966: 54, рис. 10). Наконечник копья типа IV относится к XI-XII вв. (Кирпичников 1966: 15). Широколезвийные топоры-секиры около 1000 г. распространяются на всем севере Европы. Время их наибольшего распространения – XI в. (Кирпичников 1966а: 39, рис. 6 (тип VII).

В дер. Лапинлахти (Ольховка), уже упоминавшейся нами в связи с более ранним погребением эпохи Меровингов, сделаны интересные и важные находки рассматриваемого времени. На участке Наскалинмяки Т. Швиндт в 1917 г. исследовал потревоженное погребение, совершенное по обряду трупосожжения. На месте погребения были найдены равноплечная фибула, два наконечника копий, боевой топор, удила, кресало, медный котел, три ножа, фрагменты цепочки, обломки гончарных сосудов, девять кусочков кварца, кальцинированные косточки и немного истлевшего дерева (Hackman 1921:47; 1925:50-51; Nordman 1924:126; Кочкуркина 1981:15-17, № 7, № 8; 88-89, № 98, № 101; 112, № 143; Uino 1997:314-315; Saksa 1998:194). Рассмотрим подробнее инвентарь погребения. Равноплечная фибула относится к группе 7 по Э. Кивикоски (Kivikoski 1938: 10-28). Это наиболее многочисленная группа среди равноплечных фибул из Финляндии (около 35 экз., большинство из которых происходит из западной части страны). Застежки этой группы характеризуются тонким узким краем и выступающими шипами. В Карелии известны только фибулы этой группы (всего 10 экз. и еще одна – в крепости Орешек). Остальные найдены в Сяркисало (Выборное) (1 экз.), Лапинлахти (Ольховка) (2 экз.), Сортавала (1 экз.), Сортавала (Хернемяки) (1 экз.), крепость Корела (1 экз.), городище Паасонвури (1 экз.) (Kivikoski 1973: 93-94, Abb. 679; Кирпичников 1979: 67, рис. 3,6; Кочкуркина 1981: 77, рис. 22,17). Три таких застежки найдены нами в 1987 г. при раскопках могильника X-XV вв. в Куркиёках (Кууппала Калмистомяки). Из других вещей X-XI вв., собранных на этом могильнике, назовем боевой топор типа V, удила, оплавившиеся в огне погребального костра, обломки других бронзовых украшений. Ранее на могильнике Калмистомяки были найдены клинок меча с клеймом SRBMSNS на одной стороне клинка и SNEMENTS на другой, два наконечника копий типа М, спиралеконечная подковообразная фибула и другие изделия (Кочкуркина 1981: 105; Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 56). В крепости Корела была найдена еще одна равноплечная фибула, которая, по мнению автора раскопок, более походит на фибулы группы 6 по Э. Кивикоски (Кирпичников 1979: 67, рис. 3, 5). На основе финляндского материала фибулы группы 7 датируются второй половиной X-XI вв. (Kivikoski 1938: 13, 28, fig. 5). Наконечники копий типа IV и топор-секира типа VII по классификации А.Н. Кирпичникова датируются XI в. В это время в широком употреблении были и кольчатые удила IV типа (Кирпичников 1973: 16, 17, рис. 4). Таким образом, погребение относится к XI в. Судя по другим находкам, на этом месте находился могильник, на котором были и более поздние погребения.