Древняя Русь. Город, замок, село

Рыбаков Борис Александрович

В отличие от предшествующих они предназначались скорее всего для тяжеловооруженных всадников. Шпоры других форм не столь разграничиваются в тактико-войсковом отношении и сочетают в себе признаки упомянутых выше образцов (табл. 147, тип IV и IVа).

По мере развития тактики конных сшибок оружейники предпринимали попытки точнее рассчитать дозволенное колющее действие шипа. Используются разные виды шипов с противотравмирующими ограничителями. Проблему создания действенных, не причиняющих коню ранений шпор разрешил тип с подвижным звездчатым колесиком. Колесиковая шпора дошла до наших дней и для своего времени являлась крупным открытием. Русские находки по-новому освещают международную загадку появления колесиковых шпор. Зарегистрированные в 13 русских поселениях 36 шпор с подвижным звездчатым колесиком (табл. 147, тип V), относящихся к 1220–1230 гг., оказались древнейшими среди известных

в Европе (Кирпичников А.Н., 1973б, с. 299–304). В археологической и оружиеведческой литературе датировка колесиковых шпор определилась примерно 1300 г. Теперь эту датировку можно удревнить по крайней мере на три четверти века. Вопрос этот обсуждался в 1972 г. на международном семинаре в Лодзи «Западные и восточные элементы в вооружении славян эпохи средневековья». Ранняя дата русских вещей сочтена убедительной и заслуживающей принятия.

На примере шпор устанавливается, что многие приемы конного боя, атаки и маневра на востоке Европы в целом не отличались от принятых на Западе. Интенсивная разработка шиповых и колесиковых шпор свидетельствует в пользу существования конского доспеха, археологически известного у нас по древнейшей в Европе боевой конской маске второй четверти XIII в. (Кирпичников А.Н., Черненко Е.В., 1968, с. 62–65). Прогресс в использовании средств европейского конновождения не был остановлен монголо-татарским вторжением. Еще во второй четверти XV в. новгородцы, как и их западные современники, носили шпоры с длинным держателем звездочки, что подтверждает ношение представителями русской «конной рати» полного доспеха.

Относительно найденной в Новгороде шпоры с далеко отставленным колесиком, датируемой 1420 гг., А.В. Арциховский справедливо писал, что ею «можно было пришпорить коня сквозь густую кольчугу и даже, может быть, сквозь латы» (Арциховский А.В., 1958, с. 230, рис. 1, 1). Добавим, что шпора с длинным держателем (10 см) звездочки, вроде упомянутой выше, предполагает наличие доспеха, возможно пластинчатого, закрывающего и ноги воина. Всадник более ранней поры и его конь, видимо, не были столь тщательно и предусмотрительно защищены — соответственно держатели шипов и звездочек (в XII–XIII вв.) не превышали нескольких сантиметров.

Говоря о средствах конновождения, следует отметить использование плетей. Зафиксированные в археологических находках сохранившиеся детали плеток типологически делятся на основные группы (табл. 148, 1–6). К одной относятся металлические кнутовища с кольцом и прикрепленными к нему обоймой для бича и привесками (тип I). Эти экземпляры найдены в полосе от юго-восточного Приладожья до Смоленщины и относятся к IX–XI вв. Такая плеть приучала коня не только ощущать удар, но и слышать простой взмах без удара. Изобретение и распространение «звучащей» нагайки связано с Северной Европой. Упрощением описанной выше плетки явилось устройство, состоявшее из кольца и обоймы для соединения с деревянной рукоятью (тип II). К другой группе плетей относятся затыльники рукоятей из бронзы и кости с боковыми клювовидными выступами (тип III–IV). Они широко бытовали в XI–XIII вв. и указывают на езду по-восточному. Этой манере присуща опора полусогнутыми ногами на стремена, легкое седло без заметно выраженной задней луки, отсутствие шпор.

В целом археологический материал свидетельствует о том, что появившись в IX в. на Руси, плети на первых порах были распространенным средством конновождения, в дальнейшем их использование снизилось в связи с выдвижением кавалерии, оснащенной шпорами. Употребление плетей стойко держалось у черных клобуков, и, возможно, у некоторых легковооруженных стрельцов. Что касалось вообще всякого рода невоенной верховой езды, то здесь популярность плетей в течение всего средневековья не уменьшилась.

Рассмотрим некоторые металлические принадлежности убора верхового коня. Типичными для IX–XI вв. являлись подпружные пряжки трапециевидных, прямоугольных, прямоугольных с изогнутыми боковыми краями очертаний (табл. 148, 10–12). В XI–XIII вв. стали употребляться пряжки полукольцевидных, кольцевидных и смягченно прямоугольных форм (табл. 148, 13–19). В этот период переходят к использованию в конской упряжи сразу нескольких пряжек, предназначенных в том числе и для подпруги из двух ремней. Тогда же появились пряжки у стременных путлищ.

Устройство однорядных и двухрядных скребниц эпохи средневековья видно из приводимого рисунка (табл. 148, 7–9).

В XII–XIII вв. подковы становятся обычным обиходным предметом, но для боевых коней это не подтверждено.

Подковы, безусловно, отягощали легких кавалеристов, но спорадически могли использоваться тяжеловооруженными. Выделяются две типологические разновидности подков. К одной относятся образцы XI–XVII вв. в виде полуокружности с одним передним шипом (табл. 148, 30). Ко второй относятся изделия XII–XIV вв. в форме трех четвертей овала с двумя концевыми шипами и волнистым очертанием внешнего края (табл. 148, 31). Предшественниками подков явились ледоходные шипы для человека и коня, появившиеся на Руси примерно в IX в. (табл. 148, 20–29). Они позволяли безопасно передвигаться по скользким дорогам преимущественно в зимнее время. Начиная с XI столетия употребление шипов для конских копыт не исключало применение обычных подков.

Обзор снаряжения конного воина свидетельствует, что в отличие от наступательного и оборонительного вооружения, боевые свойства которого во всяком случае до второй половины XII в. прогрессировали весьма плавно, в развитии экипировки всадника наблюдается определенная скачкообразность. Конное войско, возникшее на Руси не позже X в., было оснащено изделиями, изготовленными или заимствованными преимущественно у кочевых и полукочевых народов Юга и Юго-Востока европейской части СССР. Своими удилами с прямыми или дугообразными псалиями, низким полумягким седлом, наборной уздой, легкими округлыми стременами, плетью киевский всадник напоминал своего южного соседа, хотя и отличался от него набором оружия ближнего боя. Становление собственного конного войска приводит в XI в. к значительному видоизменению уже принятых образцов восточного происхождения. Езда по-восточному с применением плети все более уступает европейской посадке, связанной с обязательным применением шпор. Конные копейщики и лучники получают все более разнообразное и усовершенствованное снаряжение. Если первым придавались массивные шпоры, стремена с прямой широкой подножкой, седло-кресло рыцарского типа — все, что обеспечивало устойчивость и напор при таранных сшибках, то вторые пользовались легкими седлами, округлыми стременами, облегченными шпорами.

По обилию детальных изменений шпор, стремян других изделий русские в 1150–1240 гг. не только находились на уровне наиболее опытных в конном деле европейцев, но иногда опережали свой век. Некоторые нововведения появляются на Руси поразительно рано: таковы стремена в форме стрельчатой арки, шпоры с крупными нишами и пластинчатыми манжетами, шпоры со звездочкой, конские маски. Прогресс в изготовлении и использовании средств европейского конновождения не был остановлен монголо-татарским вторжением. Вплоть до середины XV в. такого рода изделия, особенно в Северо-Западной Руси, сохраняли в большой мере общеевропейский облик. Лишь в последней четверти XV в. происходит общая ориентализация русской конницы.

Анализ предметов боевой техники закономерно приводит к постановке ряда широких вопросов, связанных с производством, использованием и развитием комплекса вооружения, снаряжением родов войск, оснащением армии на отдельных исторических этапах, международными культурными влияниями в сложении военной техники. Сама эволюция оружия не может быть оторвана от общих явлений военного дела.

Приходится отмечать, что большинство форм и видов оружия IX–X вв. не имеют местных корней в культуре предшествующей поры. Объясняется это тем, что боевые средства славян VI–VII вв. были весьма скудными и в этом смысле ни в какое сравнение не идут с тем, что появляется в киевский период. У обитателей Восточной Европы середины I тысячелетия н. э. преобладали лук и стрелы, метательные дротики; мечи, шлемы и кольчуги почти отсутствовали. В ходе военных действий славяне обогатились опытом и знаниями своих противников, захватили много оружия. Однако последующие крупные сдвиги военного дела были вызваны не византийским влиянием, а в первую очередь потребностями внутреннего развития.

В последней четверти I тысячелетия н. э. в жизни славянских племен Восточной Европы произошли огромные перемены. Исторически это был великий и героический период создания Древнерусского государства. Развитие было бурным, стремительным и сопровождалось резким изменением всей материальной культуры. Раннефеодальное государство выдвинуло многотысячную и в большой мере тяжеловооруженную армию, оснащенную всеми видами известных в тот период наступательных и защитных средств. Сдвиг в развитии вооружения в сравнении с военными средствами ранних славян можно назвать технической революцией. В IX–X вв. сложился по существу новый комплекс боевых средств, который в течение последующих веков будет претерпевать в основном постепенные изменения.