Древняя Русь. Город, замок, село
Шрифт:
Уже в XI в. местное боярство вступает в борьбу за ограничение власти киевского князя в Новгороде. Первоначально она принимает форму «вскормления» собственного князя, а затем и ограничения его прерогатив. Рядом с князем появляется боярский контрольно-исполнительный орган — посадничество нового типа. В результате изгнанья в 1136 г. из Новгорода Всеволода Мстиславича здесь побеждает принцип «вольности в князьях». Новгородцы в зависимости от ситуации на Руси и политической борьбы между боярскими кланами внутри города самостоятельно приглашают или изгоняют князей. Новгород постепенно превращается в боярскую феодальную республику. Весь XII и XIII вв. проходят под знаком все более существенного перераспределения государственных функций от князя к посадничеству и вечу. Первоначально боярство в своей антикняжеской борьбе опиралось на недовольство непривилегированных горожан, активно участвовавших в политической жизни Новгорода. Но со временем феодалы-землевладельцы экономически
В источниках рельефно выступает федеративное устройство Новгорода, состоявшего из пяти концов. Каждый конец имел свое вече, свой соборный храм и главный кончанский монастырь. В концах жило боярство, являвшееся их подлинными хозяевами. В государственном управлении Новгорода концы представлял посадник, а позднее — посадники (число их постоянно увеличивалось), избиравшиеся от каждого конца. В летописях и иных письменных памятниках постоянно фигурируют названия улиц, вдоль которых располагались дворы новгородцев. Жители одной улицы — уличане выбирали старосту, вместе следили за сохранностью мостовых улиц, сообща решали свои внутренние вопросы. Новгородская улица, таким образом, была низшим звеном административно-территориального устройства города.
Свободное, но не аристократическое население города объединялось в 10 сотен и долгое время подчинилось непосредственно князю. Эту административную систему возглавляли тысяцкие и 10 сотских. Территории сотен и концов не имели четких границ и размещались чересполосно. Причем концы постепенно поглощали сотни, подчиняя их боярской администрации.
Большую роль в государственных делах Новгорода играл владыка архиепископ, обладавший правом собственного суда и громадной земельной собственностью. Многочисленные новгородские монастыри также являлись крупнейшими землевладельцами. Их представителем в городской администрации был новгородский архимандрит, которого, как и других высших должностных лиц Новгорода, избирали на вече.
Средоточием торгово-экономической жизни города был торг. Торговля здесь велась в рядах. Среди них главными являлись Вощеной и Великий ряды, где торговали воском и «заморскими» товарами. Рядом с торгом находились Немецкий и Готский торговые дворы. В них останавливались и хранили свои товары иностранные купцы. Вдоль правого берега Волхова были устроены специальные вымолы — торговые пристани. Существовала особая служба по транспортировке товаров с пристаней в торговые дворы, на торг и обратно.
Все нарушения правопорядка в Новгороде в зависимости от их характера рассматривали три суда: смесной суд князя и посадника, церковный суд владыки и торговый суд тысяцкого. Между ними шла постоянная борьба за расширение своих полномочий в ущерб другим двум судебным инстанциям. Жизнь в Новгороде регламентировалась многочисленными грамотами — правовыми актами. Впоследствии большинство из них было сведено в единую Новгородскую судную грамоту, сохранившуюся, к сожалению, в поздних списках и плохо изученную.
В целом государственное устройство Новгородской феодальной республики эпохи расцвета ее независимости рисуется достаточно развитым и сложным, в известной мере противоречивым, сочетающим в себе разнородные элементы. Оно складывалось постепенно, на протяжении нескольких веков. Его особенность — все возраставшая роль боярства, сначала существенно ограничившего власть князя, а затем оттеснившего почти от всякого участия в управлении демократические слои города.
Пожалуй, ни один из древнерусских городов не привлекал к себе такого внимания историков, искусствоведов, писателей, просто любителей старины, как Новгород. Его истории посвящено множество трудов. Археологическое изучение города началось во второй половине XIX — начале XX в. местными краеведами (Н.Г. Богословский, В.С. Передольский). К сожалению, от этих раскопок, как и от вполне научных для своего времени раскопок в 1910 г. Н.К. Рериха и Н.Е. Макаренко в новгородском детинце, не сохранилось почти никаких материалов.
В 1932 г. в Новгороде начались систематические археологические исследования под руководством А.В. Арциховского. В них принимали участие Б.А. Рыбаков, М.К. Каргер. Тогда же осуществили небольшие работы на территории древнего Неревского конца сотрудники Новгородского исторического музея А.А. Строков и Б.К. Мантейфель. С тех пор объединенная ныне археологическая экспедиция МГУ, Института археологии АН СССР и Новгородского музея-заповедника ведет в течение 50 лет (с кратким перерывом во время Великой Отечественной войны) целенаправленное археологическое изучение города. Ее возглавляют теперь В.Л. Янин и Б.А. Колчин. В разные годы в работах экспедиции принимали участие и внесли большой вклад в исследование Новгорода Г.А. Авдусина, М.X. Алешковский, В.А. Богусевич, П.И. Засурцев, М.Н.
Археологическое изучение Новгорода прошло три этапа. С 1932 по 1948 г. раскопки в основном велись в Славенском конце и на Ярославовом дворище, имея целью обнаружить древнейший Новгород и исследовать вечевую площадь. Они носили до известной степени разведочный характер, определив в общем стратиграфию новгородского культурного слоя и его источниковедческие возможности.
Второй этап археологического изучения начался с переносом работ экспедиции в 1951 г. на территорию Неревского конца, где они продолжались в течение 12 лет. За это время было вскрыто около 10000 кв. м при мощности культурного слоя 7,5 м. Изучен обширный квартал средневекового города с несколькими усадьбами и улицами в динамике его развития с середины X по середину XV в. Благодаря наличию многоярусных мостовых и хорошей сохранности остатков окружавших их построек удалось расчленить культурный слой на три десятка хронологических горизонтов, последовательно сменявших друг друга. Основой стратиграфии явились деревянные мостовые улиц — Великой, Козьмодемьянской и Холопьей. Всего было вскрыто 28 ярусов деревянных настилов улиц. Применение метода дендрохронологии позволило создать абсолютную хронологию сооружения мостовых ярусов с точностью до одного года, что не имело прецедентов в отечественной археологии. Составленная таким образом абсолютная хронологическая шкала новгородских древностей легла в основу датировок широкого круга всех категорий древнерусских предметов. Раскопки в Неревском конце ознаменовались выдающимся открытием сотен берестяных грамот — совершенно новым видом письменных источников, впервые нарушивших традиционную специфику «мертвых» археологических находок. На раскопе было найдено 398 берестяных грамот. Всего берестяных грамот, включая раскопки 1982 г, найдено 610 штук.
В 1962–1967 гг. работы велись на древней Ильиной улице Славенского конца. Они по существу продолжали этап исследований, начатый Неревским раскопом, и блестяще подтвердили эффективность разработанных там методов раскопок. Кроме того, зафиксированное развитие комплекса усадеб Ильинского раскопа в целом соответствовало прежним наблюдениям, что позволило распространить их на весь Новгород.
В 1967 г. в работах Новгородской экспедиции наступил продолжающийся и поныне третий этап. Предшествующие раскопки выявили огромную историческую значимость новгородского культурного слоя — первоклассного источника, позволяющего методами археологии исследовать многие явления прошлого. В связи с этим главной задачей экспедиции стали охранные работы в местах предполагаемого строительства.
Трудно подвести краткие итоги археологического изучения Новгорода. Они столь многообразны и существенны, что требуют подробного освещения (Янин В.Л., Колчин Б.А., 1978). Раскопки и распределение культурного слоя в Новгороде по данным геологического бурения показали постепенный процесс консолидации городской территории. Первоначально в IX–X вв. существовало три поселения в Славенском, Людином и Неревском концах. Вероятно, их жители совместными усилиями отстроили детинец, ставший общественно-политическим центром Нового города. Важно, что именно эти поселки впоследствии оказались очагами боярского землевладения. Берестяные грамоты и другие источники убедительно свидетельствуют о его клановом характере. Одна боярская семья из века в век владела несколькими усадьбами. На принадлежавшем ей участке она возводила патрональные храмы и организовывала вокруг себя значительные массы зависимого населении. Усадьбы рядовых новгородцев были в несколько раз меньше и возникли позже. Они как соединительная ткань заполняли пространство между боярскими родовыми гнездами. Так археология проникла к самым истокам становления Новгорода, вскрыла особенности его социальной структуры, нашедшие полное отражение в своеобразии новгородского политического устройства.