Древняя Русь
Шрифт:
– Хаджи - жалкая мышка,
с хрустом и шкуркой я тебя съем!
Муки без передышки, адские вспышки
Смерть без проблем!
Рот у шаманки внезапно вырос, почти моментально достигнув размеров бегемота с клыками мамонта.
Хаджи Рахим зажмурился, затем усилием воли заставил раскрыть глаза.
– Великий Аллах помоги мне принять сметь джигита!
Ему показалось, что он кричит во всю глотку, на самом деле он прошептал еле слышно, тем
– Съесть его ты всегда успеешь. Расскажи нам, все как было.
Керинкей-Задан неохотно поставила факиха на сугроб, ее пасть сразу уменьшилась, клыки убрались. Чародейка недовольно прошипела.
– Он соврет и глазом не моргнет.
Батый перебил.
– Мне только три человека говорят правду. Субудай, Юлдуз-Хатун и Рахим. Так что пускай нам расскажет.
Хаджи Рахим с трудом заговорил, морозный воздух с хрипом проносился сквозь опаленные легкие.
– Это были люди из разных стран, но одной веры - сыны Мухаммеда. Купцы из разных точек вселенной приплыли для того, что бы торговать в твоем войске. Они скупали различные вещи и продавали сушеный виноград, фисташки, имбирь, вино, хлеб, прочие фрукты, что бы твои храбрецы, не болели цингой.
Бату-хан слегка пригрозил пальцем.
– Это конечно хорошее дело, но знал ли ты пархатая лисица кого ни будь из них?
– Нет, о великий. Я их увидел впервые.
– А награду, они тебе обещали?
Хаджи Рахим закашлял, каждое слово давалось с большим трудом.
Обещали большие деньги, но я отверг их. Мы дервиши презираем золото. И лишь твоя золотая пайцза вызывает наше почтение.
– Хватит, я тебе верю. И если ты поклянешься Аллахом, что будешь хранить мне верность, я тебя помилую.
– Клянусь, у меня даже не было помыслов, предать тебя.
Батый повернул коня, десятки тысяч нукеров стояли сзади, многие залезли на крыши домов, следя за диковинным зрелищем.
– А вы чего зыкаете. Завтра решающий штурм. Всем по домам и спать. Кто кроме караульных застрянет на улочке, тех - на кол!
Монгольских ратников как ветром сдуло. Батый отправился в свой "дом". Настроение джихангира было приподнятым, монгольские шаманы продемонстрировали свою силу и мощь стоящего за ними бога! Осталось целое поле, обожженное и покрытое костями и пеплом, а завтра начнется грандиозное представление с кровью и множеством трупов. Субудай прошептал Батыю на ухо.
– Купцы нужны нам, нужно будет выдать им охранные пластинки.
– Это успеется, получат после штурма, а пока глотнем
В церкви, у широко раскрытых царских врат, были разосланы восточные ковры и пышные шубы. Батый рухнул на них и затянулся ароматной арзой. Рядом по прежнему стоял Хаджи Рахим. Дервиш едва держался на ногах, его голос был слаб. Вместо спаленной одежды на него нацепили сорванную с русских бояр соболью шубу и меховые сапоги - подарок Бату-хана: выражение милости.
Священник в рясе - отец Сергий, аккуратно придерживал, явно опасаясь что, сорвут жадные тургауды свой серебряный в камушках крест. Аккуратно крестился и ставил свечи перед каждой иконой. Сам владыка Батый приказал делать это. "Я хочу выразить почтение каждому урускому богу. Я не хочу, что бы ваши боги вредили мне"
Священник в страхе косился на Бату-хана, слишком много тот вливал в себя вина и крепленого кумыса. Пьянство ведет к буйству. Хаджи Рахим тихо говорил самодержцу.
– Я прошу тебя, умоляю о величайший из ханов, отпусти меня. Я не хочу быть в этом бурном бушующем море крови. Зачем ты великий истребляешь столько народов, что хотят жить мирно под солнцем?
Джихангир постучал по рукояти меча.
– Какой дурацкий вопрос. У них есть право достойно умереть, защищая свою свободу. Монголы сильнее всех. Вся вселенная должна покориться мне и моим потомкам - во имя священного воителя.
– Я никогда не возьму в руки меч для убийства. Зачем тебе мирный дервиш?
Опрокинув в себя кубок, Батый смачно вытер губы.
– Ты нужен мне, хотя бы, потому что не боишься говорить правду. Все мне поддакивают, вокруг я слышу сладкую месть, а в сердцах змеиный шепот. Ведь стоит чуть-чуть промахнуться, меня предадут, а те, кто в любви мне клянутся, того и гляди что убьют. Нет никому веры, даже Керинкей-Задан кобра, когда белый мангус щекотал мне горло кинжалом, она хотела моей гибели. А ты честный и владеешь магией и способен осудить меня.
Батый поднял палец и поманил дервиша-факиха.
– Говори мне правду, но только наедине со мной или Субудаем. Все должны меня бояться, а иначе я сломаю тебе хребет и скормлю собакам. И не видать тебе рая.
Хаджи молитвенно сложил руки.
– Аллах справедлив и милосерден, только воля Всевышнего Бога может помешать войти в райские чертоги. А собака всего лишь нечистое животное, неспособно осквернить бессмертную душу.
Джихангир небрежно отмахнулся, тургауды вывели Рахима. Батый поднялся с ложа и резко пнул в грудь священника.