Древняя русская история до монгольского ига. Том 2
Шрифт:
А великий князь Георгий еще стоял станом на Сити, вместе со своими племянниками, ожидая братьев, Ярослава и Святослава, с их дружинами.
Вдруг приходит к нему роковая весть: Владимир взят, церковь соборная разорена, жена твоя, княгиня, с детьми и снохами, огнем скончалися, сыновья убиты, люди погибли, — на тебя идут!
«Господи! возопил несчастный гласом велем, из глубины сердца, обливаясь слезами. Так ли судил Ты? Буди воля Твоя святая! Готов умереть и я: одному что делать мне на этом свете?»
И недолго оставалось ему жить. Дорож, один из воевод, посланный
Едва Юрий начал строить полки с братом Святославом, только что пришедшим, с воеводой Жирославом Михайловичем, внуком славного Андреева воеводы, и племянниками, как вдруг принеслась новая весть, громовая: идут, идут!
Не успев распорядиться, князья решились отступить вниз по Сити. Татары не дали им опамятоваться, пересекли дорогу и внезапно появились перед ними: сторожей после Дорожа, видно, не было оставлено впереди, или не успели они дать знать о приближении врагов, которые нагрянули на оторопевшее ополчение.
Князь Юрий, отложив всю печаль, бросился в бой. Полки его, обрекшие себя на смерть, последовали за ним. Началась сеча, кровь полилась; сломить малочисленную дружину несметной силе было нетрудно. Она подалась. Татары за ними. Это было уже не сражение, а побоище. Князь Юрий был убит. Голова у него отрублена. Около него повалены снопами его верные воины. Остальные должны были искать спасения в бегстве на все стороны.
Побоище на Сити произошло 4-го марта: вот как быстро шли татары, взявшие Владимир 25-го февраля.
Кучи курганов, рассыпанных по течению Сити до ее устья и по впадающим в нее рекам, так же, как и по Мологе, обозначают путь татарского натиска и русского жертвоприношения.
Судя по расположению этих курганов, следует заключить, что сражение происходило во многих местах, начиная от села Боженок, где настигнут был Дорож с передовым отрядом, и оканчиваясь при устье Сити и за Мологою. Русские воины, видно, отступали, бежали, останавливаясь усталые, где и настигали их татары, возобновляя сечу.
Многие из открытых в курганах скелетов сохранили на костях следы ударов-проломов, разрубов, усечений.
Некоторые собственные имена, до сих пор сохранившиеся в этой пустынной дикой стране, как глухие звуки, донесшиеся из древности, напоминают несчастное событие: Резанино, Станилово, Станово, Сторожево, Губино, Боронишино, Могилицы, Юрьево.
Есть несколько бедных церквей, где даже до последних времен служились панихиды за убиенного князя Юрия или Егория. Есть и приделы во имя Св. Егория, а кто был этот Егорий, как он был убит, народ не имеет никакого понятия.
Ясно, что жителей старых здесь не оставалось, и до позднейших поселенцев дошли уже темные предания, дающие повод к разноречивым показаниям.
Василько, племянник великого князя, был живой взят в плен, и отведен «со многой нужей» до Шернского леса, где татары остановились станом. Там принуждали они его быть с ними заодно и воевать на своих. Василько отвечал им укоризнами: «О глухое царство и скверное! Не отлучите вы меня от святой христианской веры. В великой беде мы, но ее наслал на нас Бог, за
Он был тут же изрублен.
Шернский лес находится на границе между Ярославским и Углицким уездами, на реке Шерне, на половине дороги между Ростовом и Ситским побоищем. Здесь до сих пор одна пустошь называется Васили, и жители рассказывают о каких-то всадниках и схватке, когда-то бывшей. Говорят, что несколько лет тому назад здесь найдена была древняя каменная плита, которая куда-то затерялась.
Гибель Василька видела какая-то верная женщина и поведала поповичу Андреяну. Они взяли изрубленное тело, завернули в понявину и спрятали в сокровенном месте. Вдова его и епископ, узнав о том, впоследствии приезжали за ним и торжественно похоронили в Ростовском соборе.
«Бе же Василько лицем красен, очима светел и грозен взором, храбр паче меры, на ловех вазнив, сердцем легок, а кто ему служил, тот не можаше забыти и до смерти».
И Юрьево тело было найдено, без головы, епископом Кириллом, возвращавшимся из Белоозера, и похоронено там же. После привезена была и голова и приложена к телу. Потом оно было перенесено во Владимир, где и ныне находится.
Другой татарский отряд обложил Торжок на сбор по Федорове неделе. И здесь жители не сдавались тем более, что надеялись на новгородскую помощь. Две недели враги били пороками крепость. О помощи не было слуха: «всякий стал о себе, замечает летописец, в недоумении и страхе».
Средства осажденных истощились, и сопротивляться более не осталось сил. Город взят, люди перебиты от мужского пола и до женского, все изобнажено и поругано, и нужной смертью погублено, 23-го марта, в среду средокрестную, на память Св. мученика Никона. Тут были убиты Иванко, посадник новоторжский, Яков Влункович, Глеб Борисович, Михайло Моисеевич.
От Торжка окаянные погнались Серегерским путем, «людие секуще, яко траву», даже до Игнача креста, верст за сто до Новгорода, а Новгород заступил Бог и спасла Св. София.
Батый вдруг повернул назад, опасаясь, вероятно, зайти, перед вскрытием рек, слишком далеко, в страны неизвестные, все более и более дикие, болотистые и гористые.
Обратный путь его лежал по другому направлению, к западу. О нем не сохранилось никаких известий в летописях, кроме осады города Козельска (в нынешней Калужской губернии), где княжил молодой князь Василий, из рода черниговских князей. Жители, «имея ум крепкодушевен», не хотели сдаваться, как и жители больших городов русских. «Нужды нет, что молод наш князь, сказали они на вече, умрем за него и примем славу здесь, на этом свете, а там, на том свете, венцы небесные получим». Семь недель бились храбрые. Татары решили, наконец, взять город приступом, разбили стены и вскочили на вал.