Древо миров
Шрифт:
Огромная медуза снизилась, припала к земле и растеклась по полю пузырящимся озером. По краю его вздыбилась желто — бурая волна и медленно поползла вперед, накрывая клочья мертвых тел, останки ящеров и обломки птекаров. Все это исчезало под тяжелой пленкой, быстро растворяясь и становясь частью гнилостного озера.
Отроки в белых одеждах вышли вперед и подняли ветки. Свежий запах распускающихся почек подавил, уничтожил тошнотворный смрад склепа. Однако сиды, победив запах, не в силах были справиться с самой желто — бурой тварью: вязкая волна продолжала медленно приближаться,
— Против нее бессильны клинки и камнеметы, — удрученно молвил Дагеклан. — Эта дрянь уже рядом с упавшим челном…
Между засыпанным пеплом небесным судном и желто — бурой волной оставалось не более пятиста шагов, когда корабль вдруг ожил. Сбоку на корпусе его стал медленно и как бы неохотно вспухать огненный шар…
— Дука жив! — радостно вскричал рыцарь. — Давай, мальчик, сожги эту мерзость!
Огнебой оторвался от корпуса и полетел вперед. Летел он как-то странно, слегка петляя, и несколько раз подскочил вверх, ударившись о кочки.
— Оружие корабля тоже повреждено, — заключила Матген, как показалось рыцарю, излишне спокойно. — Дукарий не сможет остановить Гнилое Озеро.
Огнебой врезался в накатывающую волну, полыхнув неярким фонтаном пламени. Раздалось шипение, желто — бурая масса разошлась, поверхность ее покрылась красными пузырями… И только. Тяжелая пленка снова сомкнулась, и волна покатила дальше с прежней неумолимостью.
— Неужели ты дашь Аскилте погибнуть? — тревожно спросил Конн. — Он, судя по всему, ранен и не может выбраться из челна. Гнилое Озеро накроет корабль и растворит его без остатка!
Матген задумчиво кивнула.
— Да, против гнили земли не устоит даже архела — ковый корпус… Но огня эта тварь все же боится. Рофесса, твой выход!
Руад Рофесса находился в это время не менее чем в лиге от королевы, но ее негромкий голос легко преодолел это расстояние. С вершины Сид Фемен хорошо было видно, как из рощи выехал всадник на вороном коне, облаченный в помятую бронь. Глубокий шлем с прорезями для глаз, похожий на каску немедийского наемника, из-за плеча торчит рукоять меча, у колена — небольшой круглый щит без герба… Конн узнал рыцаря, с которым сражался возле каменных ворот на пустынном берегу острова Фалль.
Красный Многомудрый натянул поводья и остановил коня на краю поля. Потом взмахнул рукой, сжимавшей небольшой черный предмет.
Дагеклан уже видел действие этого оружия ямбал — лахов, но на сей раз огненная струя, вырвавшаяся из рукояти небесной плети, была куда мощнее той, что опалила дверь в центре горы Меру. Стена пламени взметнулась на сотни локтей, преградив дорогу наползавшей желто — бурой массе.
Волна нестерпимого жара ударила в лица фаллий — цев, воины прикрылись щитами и железными рукавицами. Опаляющее дыхание небесного огня достигло вершины Сид Фемен, и Железная Рука невольно зажмурился, подняв щит…
Когда он снова взглянул на поле Маг Туиред, оно было черным, только посредине блестел серебристый корпус небесного челна, с которого жаркая волна смела пепел. От края до края долину пересекал глубокий дымящийся ров, оставленный ударом небесной плети. Пространство за ним до самого темного
— Хороший удар, — услышал рыцарь негромкий голос королевы. Только капельки пота на ее чистом лице свидетельствовали, что Матген спокойно оставалась в своей колеснице, когда волна жара накрыла вершину холма. — Рофесса стегнул небесной плетью так, что огненная стена обрушилась в сторону гнилого разлива и накрыла его. Увы, Руад, как всегда, вложил в удар все силы: не думаю, что плеть сможет действовать в ближайшее время.
— Ариман добился своего, — сказал Конн, — теперь лишь копье Дагда представляет опасность для темного бога. Не пора ли Вепрю спуститься в долину, чтобы принять честный бой?
— Думаю, сначала он двинет на нас воинов Нер — гала, — ответила Матген. — Ариман не успокоится, пока все поле Маг Туиред не будет покрыто мертвыми телами.
Но королева ошиблась. Темный бог приготовил своим противникам нечто совсем иное.
Сначала над полем битвы пронесся глухой протяжный стон. Звук нарастал — казалось, он давил на землю и все живое, будто невидимая рука прижимала все, что находилась под ней. Стон перешел в заунывный, разрывающий душу плач. В рядах фаллийцев произошло движение, многие зажимали уши, другие упали на траву, не в силах вынести заунывные стенания.
Потом от темного облака стали отделяться сгустки мрака — они плыли над полем, и в каждом из них тлела неяркая красная искра.
И снова юные сиды подняли свои зеленые ветки. Раздался громкий перезвон, как будто разом ударили в колокола на сотне звонниц, и плач растворился в этих звуках. Вперед выбежали копейщики, они растянулись цепью вдоль черного рва, прикрывшись щитами и склонив блестящие наконечники копий навстречу приближавшимся теням. Лучники поместились сзади, готовые стрелять по первому приказу.
— Плохо, — сказала Матген, и голос ее впервые за время битвы дрогнул и сорвался. Королева приставила тонкие пальцы к вискам, как бы отгоняя внезапную боль.
Внизу протрубил рожок. Зазвенела тетива сотен луков. Стрелы пролетели сквозь плывущие тени, не причинив им ни малейшего вреда.
— Плохо, — повторила королева, — Ариман сумел вызвать неприкаянные души с Серых Равнин. Никому еще не удавалось это сделать. И я не знаю, как быть.
— Тени мертвецов? — переспросил Конр. — Они бесплотны… Но, если наше оружие не может причинить им вреда, какая опасность угрожает нам от бестелесных призраков?
— Мне не нравятся эти красные искры, — сказала Матген. — Так и есть, смотрите!
Первая череда темных фигур была уже в полете копья от заградительной цепи фаллийцев. Красные точки разгорались, словно кто-то раздувал потухшие угли костра… А потом стремительный вихрь подхватил пылающие уголья и пригоршней швырнул их в копейщиков…
Щиты воинов не спасли их от гибели: искры легко прожгли и медную оковку, и крепкое дерево — почти вся передовая застава полегла под этим неожиданным залпом. Немногие уцелевшие метнули копья, но они пролетели сквозь тени с тем же успехом, как раньше стрелы лучников.