Древо жизни
Шрифт:
Низкий коридор, по потолку которого шли проржавевшие трубы и облепленные вековой грязью кабели с редкими лампочками, поднялся и расширился, покрылся немаркой бежевой краской и украсился матовыми плафонами, влился в один зал, плотно заставленный металлическими стеллажами, забитыми книгами, потом во второй, вильнул в сторону и успокоился у металлической двери с надписью «Спецхранение». Дверь, повинуясь всезнающей умелой руке, распахнулась, вспыхнул свет, явив вид довольно большой комнаты с привычными уже стеллажами и тремя письменными столами. Один из стеллажей поплыл вперед, представился и отодвинулся
– Так, так, понятно, чем занимаются доблестные следователи МУРа в рабочее время – в игрушки на компьютере играют! – раздался над головой голос Сечного.
– А хоть бы и так! – проворчал Северин, продолжая переваривать увиденное.
– Ну и графика! Или это так задумано? Дальше-то там что? Что-то я не припомню такой игрушки! – затараторил Сечной, но еще быстрее языка работала его рука, которая несколько раз кликнула мышкой, оживив изображение.
– Ничего интересного! – Северин пренебрежительно махнул рукой. – Выключайте, работать надо!
– Точно, полный отстой! – подхватил Санек и тут же стер картинку с экрана.
Северин мысленно похвалил его – молодец, сообразительный! – и поднял его на одну ступеньку во внутренней табели о рангах, но тот недолго пребывал в новом статусе, совершив недопустимый промах. Сечной принялся расспрашивать о ходе расследования и не преминул поддеть их, что за два дня они даже не установили личность убитого, тут-то задетый в лучших профессиональных чувствах Санек и выдал, что зато они вычислили одного из соучастников убийства. Не то чтобы Северин намеревался скрыть это от прокурора, но негоже салаге лезть поперед батьки в пекло.
Сечной просидел еще полчаса, вытягивая подробности.
7 часов вечера
«Фу, вот и день пролетел. Возможно, что не без пользы. Точно об этом можно будет сказать только по окончании расследования, – Северин потянулся на стуле. – Пора домой. Или не домой?»
Ему вдруг неудержимо захотелось увидеть Наташу. Предлог явился сам собой – просто жизненно необходимо рассказать девушке, откуда в небе Москвы появилась заморская птица. И тем самым немного утереть ей нос – пусть мы и не посвященные, но тоже кое-что можем. При ближайшем рассмотрении предлог оказался нехорош. Прийти он мог только к старику Биркину, а уж там – там как повезет. Но не являться же второй вечер подряд с бутылкой в руках. То есть бутылка, конечно, не помешала бы, но как-то неубедительно. Разгоряченное сознание быстро подкинуло новый предлог – листок из музея с ксерокопией странной, написанной от руки молитвы. Вновь одобрительно прошелестел копировальный аппарат. Телефон не мешкая донес до него голос Биркина. Движок в машине урчал весело, как молодой щенок, грызущий кость, без астматических хрипов и надсадного кашля. Даже зловредные светофоры сменили красный гнев на зеленую милость. Положительно сговорились!
Глава 7
Воскрешение умерших – это не шутка!
Москва, 4 мая 2005 года, 8 часов вечера
– Какой
– Нерон – это повышение после вчерашней Синей Бороды? – с улыбкой спросил Северин.
– Нет, это в честь стаутовского Вульфа, которого переводчики именуют Ниро. Он ведь был знаменитым сыщиком, таким же, как и вы. Вам не хватает только Гудвина, который бы живописал ваши подвиги.
– Гудвин? А, наверно, это аналог доктора Ватсона, Санчо Панса. С удовольствием предложил бы вам это вакантное место. Биркин, Гудвин – есть что-то общее. Наташа Гудвин, великая и ужасная.
– Да, я немного ведьма, – просто согласилась Наташа.
– Наташа чрезвычайно помогла мне в расследовании дела, – продолжал Северин минутой позже, когда они все расселись в креслах в кабинете Биркина, – навела меня на след важного свидетеля преступления – помните вчерашнего орла? А уж дальше мне не составило труда проследить его путь в небе.
– Вы превзошли самого царя Соломона, – сказал Биркин, – тот по его собственному признанию не мог постичь только трех вещей – путь орла в небе, путь корабля в море и путь мужчины к сердцу женщины, – при последних словах его брови несколько озадаченно взметнулись вверх.
Ободренный похвалой Северин в двух словах описал свои поиски.
– Сердце успокоилось на Борисе Яковлевиче Каменецком, наверняка слышали о таком. А вот как к нему путь найти? Без какого-нибудь Соломона не обойтись! – со смехом закончил Северин свой рассказ.
Присутствовавшие его смех не поддержали. По лицу Биркина пробежала тень, а Наташа несколько отрешенным голосом сказала:
– Можно и без Соломона. Завтра Борис Яковлевич устраивает очередную показушную презентацию. У меня есть пригласительный билет. Могу провести и даже познакомить.
Северин безуспешно пытался убедить себя, что радость от успешного продвижения дела превалирует над предвкушением завтрашней встречи с Наташей. Борьба этих двух чувств заслонила от него на минуту все остальное.
– Очень обяжете! Буду счастлив! – сказал он и поспешил уравновесить последнее: – А этот Каменецкий, как он вообще?
– Что же мы так сидим?! – воскликнул Биркин. – Наташенька, свари, пожалуйста, кофейку и сообрази там что-нибудь.
Девушка послушно ушла на кухню, старик же поднялся, прошелся по кабинету, зачем-то поправил книги на столе, подошел к шкафу, достал бутылку коньяка.
– По рюмочке или вы за рулем? – спросил он.
– За рулем, но можно и по рюмочке, – ответил Северин.
– Вы что-то сказали по телефону о деле, – напомнил Биркин через несколько минут, перекатывая в руках пузатую рюмку.
– Ах да, конечно, – спохватился Северин и потянулся к портфелю.
Можно было бы не упоминать, что в этот момент в кабинет вошла Наташа с подносом, на котором дымились три чашки с кофе, стояла тарелка с наложенными в два ряда бутербродами с сыром и колбасой и блюдце с нарезанным лимоном.
– Вы, Евгений Николаевич, наверно, сегодня за своими поисками и не обедали, – сказала она, ставя поднос на столик так, что тарелка с бутербродами оказалась перед Севериным.