Древо жизни
Шрифт:
Икер всей душой ловил каждое слово и переживал каждую фразу как откровение. Ему было так хорошо в святилище, что перед ним снова возникло лицо прекрасной жрицы. Она была здесь, совсем рядом с ним, и разделяла его чувства.
Краткая церемония закончилась слишком быстро. Все вышли из храма. Хоруре подвел каторжников к подножию угрюмой скалы.
— Место это опасное, — предупредил он. — Именно поэтому оно и предназначено для вас. Когда мы поднесли к скале статую бога Мина, статуя отшатнулась. Другими словами, в жилах есть заветный плод,
— А почему не прорубить шахту где-нибудь в другом месте? — спросил Секари.
— Потому что я убежден, что единственная, несравненная бирюза кроется здесь. Выбирать вам: или вы рискуете, или вас снова отправят на медные рудники. Если вы успешно завершите дело, то вам даруют свободу.
«Свободен!» — это слово гулко зазвучало в ушах Икера.
— Я отказываюсь, — категорически заявил Кривая Глотка. — Я предпочитаю вернуться к своим печам. Если уж специалисты боятся, то это верная смерть.
Остальные каторжники его поддержали.
— Я, я попытаю счастья! — срывающимся голосом сказал Икер.
— Ты с ума сошел! — кинулся к нему Секари. — Разве ты не слышал, что сказал хозяин? Сам бог Мин отступил!
— Пусть мне дадут необходимые орудия.
— Икер, будь благоразумен, это приведет к катастрофе! Никогда человек в одиночку не сладит с горой!
— Разве ты не идешь со мной? Разве между каторжным трудом в медной шахте, где твои шансы выжить равны почти нулю, и скорой свободой ты колеблешься?
Смутившись, Секари посмотрел на откос.
— Если взглянуть на дело с такой точки зрения... Но ты идешь первым, хорошо?
— Договорились.
— Еще добровольцы есть? — спросил Хоруре.
— Других дураков нет, — ответил Кривая Глотка, очень довольный, что избавился от соглядатая.
Хоруре преклонил колено и поднял руки к горе в знак почитания.
— Шахта, которую вы будете рубить, получит название «Та, что приносит процветание рудокопам и позволяет увидеть совершенство Хатхор». Пусть живой камень благожелательно примет удары орудий, пусть он знает, что мы трудимся ради света, а не ради самих себя.
Начальник экспедиции вручил двум добровольцам кирки и топоры из кремня и долерита.
— Где начинать? — спросил Секари.
Хоруре указал точное место. И стук инструментов вспугнул тишину гор.
20
Шмыгалка мог быть собой доволен. Исходив за десять лет весь Суэцкий перешеек и выпотрошив бессчетное количество караванов, он, наконец, уничтожил своего основного соперника без всякого сражения. Главарь неприятельской банды глупо погиб, сорвавшись в глубокий овраг, а его люди оказались неспособны договориться между собой, чтобы назначить его преемника.
Разбойники иногда забирали все или довольствовались частью имущества, под угрозой расправы заставляя жертву приносить клятву в том, что жаловаться не будет. Они насиловали женщин, которых также заставляли молчать.
— Вижу добычу, — объявил дозорный.
— Хороший караван? — радостно спросил Шмыгалка.
— Да с виду не похоже.
— Тогда что это?
— Человек двадцать.
— Стражники?
— По их поведению, наверняка нет! Эти бедолаги, должно быть, сбились с пути. Так, доходяги. Не представляют никакого интереса.
— Можно было бы кое-кого включить в свой отряд, а остальных уничтожить.
— Посмотрим.
Внушительный вид человека, шедшего во главе путников, поразил разбойников пустыни. На несколько шагов опережая остальных, он шел, гордо подняв голову, а его суровый, жестокий взгляд был очень похож на взгляд хищной птицы.
Стыдясь собственного невольного страха, Шмыгалка обратился к высокому человеку.
— Эй, приятель, ты кто?
— Я — Провозвестник.
— И что ты возвещаешь?
— Что недруги фараона должны покориться моей воле, чтобы раздавить тирана.
Шмыгалка упер руки в бока.
— Ишь ты! И почему это все должны помогать тебе?
— Потому что я единственный являюсь посредником между людьми и божественной властью. Только я один могу победить в этой борьбе.
— Ты обезумел, приятель, но ты меня насмешил!
— Тогда скажи, почему у тебя дрожит голос?
— Твоя дерзость не произвела на меня впечатления!
— Если хочешь жить, покорись Провозвестнику немедля!
Шмыгалка захохотал.
— Довольно болтовни! Я вас сейчас проверю по одному. Самых крепких возьму себе. Остальные сами иссохнут в пустыне.
Провозвестник вытянул левую руку.
— Последний раз говорю: покорись!
Пока Шмыгалка готовился нанести удар, пальцы Провозвестника проросли когтями, а нос превратился в клюв хищной птицы.
— Человек-сокол! Человек-сокол! — закричал в ужасе один из разбойников. — Он нас всех растерзает!
Люди упали на песок лицом вниз, накрыв голову руками. Если лежать неподвижно, то, может быть, и удастся уберечься от гнева чудовища.
Ледяной ветер заставил всех вздрогнуть.
Один из лежавших осмелился приподнять голову и посмотреть.
Рядом он увидел труп Шмыгалки с порванным горлом.
— Кто еще отказывается мне повиноваться? — тихо спросил Провозвестник.
Разбойники все как один простерлись перед своим новым повелителем.
— Есть! — констатировал Секари, с которого градом катился пот. — Опоры поставлены! Теперь у нас имеется хоть маленький шанс отсюда выкарабкаться.