Древо Жизни
Шрифт:
– Когда-то я был острием меча, – заявил вдруг Флидис, точно подтверждая мрачные мысли Дейва. – И я был звездою в ночи, и орлом, и оленем в лесу, в совсем ином лесу, чем этот. И я побывал в твоем родном мире и даже умирал там – дважды. И я был арфой и арфистом – одновременно…
Дейв как завороженный слушал эти невероятные признания. В ночи, подсвеченной красным светом луны, странные слова Флидиса звучали как магические заклинания.
– И я знаю, – столь же напевно продолжал Флидис, – сколько существует миров, и ведома мне та небесная
И Дейв заставил себя спросить:
– А что это за загадка, ответа на которую ты не знаешь? – Вообще-то он ненавидел загадки. Господи, как он их ненавидел!
– Ах! – Флидис склонил голову набок. – Ах как много ты хочешь узнать и попробовать! Слишком спешишь, дружок. Осторожней, а то как бы язык не обжечь. Я, между прочим, и так уже немало сказал тебе – смотри не вздумай позабыть! – хотя, конечно, ваша седовласая все это знает и без меня… Бойся дикого кабана! Бойся лебедя, что качается на волнах соленого моря, выбросившего ее тело!
Чувствуя, что буквально тонет в этом море загадок, Дейв ухватился за первую же соломинку:
– Тело Лизен? – спросил он.
Флидис умолк и посмотрел на него. Листва чуть слышно зашелестела.
– Неплохо, – сказал Флидис. – Даже очень неплохо. За это можешь оставить топор при себе. Спускайся сюда: я тебя накормлю-напою.
При упоминании о еде Дейв вдруг почувствовал чудовищный голод. Чувствуя, что случайно попал в точку – хоть и понимал, что ему просто повезло, – он пошел за Флидисом по осыпающимся земляным ступеням вниз.
И вскоре перед ним открылась целая анфилада комнат с земляными стенами, которые были пронизаны переплетающимися мощными корнями деревьев. Он дважды ударился об эти корни головой, следуя за своим хозяином-коротышкой, прежде чем оказался в довольно удобной комнате, посреди которой стоял круглый стол со стульями. Комната была на удивление хорошо освещена, хотя Дейв так и не понял, откуда лился этот свет.
– Когда-то я был деревом, – сообщил ему Флидис, словно отвечая на не заданный им вопрос. – И я знаю имя самого глубокого корня земли.
– Аварлит? – осмелился высказать свою догадку Дейв.
– Не совсем, – откликнулся Флидис, – но неплохо, неплохо. – Теперь он, похоже, совсем подобрел и по-домашнему суетился у стола.
Странно, но и Дейв почувствовал себя увереннее и решил немного поднажать на гнома:
– Меня привел сюда Лорин Серебряный Плащ. Меня и еще четверых. Но я случайно был от них отделен. А Ливон и Торк должны были доставить меня в Парас-Дерваль, но по дороге… сперва был этот взрыв на горе, а потом мы попали в засаду.
Флидис как-то печально посмотрел на него и сказал обиженным тоном:
– Ну это я и так знаю! В горах еще будут землетрясения, так
– Но они уже начались! – воскликнул Дейв, как следует глотнув из бокала, который протянул ему Флидис. И тут же повалился без сознания прямо на стол.
Флидис довольно долго с подозрением смотрел на него. Теперь он уже не казался таким добродушным и совершенно точно не производил впечатление безумца. Через некоторое время колебание воздуха возвестило о прибытии той, кого он, собственно, и ждал.
– Осторожней, – сказал он ей. – Это ведь все-таки мой дом! Один из моих домов. К тому же сегодня ты мне кое-чем обязана.
– Хорошо, я буду осторожной. – Она слегка светилась, и сияние это исходило как бы у нее изнутри. – Родилась уже?
– Как раз сейчас она появляется на свет, – ответил Флидис. – Скоро они все вернутся.
– Это хорошо. – Богиня была явно удовлетворена. – Хорошо, что я сейчас здесь. Я ведь была здесь, и когда родилась Лизен. А где тогда был ты? – Улыбка у нее была капризная, тревожащая.
– В другом месте, – признался он, точно проиграв ей очко. – Я был тогда Талиесином. В обличье лосося* [Талиесин – мифический герой Уэльса, связанный, по всей вероятности, с темой всемирного потопа, который поглотил всех спутников Богини-матери, кроме Талиесина, превращавшегося то в лосося, то в ястреба, то в орла и в итоге спасшегося и в дальнейшем выполнявшего многочисленные функции культурного героя.].
– Я знаю, – молвила она. Ее присутствие настолько заполняло собой все подземелье, что казалось, сюда с небес спустилась звезда. И ему нелегко было смотреть ей в лицо.
– А как насчет той единственной загадки? – спросила она. – Хочешь узнать разгадку?
Он был очень стар и очень мудр; он и сам был наполовину Богом, но она назвала самое сокровенное его желание.
– Богиня, – сказал он, воспламеняясь, – я мечтаю об этом!
– И я тоже, – отрезала она жестко. – Если узнаешь его тайное имя, не забудь сообщить мне. И вот еще что. – При этих словах Кинуин вспыхнула таким ослепительным светом, что Флидис от ужаса и боли даже зажмурился. – Больше не смей говорить мне о том, что я что-то кому-то должна или обязана! Я никому и ничего не должна. Я обязана отдать только то, что пообещала сама. Но если я что-то пообещала, это уж никак не долг мой, а дар. Никогда не забывай об этом.
Он пал перед ней на колени. Исходивший от нее свет сводил его с ума.
– Я же прекрасно знаю, – и басовитый голос Флидиса дрогнул, – как ярко может сиять охотница в своем лесу.
Это была мольба о прощении; и она смилостивилась над ним.
– Ну хорошо, – сказала она, светясь уже не так ярко – чтобы он мог видеть ее лицо. – Теперь мне пора. А этого человека я возьму с собой. Ты правильно поступил, призвав меня: он должен еще со мной кое за что расплатиться.
– Как же он может расплатиться с тобой, Богиня? – тихо спросил Флидис, глядя на безвольно распростертое тело Дейва Мартынюка.