Древопасы
Шрифт:
Свои все силы ополчили
И мир захватывать взялись.
Но кошарийцы не сдавались
И вышли на тропу войны:
Но победить не получалось,
Ведь силы были все ж равны.
Но вот свалилось предсказанье:
Мол, битве этой, наконец,
За злой сей путь для покаянья
Два мира света ждет конец.
Кошарцы верить отказались,
Не прекращали той войны,
Но в то же время все боялись,
Что предсказатели правы.
Прошло 100 лет с начала боя,
Ряды редели там и тут,
И нет уж бравого настроя,
И
Забыто было предсказанье,
Но вот нашелся тот герой,
Решивший выполнить заданье –
Не убивать, а быть собой.
Мурлыка Маурти — кошарка,
Пошла с разведкой в стан врага.
Но мирозданье очень шатко,
О том не знала ведь она.
Кошарка в бой вступала смело,
Неся обиду на злых псов,
Но вот загвоздка, ведь умела
Она прощать своих врагов.
Один из псов — разведчик Турзик –
Был в плен захвачен, не убит,
Но непосильный взял он грузик,
За что и был жестоко бит.
Он рассказал, что все неправда,
Что вовсе и не злые псы.
Давным-давно мол и внезапно
Сломались Древние Весы.
Весы — не просто безделушка –
Они равняли зло с добром.
И штука вышла — не игрушка:
Смешалось все, и поделом.
Два мира врезались друг в друга:
Различны были прям во всем
И толь от страха, толь испуга
Соседей нарекли врагом.
Теперь прошел уж век с момента,
Когда сломались те Весы:
Война войной и незаметно
Окошерилися все псы.
Два мира, некогда различных,
Теперь сливались меж собой:
И вовсе не без целей личных
Один проглатывал другой!
И нет уж смысла воевать,
Ведь скоро псы совсем исчезнут,
И что теперь уже скрывать,
Мир кошарийцев скоро треснет.
Такая учесть ждет два мира,
Такая вот беда пришла:
Все в предсказании правдиво
И кара все же снизошла.
Я абсолютно уверена, что воспитательница Фырчика, Котисия Котеевна поставила бы мне за такое выражение мяф! А может даже мяф с хвостиком! Я краем глаза решила посмотреть на реакцию сидящих поблизости студентов. Все слушали так внимательно, что я едва не сбилась! Кракозябы восхищенно хлопали глазами, тролли задумчиво чесали друг у друга в затылках. Даже эльфы отвлеклись от своих бессмысленных подсчетов и навострили уши в мою сторону. Ада взволнованно теребила прядь волос участливо хмурящегося во сне Эрика. Даже Гатнир согласно кивал на некоторых моментах. Только Рекос, не поднимая головы, продолжал что-то строчить на пергаменте.
— В раздумьях Маурти Мурлыка,
Кошар задумчиво молчит.
Но шиты вовсе не из фрыка,
А в душах героизм горит.
Поспорив и почти подравшись,
Решили судьбы изменить:
Ведь сразу и без боя сдавшись,
Никто не сможет победить.
Я перевела дыхание, но только собралась продолжить, как голос профессора меня перебил:
— Подумать только! — воскликнул он. Я непроизвольно прижала уши к голове. Неужели я где-то так сильно ошиблась?
— Подумать только! — повторил он снова. —
Мне оставалось только ошарашенно хлопать глазами. Что все это значит? В письменном виде ВСЮ легенду? Да еще с дополнениями? Он издевается что ли?! Я так сильно похожа на мяукающую библиотеку?! Кто ж знал, что он так отреагирует на легенду, которую в котосадике учат? А если б я решилась рассказывать о Великих Коше и Мяке? А их детях? Да мне пришлось бы одну жизнь потратить на то, чтобы описать только их одежду, а про погоду я вообще молчу. Какая погода может быть на острове Хвоста? Вот именно, что самая всевозможная! Она там меняется, как наряды у Шерстинды! И это к следующему занятию? А оно когда? Я посмотрела в расписание. Вот мурть…
— Ну, увидимся на семинаре, — взмахнул копытом Брустиф. — Я итак вас задержал. Все поняли домашнее задание?
Невнятного бубнежа существ-студентов о том, что ни о какой домашке, кроме моей и эльфийской, он не упоминал, конь в пальто благополучно не услышал, первым выскочив из аудитории.
— Ничего себе, — удивленно вздохнула Ада, пока все ошарашенно поднимались со своих мест. — Все учителя в Древесном такие странные?
— У каждого свои кузнечики в голове… — пробормотал Эрик в полу— опустевшей аудитории.
— Если б только кузнечики, — качнул головой гном, направляясь к выходу.
— Кстати, Гатнир, — отвлеклась я от своих тяжелых дум. — Я не знала, что ты можешь видеть в темноте.
— А я и не могу, — пожал он плечами в ответ, — Первый Гном выменял свои волшебные глаза у Сторожа Гротов на алмазные амулеты для своей жены. Каменный Бог на тот момент уже удалился на покой, так что новые глаза ему сделал его младший сын — Пещерник. А они никак не могли сравниться с глазами из фосфорита — утерянного материала.
— Надо же! — вместе со мной удивилась Ада и продолжила в полголоса. — Я тоже не вижу в темноте, оттого и боюсь ее. Кровавая графиня, о которой я рассказывала — основательница моего рода. Именно она придумала, чтобы люди сами сдавали понемногу крови для нас, вампиров. А так как она была наполовину человеком, все ее способности были лишь частью настоящих. Так что наш род намного ближе к людям, чем другие.
— Эльфы никогда не видели в темноте, — слегка улыбнулся Эрик, отдав команду дрифту. — Мы совсем не ночные существа. Хотя магически одаренные могут использовать свои силы для этого.