Дробинка

Грешнов Михаил Николаевич

– Вспомните, - умолял Иван Федорович, - может, была дробинка? Может, вы ее куда положили?

Груша начисто отрицала: дробинки не видела.

– Дима, может быть, ты се съел с яблоками?..

– Ну как же, папа...
– возражал Дима.

– Что у тебя было еще в карманах?

Дима был собирателем сокровищ: карманы его всегда набиты рыболовными крючками,

железками, подобранными на улице, резинками от рогаток, самими рогатками и вообще всякой дребеденью. Отец об этом хорошо знал, у него возникли мысли, предположения.

– Куда ты разгружаешь свои сокровища?

У Димки был специальный ящик для всех этих предметов. И на даче у него был ящик.

– Где этот ящик?
– спросил отец.

– На даче, - ответил Димка.

К первому сентября он уехал в город. Когда родители перебрались с дачи, он уже ходил в школу. Куда из-под кровати делся ящик, Дима не имел представления.

– Надя, - примчался к жене Иван Федорович, - где ящик из-под Димкиной кровати?

– Выбросила в сарай, - ответила Надежда Юрьевна.

– Что там было?..

– Хлам какой-то.

Из больницы отец с сыном и с Грушей поехали на дачу. Сарай был открыт, все перевернуто, перебито побывали местные мародеры-мальчишки в поисках бутылок: бутылки можно было сдать в магазин, подработать... Ящик тоже был наполовину разбит - кто-то подфутболил его ногой.

С горестным восклицанием Димка кинулся собирать свои сокровища. Иван Федорович упал духом: где тут найти дробинку?.. Однако предмет за предметом они перебрали содержимое ящика до дна. Дробинки не было. Обстукали ящик руками со всех сторон - может, дробинка застряла в пазах или в стенках ящика. Ничего.

– Все пропало!
– в отчаянии сказал Иван Федорович.

Но тут появилась Груша:

– Иван Федорович. Эта, что ли?

На ладони у нее лежал металлический шарик.

– Груша!..
– воскликнул Иван Федорович.

Пока отец с сыном копались в сарае, Груша осмотрела Димкину спальню, уголок, где стояла его кровать, и здесь, в трещине под отставшим плинтусом, нашла дробинку.

–

Груша!
– Иван Федорович, зажав дробинку в ладони, восторженно целовал домработницу.

Димка, как скромный мальчик, отвернулся от этой сцены.

– Спасена!
– растроганно повторял Иван Федорович.
– Спасена!
– Это относилось к Надежде Юрьевне, и это понимали Груша и Дима.

Дима не выдержал, сказал как взрослый:

– Поздравляю!

– Поздравить бы тебя...
– сказал отец, но не очень строго, и Дима понял, что печальных последствий для него не предвидится.

Гомункулам сообщили, что корабль найден.

– Возвратите, - сказали они.

– Куда возвратить?

– На место посадки.

– Это будет совсем несложная операция, - успокаивали Надежду Юрьевну врачи.
– Маленький надрез, и мы введем дробинку под кожу.

Комиссия по контакту выработала программу обмена с пришельцами научным и техническим опытом. Но гомункулы не пожелали никакого обмена. Прекратили работу радиостанций, размонтировали заводской комплекс. Потянулись к месту, где под кожу Надежды Юрьевны был введен их корабль-дробинка.

Через пару часов в теле Надежды Юрьевны прекратилась деятельность гомункулов, организм выводил микроскопические обломки зданий, машин и другой инопланетной техники. Земляне наблюдали это катастрофическое разрушение с болью в сердцах. Тщетно взывали к гомункулам задержаться, дать хоть какие-то сведения о себе, о своей звезде и планете. Гомункулы молча заканчивали эвакуацию.

Когда все было закончено, Надежду Юрьевну из палаты вывезли на открытую террасу больницы. Была теплая майская ночь.

Земляне приготовились заснять старт корабля, одновременно и направление.

Корабль стартовал в двадцать три часа пять минут по направлению к Полярной звезде.

Откуда-то, уже из пространства, гомункулы попрощались с Землей по радио:

– До свидания!

Второго такого свидания землянам, откровенно сказать, не хотелось. Особенно Надежде Юрьевне.