Дрожь и оцепенение
Шрифт:
– Если вы извинитесь, я обещаю все забыть.
– Вам не откажешь в чувстве юмора, Фубуки.
– Это поразительно. Вы ведете себя так, словно вы обижены, в то время, как совершили серьезный проступок.
Я имела неосторожность выдать:
– Любопытно. Я полагала, что японцы отличаются от китайцев.
Она посмотрела на меня, не понимая. Я снова сказала:
– Да. Доносительство не дожидалось коммунизма, чтобы стать в Китае добродетелью. И даже сегодня сингапурские китайцы поощряют своих детей доносить
Без сомнения, я задела ее, и это было моей ошибкой.
Она улыбнулась.
– Вы считаете себя в праве читать мне уроки морали?
– По вашему, Фубуки, почему я захотела поговорить с вами?
– Из-за несознательности.
– Вы не допускаете, что я это сделала из желания помириться?
– Допустим. Извинитесь, и мы помиримся.
Я вздохнула.
– Вы умная и утонченная. Почему вы делаете вид, что не понимаете?
– Не будьте претенциозны, понять вас очень легко.
– Тем лучше. В таком случае, вам понятно мое возмущение.
– Я понимаю его и осуждаю. Это у меня были причины возмущаться вашим поведением. Вы добивались повышения, на которое не имели права.
– Допустим, я не имела на это права. Но вам-то, лично, что до этого? Моя удача ни в чем вас не ущемляла.
– Мне двадцать девять лет, а вам двадцать два. Я занимаю мой пост с прошлого года. Я боролась годами, чтобы его получить. А вы, вы мечтаете получить такой же статус за несколько недель?
– Так вот оно что! Вам нужно, чтобы я страдала. Вам не выносим чужой успех. Какое ребячество!
Она презрительно рассмеялась:
– А усугублять свое положение, как это делаете вы, по-вашему, признак зрелости? Я ваш руководитель. Вы полагаете, что имеете право так грубо разговаривать со мной?
– Вы мой руководитель, это верно. У меня нет никакого права, я знаю. Но я хотела, чтобы вы знали, как я разочарована. Я вас так уважала.
Она элегантно усмехнулась:
– Ну, я-то не разочарована. Я не питала к вам никакого уважения.
На следующее утро, когда я пришла в компанию Юмимото, мадемуазель Мори объявила мне о моем новом назначении:
– Вы будете работать здесь же, в бухгалтерии.
Мне стало смешно:
– Я, бухгалтер? Почему не воздушный гимнаст?
– Бухгалтер было бы слишком громко сказано. Я не считаю вас способной к бухгалтерской работе, - сказала она мне с жалостливой улыбкой.
Она показала мне большой ящик, в котором хранились счета за последние недели. Затем указала на шкаф, где были сложены огромные папки, на каждой из которой значилось название одной из одиннадцати отделений компании "Юмимото".
– У вас будет очень легкая работа, а значит, вполне вам доступная, объяснила она мне педагогическим тоном.
– - Сначала вы должны будете сложить счета в хронологическом порядке. Затем вы определите по каждому счету, к какому
Приходилось признать, что это было несложно. Я удивилась:
– Данные не вводятся в компьютер?
– Вводятся. В конце месяца господин Унадзи сделает это. Ему придется просто скопировать вашу работу: это займет у него мало времени.
В первые дни я иногда колебалась в выборе поставщика. Я задавала Фубуки вопросы, и она всякий раз отвечала мне раздраженно-вежливо:
1. Реминг Лтд, это что? 2. Железонесодержащие металлы. Отдел ММ. 3. Гюнцер ГМБХ, это что? 4. Химические продукты. Отдел СП.
Очень быстро я запомнила наизусть все компании и отделы, с которыми они работали. Задача казалась мне все более легкой. Работа была очень скучной, но меня это не огорчало, потому что это позволяло мне занять свой мозг чем-нибудь иным. Так, классифицируя счета, я частенько поднимала голову, чтобы помечтать, любуясь прекрасными чертами моей доносчицы.
Проходили недели, и я становилась все спокойнее. Я называла это "счетной безмятежностью". Было мало различий между работой монаха переписчика в средние века и моей: я проводила дни напролет, переписывая буквы и цифры. За всю жизнь мой мозг не был менее задействован, чем теперь, и я познала абсолютное спокойствие. Это был дзен счетных книг. Я удивлялась самой себе, думая, что если бы мне пришлось провести сорок лет за этим замечательным отупляющим занятием, меня бы это вполне устроило.
Кстати сказать, я уже имела глупость получить высшее образование. Но теперь мой мозг прекрасно обходился без интеллекта, он расцветал на почве бестолковых повторений. Я была обречена на созерцательную деятельность, теперь я знала это. Переписывать числа, любуясь красавицей, было счастьем.
Фубуки была совершенно права. С господином Тенси я ошиблась дорогой. Мой отчет о масле подтверждал это. Мой мозг не был из породы завоевателей, а скорее относился к жвачным животным, пасущимся на лоне счетов в ожидании манны небесной. Как хорошо было жить без гордыни и интеллекта. Я впала в спячку.
В конце месяца господин Унадзи пришел, чтобы ввести мою работу в компьютер. Ему понадобилось два дня, чтобы скопировать мои колонны цифр и букв. Я испытывала смешную гордость от сознания, что являюсь нужным звеном в цепи.
Случаю, - или судьбе, - было угодно, чтобы господин Унадзи оставил папку отдела СП напоследок. Как и с первыми десятью книгами счетов он начал невозмутимо стучать по клавишам. Несколько минут спустя я услышала, как он воскликнул:
– Невероятно! Это просто невероятно!